Тесса Доун - Кровавая судьба (ЛП)

— Как хорошо, что ты дождался своей очереди, Мартин. Я прошу прощения, что заставил тебя ждать. Теперь давай посмотрим на этот глаз.

Натаниэль спустился с верхней койки и склонился над изувеченным лицом, изучая работу Мартина.

— Я думаю, сойдет и так, — он усмехнулся.

Выпрямившись, он небрежно прошагал в другой конец камеры, прислонился к стене, и, скрестив руки на груди, отпустил Мартина от паралича, чтобы позволить ему несколько задушенных хрипов и стонов. Это не имело никакого значения — мужчина был слишком испуган, чтобы кричать, и испытывал слишком сильную боль, чтобы оказать стоящее сопротивление.

Натаниэль покачал указательным пальцем вперед и назад, будто выговаривая ему.

— А теперь, Мартин, у тебя ведь на самом деле не должно быть здесь ножа, не так ли?

Мартин покачал головой, оставшийся у него глаз остекленел от страха.

— Тогда, возможно, тебе стоит отложить его в сторону.

Глаз Мартина расширился. Не в силах унять дрожь, он попытался отойти от вампира, но покорно наклонился к нижней койке и собрался положить нож под тонкий матрас.

— Не туда, — прошипел Натаниэль.

Мартин замер. Испугавшись. Не понимая.

— Ты ведь совратитель малолетних, верно? Ты ведь любишь молоденьких мальчиков?

Мартин затрясся, беззвучно произнося слово «пожалуйста» снова и снова, вымаливая свою жизнь.

Натаниэль вздохнул.

— Как бы это сказать? — его темные глаза встретились с взглядом Мартина. — Почему бы тебе не засунуть его... туда, куда ты так любишь засовывать кое-что другое? — он посмотрел на заключенного, а затем отвернулся, не желая лицезреть это отвратительное действо.

Мартин послушно сунул зазубренный, окровавленный нож глубоко в свой задний проход и взвыл в агонии.

— Ты же находишь такие пытки приятными, правда? — Натаниэль поморщился. — Должен признать, я этого не понимаю, но каждому свое...

Мартин упал на пол, корчась от боли и рыдая как ребенок.

Натаниэль махнул рукой, чтобы заставить его замолчать, и закатил глаза.

— На уязвимых всегда охотятся слабейшие вашего вида. Ты мне отвратителен. Я больше не желаю играть, — его лицо стало жестким и жестоким. — Так что ползи ко мне, как животное, которым ты и являешься, — он прошипел свои следующие слова со злобой. — Ползи ко мне, Мартин, и приветствуй свою смерть.

Низкорослый, мускулистый мужчина отчаянно пытался сопротивляться приказу, но его тело не могло бороться с принуждением. Он начал медленно ползти, кровь лилась из его тела как река возмездия, в то время как он продолжал биться в конвульсиях от боли... пока, наконец, не оказался на коленях у ног вампира.

Натаниэль махнул рукой вверх, призывая Мартина встать. Это было мучительное испытание для страдающего человека, но у него не было выбора.

— Очень хорошо, — сказал Натаниэль и постучал двумя пальцами под подбородком Мартина, указывая ему приподнять голову и откинуть ее в сторону, выставляя свое горло. — Ухо к плечу, мой друг, я бы не хотел к тебе прикасаться, пока питаюсь, — хныкая как ребенок, Мартин медленно повиновался; он задыхался и все еще умолял оставить ему жизнь.

Причиняя столько боли, сколько возможно, Натаниэль жестоко вырвал горло мужчине и осушил тело от крови.

Яркий образ Шелби, лежащего на каменной плите на темном кладбище их народа, ужасное видение Далии, корчащейся в агонии на каменной плите в пещере Темных, — все это только раззадоривало его, будто боевой клич.

Требовало, чтобы он убивал.

Снова и снова.

Натаниэль входил и выходил из камер, рвал глотки, вырывал сердца, пил, пока в его жертвах не оставалось ни капли крови. Пока он, наконец, не бросал их на пол, как мешки с гнилой картошкой.

Пока позади него не осталось семь тел.

Когда он вошел в следующую камеру, его разум полностью погрузился в бешенство. В комнате был только один заключенный, молодой мужчина, который уже проснулся от шума борьбы в соседней камере. Он присел в оборонительную позицию в задней части камеры, с руками, поднятыми вверх, готовый нанести удар. Его кулаки были крепко сжаты в ожидании, кто завернет за угол.

Когда Натаниэль одним прыжком сократил расстояние между ними, приземляясь перед ним как хищник, рот человека распахнулся на мгновение от полного шока и ужаса. Этого времени было достаточно. До того как заключенный смог среагировать, Натаниэль вонзил острые клыки глубоко в его горло, предвкушая сладкий вкус густой, темной жидкости.

Внезапно его будто ударили, Натаниэль отшатнулся и отскочил от заключенного, ошеломленный тем, что увидел.

Ему пришлось бороться, чтобы вернуть контроль над зверем внутри себя... зверем, который не хотел останавливаться. Худощавый, светловолосый парень, стоящий перед ним со слезами в голубовато-серых глазах, был невиновен — его беспокойную душу уже отягощали чувства беспомощности и поражения. Заключенный был обвинен в двойном убийстве, которого не совершал, и он и его семья сильно пострадали.

Натаниэль сделал несколько медленных глубоких вдохов, позволяя своей ярости уменьшиться до управляемого гнева. Затем подошел прямо к человеку, который теперь дрожал, и заглянул в его умоляющие глаза.

— Я вижу твою невиновность, ты в безопасности, — слова были похожи на тихое рычание. — Позволь мне заняться твоей раной, чтобы ты не истек кровью.

Блондинистый парень застыл как статуя, когда Натаниэль снова наклонился к его шее. На этот раз он позволил удлиниться своим резцам, вместо клыков: резцы вампира использовались так же, как змея использовала свои клыки, чтобы вводить и распространять яд — за исключением того, что яд вампира содержал абсолютную власть исцеления и бессмертия.

Иногда он использовался для создания другого вампира, превращая человека в нежить, но гораздо чаще его использовали среди вампиров для лечения ран и ускорения регенерации, вливая в рану или вводя в больной орган. Пораженная часть тела немедленно начинала восстанавливаться. К сожалению, для человека получение такой медленной инъекции было невероятно болезненно.

Впиваясь своими острыми клыками достаточно глубоко, чтобы сделать правильную инъекцию, Натаниэль начал вводить это мощное вещество в невинного человека, на этот раз давая жизнь вместо того, чтобы отбирать ее. Он был достаточно осторожен, чтобы распространить только небольшое количество яда, так как у него не было никакого намерения превращать человека, подвергая опасности его душу. Как и ожидалось, раны мгновенно стали заживать. Человеческий мужчина с этого момента будет обладать мощной иммунной системой.

Более чем вероятно, что он будет устойчив к большинству человеческих заболеваний.

Натаниэль поднял темную голову и отплыл назад от мужчины, который коснулся своей шеи и почувствовал гладкую, безупречную кожу. Их глаза встретились, а затем вампир исчез. Его убийственная ярость ушла. Его голод был полностью утолен.