Робин Хобб - Странствия убийцы

– Разве ты не могла бы найти мужчину, который разделит с тобой свою жизнь? – спросил я тихо. – Мне кажется, у тебя не должно быть недостатка в желающих. Конечно же, должен найтись один…

– Ни один мужчина не захочет жениться на бесплодной женщине, – сказала она. Голос ее стал хриплым, потеряв свою музыкальность. – Когда пал замок Димити, Фитц, они бросили меня, приняв за мертвую. И я лежала там, среди мертвецов, уверенная, что скоро умру. Я даже не могла себе представить, как можно продолжать жить после всего этого. Вокруг меня горели дома, кричали раненые, и я чувствовала запах горящих тел… – Старлинг замолчала. Когда она снова заговорила, голос ее звучал немного ровней: – Но я не умерла. Моя плоть оказалась сильнее моего духа. На второй день я добралась до воды. Меня нашли другие уцелевшие. Я была жива и чувствовала себя лучше многих. Пока не прошло два месяца. К этому времени я была уверена, что предпочла бы смерть. Я знала, что ношу ребенка одного из этих выродков.

Так что я пошла к лекарю, и он дал мне травы, которая не подействовала. Я пошла к нему снова, и он предупредил меня, что лучше оставить все как есть. Но я пошла к другому лекарю, и тот дал мне другое снадобье. От него… у меня началось кровотечение. Я избавилась от ребенка, но кровотечение не прекратилось. Я пошла к лекарям, к одному и к другому, но они не смогли помочь мне. Они сказали, что кровь сама по себе остановится через некоторое время. Но один из них сказал мне, что, вероятно, детей у меня больше не будет… – Ее голос напрягся, потом стал сильнее. – Я знаю, что ты считаешь распутством то, как я веду себя с мужчинами. Но после того, как тебя изнасилуют, это… по-другому. И так будет всегда. По крайней мере, я сама решаю, с кем и когда. У меня никогда не будет детей и поэтому никогда не будет постоянного мужчины. Почему бы мне не быть свободной в своем выборе? Ты заставил меня усомниться в этом на некоторое время. До Мунсея. Мунсей снова доказал мне мою правоту. А из Мунсея я пришла в Джампи, зная, что могу делать все, что потребуется, для моего собственного благополучия. Потому что не будет ни мужчины, ни детей, которые могли бы присматривать за мной, когда я буду стара. – Ее голос снова задрожал, когда она добавила: – Иногда я думаю, что лучше бы они «перековали» меня.

– Нет. Никогда так не говори. Никогда… – Я боялся прикоснуться к ней, но она внезапно повернулась и спрятала лицо у меня на груди. Я обнял ее и почувствовал, что она дрожит. Я вынужден был признаться в своей глупости. – Я не понимал. Когда ты сказала, что солдаты Барла изнасиловали нескольких женщин… я не знал, что ты сама пережила это.

– О, – она говорила очень тихо, – я думала, ты считаешь это не важным. Я слышала, как в Фарроу говорили, что изнасилование беспокоит только жен и девственниц. Я думала, что, может быть, ты считаешь это обычным делом для такой, как я.

– Старлинг! – Во мне вспыхнула ярость. Как она могла считать меня таким бессердечным?

Потом я оглянулся в прошлое. Я видел синяки на ее лице. Почему я не догадался? Я даже никогда не говорил с ней о том, как Барл сломал ей пальцы. Я считал, что она знает, как мне плохо было от этого, и что угроза Барла причинить ей еще большие увечья удержала меня на привязи. И я думал, что она отказала мне в дружбе из-за моего волка.

– Я принес много боли в твою жизнь, – признал я. – Не думай, что я не знаю цены рук менестреля или что я не придаю значения насилию над твоим телом. Если хочешь говорить об этом, я готов слушать. Иногда надо выговориться.

– А иногда нет, – возразила она. Она сильнее прижалась ко мне. – Тот день, когда ты стоял в большом зале в Джампи и подробно рассказывал, что с тобой сделал Регал… Сердце мое истекало кровью. Нет. Я не хочу говорить и даже думать об этом.

Я взял ее руку и мягко поцеловал пальцы, которые были сломаны из-за меня.

– Я не путаю то, что было сделано с тобой, с тем, кто ты, – сказал я. – Когда я смотрю на тебя, я вижу Старлинг Птичью Песнь, менестреля.

Она кивнула, лицо ее было рядом с моим. Больше я ничего не говорил, просто сидел рядом с ней. Мне снова пришло в голову, что, даже если мы найдем Верити и его возвращение каким-то чудом изменит ход войны и сделает нас победителями, для многих эта победа придет слишком поздно. Мой путь был длинным и тяжелым, но я все еще осмеливался верить, что в конце его будет жизнь, которую я выберу сам. У Старлинг не было даже этого. Независимо от того, как далеко в глубь страны она убежит, ей никогда не удастся убежать от войны. Я притянул ее к себе и почувствовал, как ее боль переливается в меня. Через некоторое время она перестала дрожать.

– Совсем темно, – сказал я наконец. – Лучше бы нам возвратиться в лагерь.

Она вздохнула, но выпрямилась и взяла мою руку. Я хотел было двинуться к лагерю, но Старлинг дернула меня за руку

– Будь со мной, – сказала она просто, – здесь и сейчас. С нежностью и дружбой. Чтобы другое… ушло. Дай мне себя, хоть настолько.

Я хотел быть с ней. Хотел с отчаянием, которое не имело ничего общего с любовью и даже, наверное, с вожделением. Она была теплой и живой, и это было бы сладостным и простым человеческим утешением. Если бы я мог быть с ней и каким-то образом встать после этого не изменившимся в том, что я думаю о себе, и в том, что я чувствую к Молли, я бы сделал это. Но я дал Молли право на меня; я не мог изменить это только потому, что мы вдали друг от друга. Я не думал, что были слова, которые могли бы заставить Старлинг понять: выбирая Молли, я не отвергаю ее. И поэтому я просто сказал:

– Ночной Волк возвращается. У него кролик.

Старлинг подошла ближе. Она провела рукой вверх по моей груди к шее. Затем ее пальцы прошлись по моей щеке и коснулись губ.

– Отошли его, – сказала она тихо.

– Я не могу отослать его так далеко, чтобы он не знал всего, что происходит между нами, – честно признался я.

Рука на моем лице внезапно застыла.

– Всего? – спросила она. Голос ее был полон страха. Всего. Он подошел и сел рядом. Кролик болтался у него в зубах.

– Мы связаны Уитом. Мы разделяем все.

Она отняла руку от моего лица и отошла в сторону. Она смотрела вниз, на волка.

– И значит, все, что я только что рассказала тебе…

– Он понимает это по-своему, не так, как понял бы другой человек, но…

– А что Молли чувствует по этому поводу? – вдруг спросила она.

Я глубоко вздохнул. Я не ожидал, что этот разговор примет такой оборот.

– Она не знала, – сказал я ей. Ночной Волк пошел к лагерю. Я двинулся за ним. Следом шла Старлинг.

– А когда узнает, – нажимала Старлинг, – она с легкостью примет эту… вашу связь?

– Вряд ли, – неохотно пробормотал я. Почему Старлинг всегда заставляет меня думать о том, о чем мне не хочется даже вспоминать?