Александр Ройко - Всегда вместе Часть І Как молоды мы были

— А зачем я буду на зиму оставаться? Поработаю лето и осень, а потом уволюсь и к тебе. Но прописка то уже будет, а выписываться я не стану.

— Ладно. А жить–то где будешь? У Виктора что ли? Так им самим там развернуться негде.

— Ты знаешь, дедушка, — заговорил, наконец–то и самый младший Самойлов, — дворникам как раз дают место для жилья — то ли в общежитии, то ли в коммуналке. Им даже дают жильё, если они нормально отработают то ли 5, то ли 7 лет, не знаю точно.

Виктор был не совсем точен в этом вопросе, но, в общем–то, оказался прав. Однокомнатная «малосемейка» и в самом деле полагалась дворникам, но только срок их работы был несколько больше. Их поселяли в служебной квартире местного ЖЭКа, а через 10 лет дворники имели право закрепить её за собой. А вот если увольнялись раньше — автоматически подлежали выселению. Подобная практика была внедрена ещё в шестидесятых годах, сначала в Москве, а затем и в других крупных городах СССР.

— Вот, прекрасно! — отреагировала на слова внука бабушка. — Значит, я буду устроена. Так что, готовься, Василий.

— Да что мне готовиться, я готов, — ответил дед. — Тем более что это ненадолго.

— Мама, ты не волнуйся, — решил немного успокоить свою мать отец Виктора. — И мы с Татьяной, — его супругой, — будем к отцу заходить помогать. Если только мы примем окончательное решение по этому вопросу.

— А мы его уже, по–моему, приняли, что там решать. Уже всё решили. Моя инициатива, и я от неё не собираюсь отступать.

Действительно, больше никто бабушку отговаривать не стал. В итоге она через три недели приехала с отцом Виктора в Киев, где без проблем устроилась на работу дворником с временным жильём и пропиской. А в начале декабре месяца уволилась, как бы по состоянию здоровья, и вернулась в родной город, но с киевской пропиской (здесь уже отцу Виктора довелось привезти начальнику ЖЭКа солидный магарыч, чтобы его мать не выписывали из столицы). Так ещё за полтора года до получения Виктором ордера на квартиру успешно решился вопрос о её площади. В местном комитете Института никому дела не было до того, кто и где работает, где проживает. Есть правильно оформленные документы, есть прямое родство, есть столичная прописка — что ещё нужно. Да и городские инстанции, перегруженные массой различных документов, вероятно, не очень копались в каждом отдельном деле. Это, как справедливо заметил Анатолий, были уже не сталинские времена, а потому никто уже особо лишнего криминала в бумагах не отыскивал. Да, в общем–то, ничего такого уж противозаконного в этом не было — просто молодая семья решила приютить у себя старенькую родственницу, которая сможет приглядывать за их ребёнком.

После получения квартиры у Виктора уже были совсем другие заботы. Они были как бы и приятными, но, в то же время, не менее хлопотными, и даже трудными. Виктор уже за год с небольшим привык к заботам о подрастающем сыне. Он втянулся в этот процесс наравне с Оксаной и, пожалуй, с той же любовью. У него теперь было приятное раздвоение — любовь и к жене, и к сыну. Виктор теперь стал ещё более заботливым супругом и отцом. Володька уже к этому времени вовсю бегал и учился разговаривать. Было очень интересно наблюдать за его первыми шагами в познании окружающего мира. Но сейчас от сына Виктора немного отрывали хлопоты по обустройству квартиры. В снимаемой комнате у них был минимум мебели. Они перевезли в теперь уже свою квартиру диван–кровать, неплохой плательный шкаф, тумбочку под телевизор с самим телевизором, маленький холодильник–буфет «Снайге» рижского завода, кухонный столик и табуретки. Кухонный столик в новой квартире отправился вместе с холодильником по своему прямому назначению на кухню, да ещё и две табуретки. Ещё же две табуретки (стульев не было) нашли свое место в спальне, где также временно размещались шкаф и диван–кровать. Временно, потому что оба эти устаревших предмета планировались после покупки новой мебели установить в детской комнате. Там же стояла и кроватка Владимира, который постепенно приучился спать отдельно. А вот в спальне ещё стояли тумбочка с телевизором. Но, в целом, комнаты были пусты, и их необходимо было наполнять. А вот это было весьма проблематичным делом. В мебельных магазинах стояли по отдельности столы (столовые и кухонные) и шкафы весьма невысокого качества. Гарнитуров ни столовых, ни кухонных на их территории что–то не замечалось, хорошая мягкая мебель вообще была большим дефицитом. В свободное от работы время Виктор обивал пороги подобных магазинов в поисках нужных ему товаров, но, увы. Не помогли и редкие дежурства на соответствующих базах, где, как ему подсказали, можно, договорившись с нужными людьми и переплатив, иногда «поймать» нужную ему вещь. Самойлову очень не хотелось снова обращаться по этому вопросу к тёте Гале, а точнее к её мужу. Это ведь не единичный товар, хлопот будет и у них много. К тому же нужно будет мебель ещё как–то из Белой Церкви доставлять в Киев. Виктор был в отчаиньи, но таковы были реалии времени.

Выход из этой ситуации нашёлся тогда, когда он сам этого не ожидал. В один из вечеров он спустился во двор и немного прогулялся на свежем воздухе. Затем он присел на стоящую у подъезда лавочку перекурить. На ней сидел знакомый ему сосед по подъезду Михаил Дмитриевич, или как его чаще называли младшие по возрасту жильцы, дядя Миша. Виктор познакомился с ним в первые дни после заселения и как–то сдружился с ним. То ли Михаилу Дмитриевичу чем–то приглянулся скромный, не развязный Самойлов, то ли он просто хорошо относился ко всем соседям по дому. Но Виктор с ним часто беседовал на различные темы во время прогулок или перекуров во дворе. Дядя Миша был отставным подполковником милиции, но никакого высокомерия от него не исходило. Это был очень хороший добрый и весьма рассудительный человек, что, по сложившимся стереотипам, как–то не вязалось с его профессией. Вот и сейчас Михаил Дмитриевич, ответив на приветствие Самойлова, опустившего рядом с ним на лавочку, участливо спросил:

— Как дела, Виктор? Что–то ты в последнее время больно озабоченный ходишь. Проблемы с квартирой, с ремонтом?

— Нет. С ремонтом всё нормально, — Виктор и в самом деле в последнее время занимался ремонтом, точнее не ремонтом, а просто облагораживанием квартиры, клея на пару с супругой обои (и те с трудом удалось раздобыть) в комнатах. Проблемы в другом — сколько не бегаю по магазинам, никак не могу купить мебель, чтобы обставить квартиру.

— Да, это проблема серьёзная. Хороший гарнитур — дефицит, пожалуй, не намного меньший, чем покупка автомобиля. Я тебя понимаю.

Они немного посидели молча, затягиваясь сигаретами, Самойлов стал курить по–настоящему ещё с военных лагерей. Но затем дядя Миша вдруг немного приглушил голос и обратился к Виктору: