Педро Касальс - Посредник

Салинас, не обращая внимания на ее слова, со всей наглостью, на которую был способен, вновь спросил:

— Так он у себя или нет?

— Он не может вас принять, вы...

— Не может? — Салинас положил левую руку на дверную ручку. — А почему бы и нет? Разве дверь закрыта на ключ? — И он повернул ручку, от чего дверь бесшумно отворилась.

— Мсье! — закричала секретарша, у нее глаза чуть ля не вылезли из орбит от такого нахальства. Она не могла поверить своим глазам — секретарша, обычно придерживавшаяся куртуазных манер, чувствовала себя оскорбленной до самой глубины души.

Салинас резко распахнул настежь дверь в кабинет Белли и вошел, громко хлопнув ею за собой.

Доктор Белли сидел в глубоком кожаном кресле лицом к лицу с посетителем. Он, как и его гость, был одет в костюм, ставший теперь своего рода униформой для представителей деловых кругов высшего ранга: темно-синий, с галстуком более живого цвета, но весьма умеренного, в черных ботинках, с черным ремнем на брюках...

— Что это значит? — громко сказал Белли, пораженный бесцеремонным вторжением нежданного пришельца.

— А значит это, что нам с вами следует поговорить, причем тут же, не откладывая. Речь идет об очень важном деле! — Салинас почти прокричал это, совершенно сознательно создавая атмосферу скандала.

— Вызвать жандармов? — спросила выросшая на пороге секретарша.

— Вызывайте! — закричал снова Салинас. — И пусть при них Белли объяснит, как ему удаются его грязные трюки... как по его воле оливковое масло меняет цвет!

Белли чуть не подпрыгнул на месте. Извинившись перед посетителем, он подошел к Салинасу, взял его под руку и увел в прилегающий к кабинету зал заседаний.

— Ступайте на свое место, ничего не предпринимайте! Успокойтесь! — бросил Белли на ходу секретарше.

Затем он закрыл за собой дверь и сказал, пристально глядя в глаза Салинасу:

— Я вас слушаю.

— Мне нужно поговорить с вами. И не откладывая! У меня в руках более чем достаточно улик против вас. Во-первых, я могу доказать, что Фонд Фокса организовал кражу масла у Салы на сумму в миллиард песет. Во-вторых, что через подставных лиц Салу удалось склонить к тому, чтобы в настоящее масло была добавлена какая-то адская смесь, изготовленная вами здесь, в Фонде Фокса. В-третьих, что эта смесь, наподобие часового механизма, в строго заданное время вызвала изменение цвета масла и его свечение, что вызвало переполох во всей Европе, а достигнут этот эффект на основании методики, о которой вы докладывали еще восемь лет назад в Торонто. И, в-четвертых, что таким образом удалось дискредитировать экспортируемое из Испании масло, не говоря о других продуктах нашего сельского хозяйства. — Салинас видел, как каждое его слово действует подобно удару молота по темени Белли. — И если вы мне не дадите исчерпывающих разъяснений по поводу всех этих махинаций, я тут же обращусь к прессе и предам гласности все то, о чем я вам сейчас сказал, приведя неопровержимые доказательства.

Лицо Белли на глазах становилось все бледнее, казалось, пульс у него совсем перестал биться. За несколько секунд он постарел. Чтобы не упасть, ученый оперся правой рукой на большой стол, за которым проводились заседания.

Доктор долго стоял так, молча, потом сказал:

— Мне необходимо подумать. Оставьте мне свой телефон, я вам позвоню, и мы с вами поговорим спокойно, я вам все скажу. Но сначала мне нужно подумать... как следует подумать.

— Когда мы увидимся? — обрывая его, спросил Салинас, чувствуя, как весь до предела напрягся.

— На следующей неделе я позвоню и назначу день и час встречи. Обещаю вам, что разговор наш будет долгим. Но поговорить нам действительно нужно спокойно. А теперь прошу вас... мне нужно закончить тот разговор, меня ждут. — Белли вышел из зала заседаний и ушел в свой кабинет.

Пласа-Майор за окном вся была покрыта серым снегом, перемешавшимся с дождем. Салинас включил до отказа отопление в своем офисе и наслаждался тем, что ходил по дому в рубашке с короткими рукавами. Алекс, усевшись в кресле, продолжал говорить все на ту же тему:

— ...кроме того, мы и малейшего представления не имеем, куда спрятано украденное масло.

— Это верно, мы кое-чего еще не знаем. Но узнали теперь очень много, разве не так? — Салинас был доволен тем, что ему удалось выяснить. Он хотел продолжить свою мысль, но в этот момент загудел интерфон:

— Звонят из Франции, разговаривайте, — сказала Мариса, не очень хорошо владевшая французским.

— Алло, слушаю! У телефона Салинас.

— С вами говорит секретарь доктора Белли! — секретарь до сих пор чувствовала себя оскорбленной адвокатом и даже голосом старалась выразить свою антипатию к нему. — В следующее воскресенье, четырнадцатого февраля, доктор будет ожидать вас в своей резиденции... Запишите... Она находится в «Буше-де-Рон», — секретарша четко выговорила это название.— Он ждет вас в одиннадцать утра, это время вам подходит?

— Да. Согласен. Скажите доктору Белли, что я буду в это время.

— Au revoir [19] До свидания ( франц. ). .

Девушка распрощалась с ним, сказав гортанным голосом что-то похожее на ответное «до свидания». Повесив трубку, Салинас сказал Алексу:

— В воскресенье еду к Белли, прямо к нему в резиденцию. Что ты по этому поводу думаешь?

— Я поеду с тобой. У нас в газете проявляют особый интерес к этому делу.

— Хорошо! Но с Белли я буду разговаривать с глазу на глаз.

— Воля ваша! — ответил Алекс, не очень довольный ограничениями, которые друг то и дело налагал на его журналистскую миссию. — В любом случае, я поеду с тобой в Салон-де-Прованс. Теперь-то я точно знаю, что мы приближаемся к концу этой истории. Белли готов с тобой встретиться, потому что понял: он в твоих руках. Он явно боится. А это значит, что мы — на верном пути.

— К тому же Белли ученый. Он не так, как мы, привык прикидываться и изворачиваться. Нет у него той сопротивляемости, что у нашего брата. Думаю, мне на этот раз удастся многое узнать из того, что для нас пока скрыто. — И, радостно улыбаясь, Салинас закончил: — Может быть, он скажет нам также, где все-таки они запрятали это проклятое масло, что украли у Салы.

Потом Алекс ушел, и весь остаток дня Салинас провел в своем кабинете, названивая друзьям и постоянным клиентам. Он сиял, много шутил, болтал о пустяках по телефону. На такие телефонные беседы адвокат был мастер. На улице под фонарями посверкивали падающие снежинки, прохожие быстро пробегали по тротуарам, лица у них посинели от холода. Было около пяти вечера, когда интерфон загудел снова.

— У телефона мсье Лафонн, — сказала Мариса.

— Лафонн?! Вы не ослышались, Мариса?