Саймон Грин - Подземелье мертвецов

– Я много о тебе слышал, Джек, – заговорил сержант. – И насколько мне известно, такого рода сражения совсем не по твоей части.

– Это сражение касается всех, – без обиняков заявил Джек. – Если позволить Зверю проснуться, он уничтожит весь лес и все живое в нем. Я понадоблюсь вам там, внизу, сержант. Я чувствую это.

– Он прав, – поддержала Джека Констанция, – Я не смогу отправиться с вами: та разновидность волшебства, которой я пользуюсь, делает меня особенно уязвимой для Зверя. Возможно, он даже сумеет сделать меня своим орудием и использовать против вас. А Джек – частица первозданной природной магии: он может стать для вас проводником и телохранителем там, где мне показываться нельзя.

Макнейл вопросительно взглянул на Хаммера. Тот равнодушно пожал плечами.

– Что ж, ладно, – решил сержант. – Но только вот что, Джек. Если нам придется пустить в ход мечи, побыстрей отскакивай в сторонку и держись подальше, пока заварушка не кончится. Договорились?

– Да, разумеется, – кивнул Джек и не мигая уставился в глубину подземелья. – Кто пойдет первым?

– Я, – произнес Макнейл. – Это моя работа.

Он проверил длину свечи в фонаре, взвесил в руке меч и шагнул вниз, на первую из окровавленных ступенек. Доска громко заскрипела и прогнулась под ногой. Сержант выждал с минуту. Лестница выдержала. Разведчик сделал вниз еще шаг. Впереди него, неторопливо раскачиваясь, двигалась тень; ноги тени были отчетливо видны, но голова терялась где-то в сплошной темноте. Хаммер извлек из болтающихся на поясе ножен меч и двинулся следом за Макнейлом. Джек взял со стены свой факел и присоединился к ним. Примерно посередине лестницы Макнейл бросил взгляд на Хаммера:

– Я бы на твоем месте вытащил тот, другой меч. Он тебе там понадобится.

– Нет. Рано еще, – решительно возразил Хаммер.

– Мне уже довелось повидать обитателей этих пещер. Там ползают на карачках громадные великаны…

– Я сказал: нет! Я обнажу Орудие тогда, когда оно понадобится, и ни секундой раньше. Этот твой Зверь далеко не единственная тварь, что спит очень чутко.

Макнейл припомнил кое-какие слухи, что достигали его ушей в период войны против демонов, и невольно вздрогнул. Кое-кто поговаривал тогда, что эти дьявольские мечи представляют собой куда большую угрозу для всего мира, чем демоны и иже с ними… Не вдаваясь в полемику, Дункан распрямил плечи и двинулся вниз по лестнице. Очень скоро все трое исчезли в темноте, и даже светящиеся точки факела и фонаря скрылись за пеленой мрака.

Флинт и Танцор затворили люк. Дубовая плита оказалась такой тяжелой, что оба невольно охнули от удивления. Потом посмотрели на засовы, переглянулись и отошли в сторону.

– Стоило бы запереть, – заметил Вайлд. – Мало ли что.

– Если им придется возвращаться в спешке, – сказал Танцор, – то лишняя преграда будет очень некстати.

– А что, если они, возвращаясь, приведут с собой кое-кого еще?

Танцор улыбнулся:

– Вот потому-то мы и будем сидеть здесь и ждать.

– А ты, как всегда, самоуверен, низкорослый герой? – Вайлд смерил Танцора ледяным взглядом – Когда вся эта канитель кончится, я получу громадное удовольствие, разбив твою хваленую репутацию в пух и прах, любезный «мастер меча».

– Мечтай, мечтай, – невозмутимо ответил Танцор. Он перевел взгляд на крышку люка, помолчал и произнес: – Дадим им час времени, а потом спустимся вниз и начнем их разыскивать.

– Верно, – согласилась Флинт.

– Куда разумнее было бы отсюда убраться да сообщить тому подкреплению, которого вы дожидаетесь, что их всех тут ждет, – заметил Вайлд.

– Что ж, ты можешь так и поступить, – согласно кивнул Танцор. – Но все остальные здесь – солдаты полевой разведки. А разведчики не бросают своих товарищей в беде и не оставляют задание невыполненным. Уж мы-то свой долг знаем.

– И кроме всего прочего, – добавила Джессика, – Дункан нам друг, и мы не можем его бросить. А если он погибнет, мы за него отомстим.

Если сумеем, – глухо прозвучал голос Констанции.

Ступеньки, казалось, уходили в бесконечность. Макнейл, Хаммер и Джек Чучело все шагали и шагали вниз; узенькое пятно света с трудом пробивалось сквозь густую тьму. Скудного освещения фонаря хватало лишь на то, чтоб разглядеть следующую ступеньку. А факел Джека позволял увидеть только смутный силуэт идущего впереди Хаммера. Но зато огонь приятно потрескивал, и знакомые звуки успокаивали пустившихся в опасный путь людей. Сержант неторопливо переставлял ноги с одной ступеньки на другую, упорно не прибавляя шагу, хотя Хаммер едва не наступал ему на пятки. Облепившая лестницу кровь превратилась в темно-красный лед, по лестнице можно было спускаться, лишь придерживаясь рукой за стену.

Макнейл считал про себя ступеньки, мечтая поскорей ступить на ровную поверхность пола подземной галереи и тем избежать риска свернуть себе шею. Их тут тринадцать – несчастливое, если верить приметам, число. Но, дойдя до тринадцатой ступеньки, Дункан обнаружил под ней еще одну. Сержант почувствовал, как сердце глухо забилось в груди, и усилием воли заставил себя дышать ровно и глубоко. Чего ради волноваться? Ошибся, наверное, в прошлый раз, вот и все. Тринадцать, четырнадцать – велика ли разница? Он ведь изрядно волновался тогда и вполне мог сбиться со счета. Однако за четырнадцатой ступенькой показалась другая, за ней еще одна. Макнейл досчитал до двадцати и остановился. Наклонился вперед, стараясь посветить фонарем как можно дальше. Лестница все уходила вниз, растворяясь в темноте, и никаких признаков коридора не было в помине.

– Что там у тебя? – спокойно поинтересовался Хаммер. – Чего мы остановились?

– Лестница… изменилась, – пояснил Макнейл. – Ступенек стало слишком много. Наверное, Зверь снова видит сны. Только теперь они другие.

– И что будем делать? – спросил Джек. – Пойдем дальше вниз в надежде, что рано или поздно лестница куда-нибудь да приведет?

– Больше ничего и не остается, – пожал плечами Макнейл. – Другой дороги туда нет. Идем дальше. А то слишком уж холодно стоять на месте.

– Холод действительно могильный, – согласился Джек. Сержант предпочел пропустить мимо ушей реплику о могилах и вновь зашагал вниз. Через несколько шагов ему надоело считать ступеньки: число их все увеличивалось и чем дальше, тем больше действовало на нервы. Теперь они уже на изрядной глубине, а лестнице все не видно конца. Холод пробирал их до костей, и с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее. От дыхания Макнейла валил такой густой пар, что ему приходилось выдыхать, отвернувшись в сторону, иначе сквозь эти облака невозможно было бы что-то разглядеть. Волосы и одежда покрылись инеем. Оголенные руки и лицо уже онемели. Сержант изо всех сил сжал рукоять меча и фонарь, боясь, что потерявшие чувствительность пальцы выронят и то и другое. К запаху гниющей мертвечины постепенно добавился какой-то новый оттенок. Такого странного запаха Макнейлу отродясь не доводилось вдыхать, и он надеялся, что никогда и не придется. Вот так же может раздражать, например, чесотка, которую никакими силами не унять. Очень скоро сержант почувствовал непреодолимое желание яростно рубить и рубить мечом этот поганый воздух.