Робин Хобб - Ученик убийцы

Было одно поручение, которое совершенно меня восхитило. Даже в то время я понял, что это распоряжение не было обычной прихотью Чейда. Он вызвал меня перед самым рассветом.

– Лорд Джессуп и его леди гостят у нас последние две недели. Ты знаешь их в лицо: у него очень длинные усы, а она все время носится со своими волосами, даже за столом. Ты понял, кого я имею в виду?

Я нахмурился. Некоторое количество лордов и леди собралось в Баккипе, чтобы сформировать совет и обсудить учащающиеся набеги внешних островитян. Я сделал вывод, что Прибрежные Герцогства хотели увеличить число военных кораблей, но Внутренние Герцогства не соглашались давать средства от налогов на то, что они считали чисто прибрежной проблемой. Лорд Джессуп и леди Далия жили далеко от побережья. У Джессупа и его усов – у них обоих – был бурный темперамент, и лорд постоянно выходил из себя. Леди Далия, с другой стороны, казалось, совершенно не интересовалась этим советом, а проводила большую часть времени, исследуя Баккип.

– Она все время втыкает цветы в волосы, а они все время вываливаются? – спросил я.

– Она самая,– ответил Чейд выразительно.– Хорошо. Ты знаешь ее. Теперь вот твоя задача, и у меня нет времени, чтобы разбирать ее с тобой. Сегодня в какой-то момент она пошлет посыльного в комнату принца Регала. Паж отнесет туда что-то: записку, цветок, какой-нибудь предмет. Ты уберешь принесенное из комнаты Регала, прежде чем он это увидит.

Я кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Чейд внезапно встал и почти выгнал меня из комнаты.

– Нет времени; почти рассвет! – заявил он.

Я ухитрился спрятаться в комнате Регала, когда явился посыльный. По тому, как девушка пробралась внутрь, я уверился, что это не первое ее поручение. Она положила крошечный свиток и цветочный бутон на подушку Регала и выскользнула из комнаты. В мгновение ока и то и другое оказалось в моем камзоле, а позже под моей подушкой. Думаю, что самой трудной частью задачи было удержаться и не открыть свиток. Поздно ночью я отдал Чейду свиток и цветок.

В течение следующих нескольких дней я ждал, уверенный, что последует какая-то бурная реакция, и надеясь увидеть Регала совершенно расстроенным. К моему удивлению, ничего не произошло. Регал оставался самим собой, если не считать того, что вел себя даже более резко, чем обычно, и, казалось, флиртовал даже более нагло с каждой дамой. Леди Далия внезапно заинтересовалась проведением совета и поставила в тупик своего мужа, горячо поддерживая введение налогов в пользу военных кораблей. Королева выразила свое недовольство этой переменой, отстранив леди Далию от дегустации вина в королевских покоях. Все это заинтриговало меня, но когда я наконец спросил об этом у Чейда, он упрекнул меня:

– Помни, ты человек короля. Тебе дано задание, и ты его исполняешь. И ты должен быть совершенно удовлетворен собой, если выполнишь данное поручение: это все, что тебе следует знать. Только Шрюд может планировать и строить свою игру. Ты и я, мы, возможно, просто пешки, но лучшие из тех, что есть у него в распоряжении. Будь в этом уверен.

Но вскоре Чейд обнаружил границы моего подчинения. Чтобы заставить лошадь захромать, он предложил мне повредить копыта животного. Я даже не стал обдумывать это. Я сообщил ему с величайшей убедительностью человека, выросшего среди лошадей, что есть много способов заставить лошадь хромать, не принося ей вреда, и что он должен доверить мне выбрать один из таких способов. До сегодняшнего дня я не знаю, как Чейд отнесся к моему отказу. Он тогда не сказал ничего, не одобрил мои действия, но и не отругал меня. В этом, как и во многом другом, он оставлял свое мнение при себе.

Раз в три месяца или чаще король Шрюд вызывал меня в свои покои. Обычно приглашение доходило до меня рано утром. Я стоял перед ним, часто в то время, когда он принимал ванну, или тогда, когда его волосы укладывали в обвитую золотой проволокой косичку, которую мог носить только король, и пока его слуга раскладывал одежду короля. Ритуал всегда был один и тот же. Король тщательно оглядывал меня, изучая, как я расту и хорошо ли ухожен, как будто смотрел на лошадь, которую он собирается покупать. Обычно он задавал несколько вопросов о моих успехах в верховой езде и владении мечом и серьезно выслушивал мои быстрые ответы. А потом он спрашивал почти официальным тоном:

– Ну, ты чувствуешь, что я соблюдаю наш договор?

– Сир, я чувствую это, – отвечал я.

– Тогда смотри, чтобы ты тоже не отступал от него, – каждый раз говорил король, после чего мне разрешали удалиться. И какой бы слуга ни прислуживал ему или открывал мне дверь, никто из них, казалось, не замечал ни меня, ни слов короля, ко мне обращенных. Год подошел к концу, и приблизительно в это время я получил свое самое трудное задание.

Чейд вызвал меня к себе почти сразу после того, как я задул свечу. Мы ели конфеты и пили вино со специями, сидя перед очагом Чейда. Он нахваливал меня за выполнение последнего поручения, в котором от меня требовалось вывернуть наизнанку все до одной рубашки, сушившиеся на веревке у дворцовой прачечной, но так, чтобы меня никто не заметил. Это была трудная работа. Самая сложная часть ее заключалась в том, чтобы удержаться от громкого смеха и не выдать своего убежища в бочке из-под краски, в то время как два самых молодых парня из прачечной приписывали мою проделку водяным духам и отказывались стирать в этот день. Чейд, как обычно, знал всю историю еще до того, как я ему доложил. Он доставил мне большое удовольствие, рассказав, что мастер Лю из прачечной решил, что травку синджона надо повесить в каждом углу двора и навесить по гирлянде на каждый колодец, чтобы духи не испортили завтрашнюю работу.

– У тебя дар к этому, мальчик, – посмеивался Чейд, взъерошивая мои волосы. – Я начинаю подозревать, что не в состоянии придумать задание, которое бы ты не смог выполнить.

Он сидел в своем кресле с прямой спинкой перед камином, а я устроился на полу около него, прислонившись к его ноге. Он поглаживал меня так, как Баррич мог бы поглаживать молодую легавую собаку, которая хорошо себя вела, потом наклонился и тихо сказал:

– Но у меня есть для тебя дело.

– Какое? – спросил я нетерпеливо.

– Но это будет нелегко даже для того, у кого такая легкая рука, как у тебя, – предупредил он.

– Испытайте меня! – бросил я ответный вызов.

– О, может быть, через месяц или два, когда ты еще немного подучишься. Сегодня у меня есть игра, которой я хочу тебя обучить. Она отточит твой глаз и твою память.– Он сунул руку в мешочек и вынул пригоршню чего-то, потом быстро раскрыл передо мной ладонь: цветные камни. Рука закрылась. – Были там желтые?

– Да, Чейд. А какое дело?