Робин Хобб - Странствия убийцы

Кетриккен не закричала и не заплакала. Она просто повернулась и медленно пошла прочь. Я чувствовал в ее движениях величайшее самообладание и величайшую ярость. Старлинг, сидевшая на корточках рядом с Кеттл, посмотрела на королеву, когда та проходила мимо. Она хотела подняться и последовать за ней, но Кетриккен сделала едва заметный отрицательный жест. В одиночестве она спустилась с огромного каменного помоста и пошла прочь.

Пойти с ней?

Пожалуйста. Но не приставай к ней.

Я не дурак.

Ночной Волк тенью последовал за Кетриккен. Я знал, что, несмотря на мое предостережение, он пошел прямо к ней и прижался огромной головой к ее ноге. Она опустилась на одно колено, обняла его, спрятала лицо в его шерсти. Ее слезы падали на его жесткий мех. Он повернулся и лизнул ей руку.

Уходи, — велел он мне, и я оставил их. Я моргнул, осознав, что все это время я смотрел на Верити. Его глаза встретились с моими.

Он откашлялся.

– Фитц Чивэл, – сказал он и набрал в грудь воздуха. Потом резко выдохнул: – Я так устал! А мне еще так много надо сделать! – Он жестом показал на дракона у себя за спиной, потом задумчиво сел на камень рядом со статуей. – Я так старался, – пробормотал он, не обращаясь ни к кому в частности.

Шут пришел в себя раньше меня.

– Мой лорд, принц Верити… – начал он, потом замолчал. – Мой король. Это я, шут. Разрешите мне прислуживать вам.

Верити поднял глаза на бледного, худого мужчину, стоявшего перед ним.

– Почту за честь, – сказал он через несколько секунд. Его голова покачивалась на шее. – Почту за честь принять преданность и службу человека, который так хорошо заботился о моем отце и моей королеве.

На мгновение я увидел что-то от прежнего Верити. Потом уверенность снова исчезла с его лица. Шут подошел и опустился на колени рядом с ним. Он похлопал Верити по плечу, подняв небольшое облачко каменной пыли.

– Я буду заботиться о вас, – сказал он, – как я заботился о вашем отце. – Он встал и повернулся ко мне: – Я наберу хвороста и найду питьевую воду. Как себя чувствует Кеттл? – спросил он у Старлинг.

– Она чуть не упала в обморок, – начала та, но Кеттл ее перебила:

– Я была потрясена до мозга костей, шут. И не тороплюсь вставать. Но Старлинг может идти куда пожелает.

– Хорошо. – Шут, по-видимому, полностью контролировал ситуацию. Его голос звучал так, словно он организовывал чаепитие. – Тогда не будете ли вы так любезны, госпожа Старлинг, и не поставите ли палатку? Или две палатки, если это можно устроить. Посмотрите, какая еда у нас осталась, и приготовьте что-нибудь на обед. Не скупитесь, я думаю, все мы нуждаемся в том, чтобы подкрепить свои силы. Я скоро вернусь и принесу хворост и воду. И зелень, если повезет. – Он быстро взглянул на меня. – Присмотри за королем, – тихим голосом добавил он, повернулся и пошел прочь. Старлинг осталась сидеть с разинутым ртом. Потом она встала и пошла собирать разбредшихся джеппов. Кеттл, немного медленнее, двинулась за ней.

Итак, преодолев все это время и пространство, я оказался один на один со своим королем. «Иди ко мне», – сказал он, и я пришел. Покой нахлынул на меня, когда я понял, что этот зудящий голос наконец затих.

– Вот, я здесь, мой король, – сказал я тихо, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

Верити ничего не ответил. Он сидел ко мне спиной и скреб своим мечом статую. Он стоял на коленях, держа меч двумя руками, за рукоять и за лезвие, и царапал кончиком камень у передней лапы дракона. Лицо его было таким целеустремленным, движения такими точными, что я не знал, что об этом и думать.

– Верити, что вы делаете? – спросил я тихо. Он даже не взглянул на меня.

– Ваяю дракона, – ответил он.

Несколько часов спустя он продолжал делать то же самое. Монотонный скрежет лезвия о камень заставлял меня сжимать зубы. Нервы мои были напряжены. Я оставался на помосте рядом с ним. Старлинг и шут расставили нашу палатку и еще одну, поменьше, сшитую из ненужных уже зимних одеял. Горел костер. Кеттл сидела над бурлящим котелком, шут сортировал зелень и коренья, которые он собрал, а Старлинг устраивала постели в палатках. Кетриккен ненадолго присоединилась к нам, но только для того, чтобы взять из седельных сумок свой лук и стрелы. Она заявила, что идет охотиться с Ночным Волком. Он бросил на меня сверкающий взгляд темных глаз, и я придержал язык.

Я знал немногим больше того, что уже было мне известно, когда я нашел Верити. Стены его Скилла были высокими и крепкими. И я почти не чувствовал его. То, что я обнаружил, когда потянулся к нему Уитом, еще больше встревожило меня. Я ощутил в нем трепет Уита, но не мог понять его. Это было так, словно его жизнь и сознание колеблются между его телом и огромной статуей дракона. В последний раз я встречался с чем-то подобным, когда познакомился с владеющим Уитом человеком и его медведем. Я подозреваю, что, если бы кто-нибудь прощупал Уитом нас с волком, он обнаружил бы то же самое. Мы разделяли сознание так долго, что в некотором роде стали единым существом. Но это не объяснило мне, как Верити мог быть связан со статуей и почему он упорно царапает ее мечом. Мне хотелось схватить этот меч и вырвать его из рук моего короля, но я сдерживался. По правде говоря, он казался настолько поглощенным своей работой, что я боялся помешать ему.

Сначала я пытался задавать ему вопросы. Когда я спросил, что случилось с его отрядом, он медленно покачал головой:

– Они гнали нас, как стая ворон гоняет орла. Подходили близко, кричали и клевали. И сразу же улетали, как только мы пытались атаковать их.

– Вороны? – тупо спросил я его.

Он покачал головой в ответ на мою глупость:

– Наемные солдаты. Они стреляли в нас из укрытия. Иногда они нападали ночью. А некоторые из моих людей были сбиты с толку Скиллом группы. Я не мог защитить сознание тех, кто был восприимчив. Они посылали им ночные кошмары и внушали подозрительность друг к другу. Поэтому я приказал им вернуться; я впечатал в их сознание собственный приказ, чтобы спасти их от любых других воздействий.

Это был единственный вопрос, на который он ответил. Все остальные он встречал молчанием, а если и отвечал, его слова были невразумительны или уклончивы. Так что я сдался. Вместо того чтобы задавать вопросы, я стал сам докладывать ему. Это был длинный доклад, потому что я начал с того дня, когда смотрел с башни вслед его отряду. Я был уверен, что многое из моего рассказа он уже знает, но все равно повторил это. Если его сознание блуждало, как я опасался, это могло освежить его память, а если сознание моего короля под слоем каменной пыли было острым, как прежде, ничего плохого не случится, если все события будут представлены ему в порядке и перспективе. Я не мог придумать никакого другого способа достучаться до него.