Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

— Ничего себе вещи в мире творятся! — ахнула Света, — бедная девочка! Я представляю какой ад ей устроила «дорогая опекунша».

— Вот видишь, — сказал адвокат, — так что ты наверное заинтересована помочь ей. А мы с Арнольдом займемся твоим делом. Я думаю что оно тоже решаемо — тем более у тебя тоже нет главного составляющего убийцы.

— Какого? — спросила его с надеждой Света.

— Мотива, — ответил Булюкин, — в таком раскладе он был только у его покойной племянницы. Так что — думаю что скоро ты будешь свободна. Леха и Катя передают тебе приветы.

— Леха записал песни?

— Да, — ответил Булюкин, — похоже он будет жутко известным. Катя просила тебе передать, что они с Арнольдом не поженятся пока ты не выйдешь из тюрьмы.

Света выдохнула — хоть одна хорошая новость.

Вскоре стараниями адвокатов Свету перевели из карцера в больницу. Причем в соседнюю с Викой палату. Очень скоро Света пробралась к соседке в палату. Осторожно, чтобы никто не услышал сказала:

— Ты жива, соседушка? Прости меня пожалуйста, дуру истеричную. Я не знала что творила, надеюсь тебе от контакта с косяком стало лучше!

Специфический юмор Светы мог вывести из ступора любого человека и Вика исключением не стала. После того как красавица–секретарша с геронтофильскими наклонностями, как ее окрестила Вика, долго и трогательно просила прощения, они уже стали почти подругами. Воспользовавшись случаем и выложив абсолютно всю свою историю — и про то как она сиськи дяде Стасику показывала, и то как они на пикник ездили, она завоевала доверие несчастной Виктории, у которой вскоре она выпытала всю ее историю. Теперь предстояло самое сложное — убедить последнюю в том, что молчать не просто бессмысленно, а равносильно самоубийству. Сделать это предстояло максимально осторожно — так как Вика все еще пребывала в состоянии страха перед тем, что ее правда ударит по сыну. Однако дальнейшие события все это сделали бесполезным. Хотя единственная польза была в одном — Вика неожиданно обрела очень близкую подругу которой могла доверить почти все сокровенное и тайное… Так Света получила благословение переехать в палату Вики. В ее голове уже созрел план, как раскрыть это дело. И она втайне гордилась, как будут восторгаться ее способностями друзья и подруги. А Вику по прежнему не хотел отпускать кошмар — скручивающееся к центру потемневшее до темно–коричневого цвета оконное стекло.

День Андрея как обычно начался с велотренажера, занятиям с которым, он теперь посвящал почти час каждого утра. В этот день педали крутились с каким то особым энтузиазмом. Возможно потому, что на днях ему предстояло занять кресло руководителя департамента. От Ковалева требовалось в короткий срок собрать новый штат сотрудников и восстановить всю работу за шесть месяцев — а это означало объездить пол–страны, найти толковых сотрудников, которые согласятся восстановить все из пепла — при этом, обязательным условием поиска являлось то, что новые сотрудники по своему таланту, рвению к работе и желанию созидать не должны уступать погибшим. Андрей очень надеялся что скоро в его команду придет человек, ради которого он готов грызть землю, только бы он восстановился, и ради которого он и восстанавливал все это. Андрей про себя понимал что во многом готовит пост своего заместителя–гидролога для Марка. Но для того, чтобы эта идея стала реальностью нужна была самая малость — чтобы его друг излечился от своего сумасшествия.

Велосипедный выгул Андрея прервал телефонный звонок — со времен Бантикова это стало традицией, вот только странно — Бантиков уже неделю как скончался, а звонки продолжаются. Благо последнюю неделю это были достаточно приятные вести. На сей раз новость была… в общем разноплановая:

— Алло, — сказал недовольно Андрей, привыкать к традиции телефонных звонков во время занятий на велотренажере ему категорически не хотелось.

— Андрей Ковалев? — раздалось в трубке.

— Да, — с кем имею честь?

— Адвокат Арнольд Малинин. Я работаю в супермаркете дяди жены вашего друга Марка. Мне нужно увидеться с вами.

— А какое отношение я имею к дяде жены Марка? — еще более недовольно спросил Андрей.

— Понимаете, я сегодня заезжал домой к Марку…

— Что? — вскочил с велотренажера Андрей, — кто вас пустил туда? Он что нибудь говорил?

— Нет, меня пустила соседка, ваш друг спал, а женщина сказала чтобы я связался с вами. Как я понял что у него сильное помешательство?

— Давайте встретимся! — остановил его Андрей и про себя выдохнул. Ничего ТАКОГО что мог узреть адвокат он там не увидел. Разве что разбитое зеркало и то, что квартира похожа на жилище пережившее атомную войну или, на худой конец, концерт Барбары Стрейзанд или Бритни Спирз.

Мужчины договорились встретиться в центре в кафе. Кстати, в том же самом, где Андрей пересекался с покойным Бантиковым. Бедный Бантиков, не дожил он до финала главного расследования его жизни…

Андрей побежал бриться, чтобы через час оказаться на том самом месте… В этот день он очень быстро справился с растительностью на лице, хотя при этом оставил небольшое ранение, чего кстати, раньше не случалось. Андрей нервничал, так как не мог взять в толк что потребовалось Малинину от Марка. Хотя стоп…

Архитектор выскочил в комнату и начал рыться в газетах… Так оно и есть — как он мог такое пропустить! Дядюшка Василисы скончался в тот вечер, когда… Ого–го — он умер в тот вечер когда была та самая пресс–конференция. Нехорошее совпадение.

Андрей окончил приводить себя в норму и отправился на остановку маршрутного такси. Что–то подсказывало ему что в ней ему опять прицепится эта самая песня. Это в свою очередь может быть повлечет за собой то, что адвокат последует примеру Бантикова. Хотя кажется, все сотрудники супермаркета жили в микрорайоне Ладожский — а это совсем в другом конце города — там не было зарегистрировано ни одного случая «департаментской заразы», как окрестили ее в городе. Все случаи болезни возникли на Балтике, в соседних Велижском и Отрадном — и два случая — в Михайловском. Так что шансы умереть у Арнольда были равны нулю.

Андрей забрался по лестнице и вскоре уже здоровался с Арнольдом. Все таки — адвокат был ужасно приятным человеком, не то что Бантиков, от которого следовательской напористостью и темпераментом несло за версту. Малинин уже взял себе чашку мате и пирожное и осторожно потягивал жидкость через бомбилью. Андрей заказал себе кофе–гляссе и эклер и они перешли к делу:

— Я так понимаю вам есть что мне рассказать, — взял инициативу в свои руки Андрей, — но смотрите — не хочу портить настроение плохими новостями.