Робин Хобб - Странствия убийцы

Потрясенный, я вдруг увидел то, чему пытался научить меня шут. Мне внезапно захотелось вернуться назад, чтобы снова использовать каждый потерянный день. Время. Я был заключен в нем, в крошечном кусочке настоящего. Все эти «скоро» и «завтра» были призраками, готовыми в любой момент раствориться в небытии. Намерения ничего не означали. У меня не было ничего, кроме «сейчас». Я встал.

– Я понял, – сказал я. – Он сказал это, чтобы подтолкнуть меня. Я должен перестать действовать так, словно существует завтра, когда я смогу все исправить. Все это должно быть сделано сейчас, немедленно, без мыслей о завтрашнем дне. Никакой веры в завтра. Никаких страхов.

– Фитц! – Старлинг слегка отшатнулась от меня. – Это звучит так, будто ты собираешься сделать какую-то глупость. – Ее темные глаза были полны тревоги.

– Глупость, – сказал я себе. – Глупость, глупую, как шут. Да. Ты можешь последить за мясом? Пожалуйста, – попросил я Старлинг.

Я не стал ждать ответа. Я встал, когда она отошла к костру, и пошел в палатку. Кеттл сидела рядом с шутом и смотрела, как он спит. Кетриккен зашивала прореху в своем сапоге. Они обе подняли глаза, когда я вошел.

– Мне нужно поговорить с ним, – просто сказал я. – Наедине, если вы не возражаете.

Я проигнорировал их озадаченные взгляды. Я уже жалел, что рассказал Старлинг о словах шута. Без сомнения, она передаст это остальным, но сейчас я не хотел делиться с ними этим. Я хотел сказать шуту что-то важное и должен был сделать это немедленно. Я не стал ждать, когда они выйдут из палатки. Я просто сел рядом с шутом, слегка коснулся его лица и ощутил холод щек.

– Шут, – тихо сказал я. – Мне нужно поговорить с тобой. Я наконец понял то, чему ты все время пытался научить меня.

Мне понадобилось приложить определенные усилия, чтобы разбудить его. Я догадался, чем была озабочена Кеттл. Это не было обычным сном усталого человека. Но в конце концов он открыл глаза и посмотрел на меня сквозь мрак.

– Фитц? Уже утро? – спросил он.

– Вечер. Жарится свежее мясо, и скоро оно будет готово. Думаю, хорошая еда поможет тебе прийти в себя. – Я начинал медлить, но потом вспомнил свое решение. – Сначала я рассердился на тебя за то, что ты сказал мне. Но теперь, думаю, я понял, почему ты это сделал. Ты прав, я прятался в будущем и зря тратил дни. – Я набрал в грудь воздуха. – Я хочу отдать тебе на хранение серьгу Баррича. Пос… после я бы хотел, чтобы ты отнес ее ему. Я бы хотел, чтобы ты сказал ему, что я не умер у грязной пастушьей хижины и сдержал клятву данную моему королю. Это будет многое значить для него. Он научил меня быть мужчиной. Я не хочу, чтобы это осталось невысказанным.

Я расстегнул серьгу, вынул ее из уха и вложил в расслабленную руку шута. Он лежал на боку и молча слушал. Его лицо было очень мрачным. Я нагнулся к нему:

– Мне нечего послать ни Молли, ни нашему ребенку. Она получила булавку, которую когда-то подарил мне Шрюд, и ничего больше. – Я старался говорить спокойно, но слова мучили меня. – Я думаю, разумнее всего не говорить Молли о том, что я вышел живым из темницы Регала. Баррич поймет, почему я хочу сохранить это в тайне. Она уже оплакала мою смерть, и ей незачем делать это еще раз. Я рад, что ты решил найти их. Делай игрушки для Неттл. – Против воли слезы защипали мне глаза.

Шут сел, лицо его было полно сочувствия. Он бережно сжал мои плечи:

– Если ты хочешь, чтобы я нашел Молли, ты знаешь, что я так и сделаю, если до этого дойдет. Но зачем нам сейчас говорить об этом? Чего ты боишься?

– Смерти, – признался я. – Но страх не предотвратит ее. Поэтому я решил приготовиться, насколько смогу. И мне давно следовало сделать это. – Я прямо взглянул в его туманные глаза. – Обещай мне.

Он посмотрел на серьгу у себя на ладони:

– Я обещаю, хотя и не понимаю, почему ты считаешь мои шансы выжить предпочтительнее твоих. Я не знаю, где искать Молли, но найду.

Я ощутил огромное облегчение.

– Я уже говорил тебе. Я знаю только, что их дом недалеко от городка Капеллин-Бич. В Бакке не один Капеллин-Бич, это правда, но раз ты говоришь, что найдешь их, я верю, что ты это сделаешь.

– Капеллин-Бич? – Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом. – Кажется, я вспоминаю… я думал, мне это приснилось. – Он покачал головой и почти улыбнулся. – Итак, теперь мне известен один из самых тщательно охраняемых секретов Бакка. Чейд говорил мне, что даже он не знает, где Баррич спрятал Молли. Ему известно только место, в котором можно оставить послание для Баррича, чтобы связаться с ним. «Чем меньше людей знает тайну, тем меньше людей может ее выдать», – сказал он. Но теперь мне кажется, что я уже слышал раньше это название. Капеллин-Бич. А может быть, оно мне приснилось.

Сердце мое упало.

– Что ты хочешь сказать? У тебя было видение о Капеллин-Бич?

Он потряс головой:

– Нет, не видение. Просто кошмар, более цепкий, чем обычно, поэтому, когда Кеттл нашла и разбудила меня, я чувствовал себя так, будто вообще не спал, а много часов бежал, спасая свою жизнь. – Он снова медленно покачал головой и, зевая, потер глаза. – Я даже не помню, что ложился спать у пруда. Но они говорят, что нашли меня там.

– Я должен был догадаться, что с тобой что-то не так, – виновато сказал я. – Ты пришел к горячему источнику и говорил со мной о Молли и о… других вещах. А потом вдруг лег и заснул. Я думал, ты надо мной издеваешься, – признался я.

Он широко зевнул.

– Я не помню, что искал тебя, – сказал он и вдруг принюхался: – Ты что-то говорил о жареном мясе?

Я кивнул:

– Мы с волком убили козла. Мясо очень молодое и, я думаю, будет нежным.

– Я так голоден, что могу съесть старый башмак, – заявил шут. Он свернул одеяло и вылез из палатки. Я последовал за ним.

Эта трапеза подарила нам лучшие часы за последние несколько недель. Шут казался усталым и измученным, но зато забросил свои едкие шутки. Мясо, может быть и уступавшее в нежности жирному ягненку, было тем не менее лучше всего, что мы ели за время нашего похода. К концу ужина я чувствовал такую же сонную сытость, как Ночной Волк. Он свернулся у костра, собираясь дежурить вместе с Кетриккен, а я мечтал только о том, чтобы скорее добраться до постели.

Я думал, что шута будет мучить бессонница после того, как он проспал почти весь день. Но он первым залез под одеяло и уже спал как убитый, когда я стягивал сапоги. Кеттл разложила игровую доску и поставила для меня новую задачу.

Но в эту ночь мне не суждено было выспаться. Едва я задремал, как шут начал ворочаться и стонать во сне. Даже Ночной Волк просунул голову в палатку, чтобы посмотреть, что случилось. Кеттл стоило некоторых усилий разбудить его, но, задремав снова, он немедленно принялся стонать и вертеться, казалось, с удвоенной энергией. На этот раз я сам потянулся и потряс его. Как только я коснулся его плеча, вся тяжесть тревоги шута обрушилась на меня. На мгновение я разделил его ночной кошмар.