Дмитрий Притула - Ноль три

И еще он неправ, когда вечером говорит диспетчеру, что у него температура тридцать девять градусов, а когда я приезжаю, отмотав тридцать километров, оказывается, что тридцать семь и три. Лечение ему не нужно, а нужен больничный лист — у него вечерняя смена, — и тут больной неправ, полагая, что я этот больничный лист выдам.

И еще, если он не хочет приглушить телик, когда я слушаю его мать, он тоже не совсем прав. Даже если идет многосерийный детектив.

И он неправ, когда выпивши пытается вытереть свои не совсем чистые руки о мой сравнительно белый халат.

Больной редко-редко бывает неправ. Он неправ, если думает, что все это бесплатно и что кроме него ну никто более не болеет. А пока я ахаю в темном овраге, у Марии Васильевны Курослеповой мерцательная аритмия перейдет в сердечную астму.

А так-то больной, несомненно, всегда прав.

Но когда тебя встречают, ты все равно умиляешься.

А молодая женщина была круглолица, улыбчива и необыкновенно приветлива. Она была так хороша, что мое сердце кувыркнулось от умиления.

И дом был большой, и двор большой, и гуляли куры, и к столбику была привязана коза, и стояли два больших сарая — двор, каких я давно уже не видел.

И удивительно: у этой молодой женщины было трое детей. Но что более всего сразило меня — в воскресный день, в шесть часов вечера муж ее, молодой парень, был дома и трезв. И что характерно, по лицу его я понял, что трезв он был и вчера, в субботу.

Первое, что сделала эта женщина — что бывает так редко, что по пальцам нетрудно счесть — спросила, а не голоден ли я после дальней дороги.

— Я обедал. А вот шоферу вы не дали бы стакан молока? — спросил я, понимая, что порадую хозяйку.

И точно: она даже затанцевала от удовольствия. И выбежала, и ввела смущенного шофера, и предложила ему яичницу. И она поджарила яичницу на свином сале, и когда Гена съел эту яичницу в шесть, поди, яиц, он захмелел от сытости.

А хозяйка велела мужу покормить поросенка, и тот сразу и привычно, без неудовольствия, согласился.

Я осматривал трехлетнюю девочку — у нее температура тридцать семь и пять — и говорил, что надо делать.

— А то они у меня еще не болели, — объяснила женщина, почему она нас вызвала.

И тогда ко мне, задрав майку, подошел пятилетний сын хозяев и попросил, чтоб я послушал его тоже. И я послушал его, а заодно и годовалую его сестренку.

Я спросил, откуда они приехали. Из Западной Белоруссии. Их звали Устин и Юлия. Парнишка служил в этих местах, женился на местной девушке, увез ее к себе, а когда умерла мать Юлии, они перебрались сюда. Устин — механизатор в лесхозе, Юлия сидит с детьми.

— Никого ведь нет. Все сами.

А потом она проводила нас, на прощание сказала:

— Вы уж простите нас. Уж спасибо так спасибо.

И покуда видно было, она махала нам рукой. И меня даже легкая сентиментальная зависть кольнула: счастливчик Устин, работать, растить троих — а потом и более — детей, любить красивую жену — да чем же не счастливая судьба? Да нету доли лучше.

— Я никогда такой яичницы не ел, — все восхищался Гена.

— Это потому, что мы с вами едим магазинные яйца.

— А вот то, что я ел, это и не яйца вовсе, это что-то другое.

— Пожалуй, это все-таки яйца. А вот то, что мы с вами едим, это что-то другое.

А дальше пошла цепь вызовов, связанных один с другим. В том смысле, что всех больных пришлось забирать.

Сперва посадил в машину женщину с болями в животе. Боли начались три часа назад. Вроде бы аппендицит. А может, и гинекология. Оставить на месте не мог. Женщина, понятно, отказывалась, даже и расписку предлагала, но я упрямо напирал — вызов дальний, и ночь впереди.

Потом был пятидесятилетний крепкий тракторист с переломом предплечья. Вчера упал на руку, зацепившись за порог.

— Боль сразу появилась?

— Ну да.

— А отекать начало сразу?

— Это конечно.

— А чего нас вчера не вызвали?

— А думал — пройдет, — это после некоторой заминки.

Тут было понятно, почему нас вызвали сегодня, а не вчера. А выпивши был — дело нехитрое.

Какое же человек существо сноровистое, он любой закон пытается приспособить к себе половчее. Вот этот мужчина — довольно симпатичный, крепкий, жилистый — сейчас получит на пять дней бытовую справку, а потом уже пойдет больничный лист с полной оплатой.

А вызови он меня вчера, я бы поставил диагноз перелома, а потом, после запятой — алкогольное опьянение. И все — по новому положению он не получит ни копейки. Как только это положение ввели, нас на пьяную нетяжелую травму стали вызывать на следующий день. И все говорят одно: а думал, что пройдет.

— А вчера не выпивали? — на всякий случай спросил я.

— Ну, что вы, что вы, — он даже обиделся от одного предположения, он даже руками замахал, — ну, какой обидный вопрос.

Да, но в углу стояли две пустые бутылки из-под бормотухи. Мужчина поймал мой взгляд, нахмурил брови на жену и, пока я шинировал его руку, а также чтоб заполнить неловкое молчание, рассказал короткую историю.

Так-то я здоровый человек и ездить в больницу терпеть не могу. В вашу поликлинику езжу только на осмотры. Как-то нас повезли в автобусе, а шофер торопился назад. А нужно было кровь сдать. Я и попросил у очереди пропустить меня — автобус же уходит. Очередь глухо поворчала, а одна тетка как вцепится в меня, мол, за бутылкой можете час стоять, а тут не подождать десять минут. Злая, в общем, тетка. А я ей говорю, да что вы злитесь, разве ж это полезно для здоровья. Так и заболеть недолго. Печенка, к примеру, лопнет. Я ведь ей почему про печенку сказал? А сосед у нас был с такой присказкой — не сердись, печенка лопнет.

Ну вот. Я и забыл про этот случай. А в прошлом году снова нас повезли на осмотр. Сдал я пальто, номерочек успел положить в карман, а вдруг ко мне подходит незнакомая женщина и начинает меня трясти, как яблоньку. А лицо сияет от счастья. Да вы что, тетя, обалдел я. Мужчина, говорит тетка, я вас долго искала, вы меня сглазили, сказали про печенку, и она через месяц заболела. Где я только не была, ничего не помогает. Знахарка сказала, что это от вашего сглаза. И пока вы меня не простите, сглаз не пройдет. Так простите меня, мужчина, это я вам по глупости нахамила, а так-то характер у меня не хамский.

Ну, мне-то что, я, понятно, ее и простил. Так женщина даже адрес у меня взяла, чтоб подарок прислать. Если, понятно, пройдет сглаз. Ну, подарок — это она хватила, а вот два раза открытки к праздникам присылала, а исчезла у нее болезнь.

Значит, машина помаленьку начала заполняться. Женщина лежала на носилках, мужчина с вытянутой вперед зашинированной рукой сидел на боковом сиденье.

Мы ехали со средней скоростью, то есть так, как позволяли дороги, и я думал о том, что это уж судьба практикующего медика — слушать разные истории, иногда самые невероятные.