Робин Хобб - Миссия Шута

Нам пришлось затратить немало усилий, прежде чем он оказался в седле. Больше всего я боялся, что принц тут же свалится на землю. Я не стал забираться на спину Вороной, понимая, что ее нога вряд ли выдержит двойную нагрузку. Лошадь неуверенно шагала вперед, принц раскачивался в седле, но держался. Выглядел он ужасно. Он превратился в больного ребенка – темные круги под широко распахнутыми глазами, рот слегка приоткрыт. Казалось, еще немного – и он умрет. Меня охватил ужас. Конец династии Видящих и неизбежный раскол Шести Герцогств. Страшная, мучительная смерть Неттл. Я не мог этого допустить. Мы вошли в лес, напугав ворону, которая с громким карканьем взлетела в воздух, словно предвещая ужасные бедствия.

Я обнаружил, что разговариваю с принцем и лошадью. Так много лет назад меня утешал Баррич.

– Пойдем потихоньку, все будет хорошо, вот так… так, худшее уже позади, шагай, шагай потихоньку.

Потом я начал напевать, как часто делал Баррич, когда лечил больных лошадей. Пожалуй, знакомая песня успокоила меня больше, чем принца и Вороную. Спустя некоторое время я понял, что говорю не столько со своими спутниками, сколько с самим собой.

– Ну, похоже, Чейд не ошибся. Ты будешь пользоваться Скиллом в любом случае. Боюсь, что и Уитом тоже. Он в твоей крови, мальчик, не думаю, что его удастся из тебя выбить. Мне кажется, этого не следует делать. На самом деле Уит не так уж отличается от Скилла. Просто нужно уметь сдерживать себя и свою магию. Вот в чем заключается искусство быть человеком.

– Если мы выберемся отсюда живыми, я тебя научу, – бормотал я. – Да и мне не повредит парочка уроков. Пришло время прочитать древние свитки. Конечно, они меня пугают. В последние два года Скилл вернулся ко мне как тяжелая болезнь. Я не знаю, куда он меня заведет, и страшусь неизвестного. Наверное, во мне говорит волк. Во имя дыхания Эды, пусть он будет жив, пусть с ним и с Шутом все будет в порядке. Я не хочу, чтобы они страдали и умерли только из-за того, что знакомы со мной. Если с ними что-нибудь случится… как странно, ты не понимаешь, какую важную роль кто-то играет в твоей жизни, пока ему не начинает грозить опасность, верно? И ты думаешь, что не сможешь жить дальше, если с ними что-нибудь случится, но самое ужасное, что тебе придется – с ними или без них. Вот только кем ты станешь? Что, если Ночной Волк погибнет? Вспомни Маленького Хорька. Он продолжал жить ради одного – чтобы убивать…

– А как насчет моей кошки?

Голос мальчика прозвучал совсем тихо, но я ощутил огромное облегчение. Если принц может говорить, значит, еще не все потеряно. Одновременно я постарался вспомнить свои рассуждения вслух – остается надеяться, что Дьютифул слушал не слишком внимательно.

– Как ты себя чувствуешь, мой принц?

– Я потерял связь с кошкой.

Наступило долгое молчание.

– А я не чувствую своего волка, – наконец ответил я. – Иногда он предпочитает побыть в одиночестве.

Дьютифул долго молчал, и я решил, что он не будет продолжать разговор.

– Мне кажется, она меня наказывает, – неожиданно заявил он.

– За что? – Я старался говорить небрежно, словно мы обсуждали погоду.

– За то, что я не убил тебя. Даже не пытался убить. Она не понимает почему. А я не в силах объяснить, и она на меня рассердилась. – Он говорил искренне, удивительно просто, словно забыл о манерах и условностях общества.

Наше совместное Скилл-путешествие лишило Дьютифула защитных покровов. Он стал уязвим. Он держался и рассуждал как солдат, испытывающий сильную боль, или больной, пытающийся говорить, когда его трясет лихорадка. Он остался совершенно беззащитным. Наверное, он мне верит, если говорит о таких вещах, подумал я, но посоветовал себе ни на что не рассчитывать. Он открылся мне только из-за лишений, которые ему пришлось перенести. Я заговорил, тщательно подбирая слова.

– Она сейчас с тобой? Я имею в виду женщину?

Принц кивнул.

– Теперь она всегда со мной. Она не позволяет мне мыслить самостоятельно. – Он сглотнул и неуверенно добавил: – Она не хочет, чтобы я с тобой разговаривал. Или слушал. Она все время на меня давит.

– А ты хочешь меня убить?

И вновь он ответил не сразу. Словно переваривал слова, а не просто выслушивал. Он не стал отвечать на мой вопрос и заговорил о другом.

– Ты сказал, что она мертва. Она очень разгневалась.

– Потому что это правда.

– Она сказала, что все объяснит. Позднее. И что ее объяснения меня удовлетворят. – Он не смотрел мне в лицо, но когда я повернулся к нему, он постарался, чтобы наши взгляды не встретились. – А потом она… стала мной. И попыталась убить тебя ножом. Я хочу сказать, что я… не делал этого. – Я не мог понять, смутился ли Дьютифул, или ему стыдно.

– Значит, ты бы не стал меня убивать? – уточнил я.

– Не стал бы, – признал принц, и меня поразило, какую благодарность я вдруг почувствовал. Он отказался меня убивать. А я думал, что лишь мой Скилл-приказ его остановил. – Я ее не послушался. Иногда она бывала мной разочарована, но сейчас по-настоящему разгневана.

– И они наказывают тебя за непослушание, оставляя в одиночестве?

Он склонил голову.

– Нет. Кошке все равно, убью я тебя или нет. Она всегда будет со мной. Но женщина… она разочарована, что я больше не сохраняю ей верность. Поэтому она… разделяет нас. Меня и кошку. Женщина хочет, чтобы я доказал, что достоин ее любви. Как они могут мне доверять, если я отказываюсь доказать свою верность?

– И чтобы доказать свою верность, ты должен убивать?

Он долго молчал. У меня появилась возможность поразмыслить. Я убивал, когда мне предлагали. Так я доказывал верность моему королю, такой договор заключил со своим дедом – он даст мне образование, сытую жизнь и безопасность, если я сохраню ему верность.

И я понял, что не хочу, чтобы сын Кетриккен был настолько кому-то верен.

– Но и это еще не все, – со вздохом продолжал Дьютифул. – Она хочет принимать решения. Все решения. Каждый раз. Она всегда говорит кошке, когда они будут охотиться и на кого, а потом отбирает добычу. Когда она позволяет нам быть рядом, это похоже на любовь. И еще она способна отходить от нас, но все равно удерживает власть над нами… – Он видел, что я его не понимаю. Тогда принц добавил: – Мне не понравилось, когда она использовала мое тело против тебя. Мне бы это не понравилось, даже если бы она не пыталась тебя убить. Она отшвырнула меня в сторону, точно… – Он не хотел это признавать, однако преодолел себя. – Точно кошку, когда та хочет заниматься кошачьими делами. Когда ей надоедает ждать, пока кошка вылизывает свою шкуру или не хочет играть. Кошка тоже недовольна, но не знает, как оттолкнуть ее. А я знаю. Я толкнул женщину, и ей не понравилось. И еще ей не понравилось, что кошка почувствовала, как я ее толкнул. Мне кажется, она меня наказывает именно по этой причине. – Он удивленно покачал головой. – Она такая реальная. Как ты можешь быть уверен, что она мертва?