Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

— Итак, я вас внимательно слушаю.

— А тут и рассказывать нечего, — сказал Григорий и бросил на стол папку. Андрей открыл ее и увидел бумаги — среди которых были ведомости из архива — и довольно много важных бумаг, которые могли открыть суть произошедшего с башней — но все они были изъяты из архива. Причем изъяты больше года назад, покойным Феликсом, — что вы об этом думаете? — спросил Бантиков.

Что кое–кто очень легко покупается на чужие подставы, — подумал про себя Андрей и улыбнулся Григорию.

Андрей смотрел на Григория в упор и молчал.

— Почему вы не отвечаете на мой вопрос, — повторил Бантиков, — что вы можете сказать об этом?

— А что тут теперь говорить? — ответил Андрей, — все и так понятно. Документы, которые вы привезли из Смоленска, и бумаги взятые в архиве вполне очевидно указывают на виновника случившейся катастрофы. Вопрос в другом — что теперь делать?

— Общественность хочет знать правду, — сказал Григорий, — и это ее право, — Григорий закашлялся.

— Гриппуете? — осведомился Андрей.

— Да нет, боюсь что ангина начинается, — отмахнулся собеседник, — просквозило в экспрессе.

— А–а–а, — протянул Андрей, — берегите горло. Оно вам понадобится.

— Постараюсь. Я поеду писать отчет о проделанной работе, попрошу вас сделать то же самое. Встретимся вечером.

— Снова здесь?

— Нет, — отрезал Григорий, — давайте в прокуратуре, на Площади Гагарина. Я закажу вам пропуск. Подъезжайте к пяти часам вечера.

Андрей вернулся домой, включил компьютер и уставился в монитор. Теперь ему нужно было свести все сведения которые он подсунул Бантикову, не ляпнуть лишнего, распечатать, подписать и отвезти в прокуратуру. И тогда дело будет закрыто. Скорее всего придется появиться на пресс–конференции, но это его особо не пугало — ему не привыкать к встречам с журналистами, — особенно после крушения, когда первое время вся пресса делала из Андрея чуть ли не антигероя. Потом уже, когда он взялся за расследование мнение поменялось и его имя оказалось рядом с фамилиями спасателя Бантикова. Текст отчета получался на удивление легко и Андрей не заметил, как закончил его. Перечитав его несколько раз он снова удостоверился, что не написал ничего лишнего. После двух проверок он распечатал и подписал семистраничный документ, после чего приколол к нему некоторые документы, которые можно было предать огласке и довольный содеянным уселся на велотренажер. Он снова вспомнил Марка и ту сцену которую он застал, когда последний раз приходил к нему.

Держись, дружище, — думал он, — даст бог, когда буря уляжется мы выведем тебя из этого клинча и все будет как прежде. Найдешь себе новую Василису, нарожаешь с ней детей, вернешься в департамент. Жизнь успеет наладиться и мы забудем эту историю как страшный сон…

Незаметно подкрался вечер и пришло время ехать в прокуратуру. За 45 минут Андрей доехал до Площади Гагарина и без пяти пять вечера уже был на крыльце городской прокуратуры — высокого ультрасовременного здания, построенного по проекту одного европейского архитектора. Андрей очень любил это здание, так как этот дом ругали все подряд за то что он уродовал облик одной из центральных площадей города. Он подошел к вахте и сказал:

— К Бантикову на пять часов, он обещал заказать пропуск.

— А Бантикова нет в здании, — ответил милиционер, дежуривший у входа.

— Как?

— Его увезли на скорой, у него случилась остановка дыхания.

— Что? — Андрей ужаснулся, — в какой он больнице?

— В Центральной, у Университета культуры, — ответил милиционер.

Андрей выбежал из прокуратуры и помчался к остановке маршруток — на метро до университетского городка добираться в это время слишком долго. На бегу он задел какую–то бабку:

— Бегают тут! — разворчалась старуха.

— Извините! — крикнул ей Андрей и рванул дальше, а старуха еще минут десять стояла и возмущалась о неуважении к пенсионерам. Увидев что ее никто не слушает, она развернулась и пошла своей дорогой.

Андрей успел вовремя — через минуту «Газель» уже мчалась на юго–запад — в сторону Центральной больницы. Осведомившись в приемном покое о состоянии Григория Бантикова, Андрей побежал наверх. Через 10 минут он уже был в палате. Григорий был в сознании:

— Я принес свой отчет, — сказал Андрей, — как вы?

— Нормально, — ответил Бантиков, хотя по его виду было видно, что все очень плохо.

— Вы успели подписать свой отчет?

— Да. Давайте сюда ваш, я подпишу его…

Григорий взял отчет Андрея, пролистал его и поставил свою подпись:

— А теперь идите в приемный покой и найдите там Виктора Петрова, это мой ассистент. Он уже созвал пресс–конференцию. Вы выступите вместо меня, — он зашелся в приступе кашля.

— Но…Я…

— Вы справитесь, — боролся с кашлем Бантиков, — я уверен, вы справитесь.

Андрей вышел из палаты и прошел по коридору. К нему подошел высокий стройный блондин в форме:

— Вы, Андрей?

— Да, — ответил архитектор, — я так понимаю — вы — Виктор.

— Совершенно верно, — улыбнулся блондин и пожал Андрею руку, — через сорок минут в конференц–зале, в старом корпусе больницы.

— Вы созвали пресс–конференцию в больничном зале?

— Не было достаточно времени подготовиться, — ответил Андрею Виктор.

— Понятно, я пойду тогда в кафе, соберусь с мыслями…

— Хорошо.

Виктор проводил Андрея взглядом и подумал — как же ему тяжело в такой ситуации, ведь он потерял всех в этом крушении. Вдобавок его первоначально обвинили в катастрофе, как потом оказалось, несправедливо. Он глубоко несчастный человек…

Света пришла этим вечером составить компанию дяде Стасику. Влюбленные ощущали себя на седьмом небе от счастья и ловили невероятный кайф от того, что судьба предоставила им возможность любить друг друга, не взирая на разницу в возрасте и прочие придуманные ханжами предрассудки.

Они сидели на диване и пили ликер из тонких фужеров. В работающем телевизоре замелькали кадры городских новостей. Света с интересом отвлеклась от дяди Стасика и оба услышали следующее:

— Сегодня в центральной городской больнице была созвана пресс–конференция по итогам расследования причин крушения здания департамента градостроительства, произошедшего 25 декабря прошлого года.

— Что? — удивилась Света, — они все расследовали так быстро?

Дядя Стасик впился глазами в экран — его ничего не волновало больше.

На экране появился Андрей. За кадром продолжал вещать комментатор:

— На первом этапе общественность и средства массовой информации обвинили в крушении архитектора здания Андрея Ковалева и инженера проекта, ныне покойного Леонида Лыча. Однако вскоре выяснилось, что крушение произошло совсем по другой причине.