Стив Эриксон - Сады Луны

Рейк усмехнулся.

– Когда мы покончим с ним, мы сами будем истощены. А тогда придет время Малазанской империи. Так что, как видите, она в любом случае победит. Единственное, что ее пугает, это ваш Т'орруд Кабал, Барук. Она ничего не знает о ваших возможностях. Именно поэтому ее лазутчики ищут Воркейн. Если Глава Гильдии примет предложение, то проблема, которую вы представляете, будет разрешена.

– Да, – задумчиво протянул Барук, – сюда втянуты и другие факторы.

– Опонны, – подтвердил Рейк. – Они представляют опасность для всех. Вы полагаете, что их беспокоит город простых смертных? Его обитатели? Их волнует только сила, которая притягивает силу, грязная игра. Прольется ли кровь бессмертных? Именно этот вопрос больше всего беспокоит богов.

Барук заглянул в кружку с козьим молоком.

– Да, этого мы избегали, – он отпил глоток.

– Неправда, – возразил Рейк. – То, что Повелителя Теней заставили выйти из игры, означает, что кровь бессмертного пролилась.

Барук едва не захлебнулся молоком. Он отставил кружку и уставился на Тисте Анди.

– Чья?

– Две Гончих погибли от меча. Я полагаю, что это вывело из равновесия Повелителя Теней.

Барук устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Похоже, что ситуация усугубляется.

– До тех пор, пока здесь Лунное Семя, алхимик, – Рейк снова сел, опять вытянув ноги к огню. – А теперь, что еще вы можете сообщить мне об этом тиране Ягутов? Помнится, что вы обещали проконсультироваться со специалистами.

Барук открыл глаза и бросил остатки лепешки в огонь.

– Есть проблема, Рейк. Я надеюсь, что вы сможете помочь кое-что прояснить. Прошу вас, – сказал он, поднимаясь, – пойдемте со мной.

Рейк со вздохом опять поднялся на ноги. Меча при нем этим вечером не было. Баруку казалось, что могучей фигуре не достает чего-то, но все же был благодарен Рейку за отсутствие оружия.

Он повел Рейка через комнату, потом вниз по главной лестнице в нижние комнаты. В первой из этих полуподвальных комнат стояла раскладная кровать. На кровати лежал старик. Барук указал на него.

– Как вы видите, он спит. Его зовут Маммот. Рейк поднял бровь.

– Историк?

– Он еще и верховный жрец Д'река.

– Это объясняет цинизм его сочинений, – сказал Рейк, усмехаясь. – Осенний Червь счастья не приносит.

Барук был удивлен, что Тисте Анди знаком с работами Маммота, но почему бы и нет? «Жизнь, длящаяся тысячи лет, позволяет иметь ненужные хобби», – решил он.

– Итак, – сказал Рейк, подходя к кровати, – Маммот спит крепким сном. Что его вызвало? – он присел на корточки перед стариком.

Барук тоже подошел.

– Это все очень странно. Я немного знаю о магии земли. Я никогда не пользовался Путем Д'рисс. Я позвал Маммота, как и обещал вам, и попросил его рассказать мне то, что он знает о тиране Ягутов и его захоронении. Он вдруг сел и закрыл глаза. С тех пор он не открывал их и не произнес ни единого слова.

Рейк выпрямился.

– Похоже, он серьезно отнесся к вашему вопросу.

– Что вы имеете в виду?

– Как вы догадались, он открыл Д'рисс. Он решил искать ответ на ваш вопрос, скажем так, простыми методами. И что-то задело его.

– Он что, пошел по Пути в захоронение? Старый дурак!

– В средоточие магии Телланна, не говоря уже о Омтос Феллакс Ягутов. А кроме того, там еще и женщина с Отатаралом, с мечом, – Рейк скрестил руки. – Он не вернется, пока женщина и Аймасс не выйдут из кургана. А после того, если он не поспешит, его настигнет влияние пробудившегося Ягута.

Холод пробежал у Барука по спине.

– Вы имеет в виду захват его тираном?

Рейк кивнул, лицо его было мрачно.

– Верховный жрец, вы говорите? Ягут сочтет, что он весьма полезен. Не говоря уже о доступе Маммота к Д'реку. Как вы думаете, Барук, этот тиран способен поработить богиню?

– Этого я не знаю, – прошептал Барук, пот градом катился по его круглому лицу, пока он глядел на неподвижное тело Маммота. – Диссембре позаботится, – добавил он.

Пожилая женщина сидела на ступенях крыльца и глядела в вечернее небо, пока ее пальцы привычно набивали трубку сухими листьями. На деревянных ступенях перед ней стояла медная жаровня. Из отверстий в жаровне торчали тонкие палочки. Женщина вытащила одну из них, поднесла к трубке, потом выбросила ее на улицу.

Человек, шагавший по противоположной стороне улицы, увидел этот знак и провел рукой по волосам. Рушащий Круги был почти в панике. Подобные прогулки по улицам были невероятно опасны. Турбан Орр отправил по его следу своих охотников, он чувствовал, что они близко. Рано или поздно Турбан Орр вспомнит все свои встречи под Цитаделью Деспота, а также и стража, что стоял там каждую ночь. Подобное откровенное выставление себя напоказ все испортило.

Он повернул за угол, прошел мимо пожилой женщины, потом миновал еще несколько зданий и очутился у корчмы Феникса. Две женщины стояли у дверей, смеясь какой-то своей шутке.

Рушащий Круги засунул большие пальцы за ремень, потом передвинул висевший на ремне меч на бок. Его ножны царапнули камень стены. Потом он вытащил руки из-за ремня и пошел дальше, к озеру. Дело сделано. Все это напомнило ему одну из последних встреч, возможно, ненужную, но такой был приказ Угря. Разные мысли приходили на ум. Он полагал, что жить ему осталось немного, но он сделает то, что должен, до своей гибели. Что еще?

* * *

На крыльце корчмы Феникса Миссе толкнула локтем Ирилту.

– Готово, – пробормотала она. – Сегодня ты прикрываешь. Как обычно.

Ирилта скорчила гримасу, потом кивнула.

– Ладно, тогда ступай.

Миссе спустилась с крыльца и вышла на улицу. Она повторила путь Рушащего Круги до крыльца, где сидела пожилая женщина. Она все еще сидела там, лениво разглядывая прохожих. Когда Миссе попала в поле ее зрения, она вынула трубку изо рта и выколотила ее о подошву. Искры запрыгали по булыжной мостовой.

Это был знак. Миссе дошла до угла здания, повернула направо и вошла в переулок, ведущий вдоль всего дома. Навстречу ей в доме открылась дверь, она вошла в тускло освещенное помещение, оставив дверь открытой. Кто-то прятался за этой дверью, но она этого не заметила. Она прошла ко второй, внутренней, двери и оказалась в темном холле. Потом она быстро побежала вверх по лестнице.

Апсала, или как она называлась раньше, Горечь, не очень сильно изумилась при виде Даруджистана. Почему-то, несмотря на ее волнение и восторг, все казалось знакомым.

Крокус был разочарован, он, не тратя времени, повел ее в дом дяди, сразу же после того, как они отвели лошадь Колла на конюшню. Путешествие по городу, по запруженным народом улицам взволновало Крокуса, как обычно. Эта женщина, кажется, была рождена, чтобы не упускать его из виду: все, о чем он сейчас мечтал, отдать ее на попеченье кого-нибудь другого и покончить с этим делом.