Денис Чекалов - Маятник судьбы

Когда растворилась дверь, Анна стояла около стены. Она не попала на линию обстрела. Женщина упала на колени и накрыла голову руками.

Командир спецназовцев понял, что стрелявший стоит напротив дверей. Не целясь, он выпустил в том направлении три заряда, потом переместился в сторону.

Франсуаз упала на землю и перекатилась, держа карабин перед собой. Командир спецназа перебежал от стены к стене, стреляя короткими очередями. Шесть или восемь скорпионов нашли свою смерть, поджарившись в зарослях джузгуна.

Я стоял, прислонившись спиной к стене здания. Я пытался определить, что станет делать мой противник. Он совершил ошибку – все люди совершают ошибки.

Он отступил на два шага назад, и я услышал его.

Боевик прошил деревянные доски серией выстрелов. Я упал на спину, получив возможность любоваться тем, как обжигающие снаряды летят над моим лицом.

Нет, я не люблю фейерверк!

Я трижды нажал на спуск, ориентируясь на звук стрельбы. Мои пули превратили стену здания в изжеванные кусочки дерева. Человек принял все три пули. Это оказалось для него слишком много.

Он измазал пол своей кровью и упал на него лицом.

Командир спецназовцев снова побежал от стены к стене. Он успел выстрелить дважды. Когда он поравнялся с дверным проемом, то увидел перед собой Франсуаз.

Дуло карабина было направлено прямо ему в живот.

У него хватило времени только на то, чтобы понять – слишком поздно.

Разрывная пуля угодила боевику в живот, он дважды дернул ногами, когда уже лежал на полу.

Франсуаз вновь перекатилась по земле.

Анна отбросила в сторону оружие – она не хотела умирать.

– Хорошо, Френки! – крикнул я. – Я захожу!

Я перепрыгнул через подоконник и обвел помещение стволом карабина. Шесть трупов лежали на деревянных до­сках.

Женщина стояла на коленях, заложив руки за голову.

Она не знала, сможет ли это спасти ей жизнь. Но была достаточно умна, чтобы понимать: ничто другое не сможет.

– Чисто, – сказал я.

Франсуаз вошла в здание, перешагивая через трупы. Она приблизилась к мертвому командиру и, пнув его ногой по руке, раскрыла маленький чемоданчик.

– Колье бьонинов на месте, – произнесла она. – И шесть пластин золота.

Женщина сорвалась с места и бросилась к дверям. Франсуаз вскинула карабин и направила ствол в спину беглянки.

– Паф, – сказала она.

Анна выбежала из дверей. Я знал, что неподалеку привязана ездовая ящерица. Значит, Анна надеется ускакать на ней.

Женщина сделала первый шаг, и он оказался для нее по­следним. Нечто пронзило ее насквозь, словно она состояла не из плоти, а из серого тумана.

Она бы упала, но сила удара оказалась настолько велика, что несколько секунд женщина еще удерживалась на ногах.

Потом она упала, и это было почти милосердно.

– Что это? – спросил я.

– Великая дрема, – ответила Франсуаз.

Хлопья бесцветного тумана начали клубиться у самой земли. Они возникали словно из ниоткуда – и правда, родиной им было само Ничто.

Вязкая облачная поземка поднималась, словно мутная талая вода, пока полностью не покрыла собою трупы. Когда же она спала, все тела исчезли. Только разбросанное тут и там оружие еще напоминало о недавних событиях.

– Обычно Дрема не пожирает павших, – хмуро произнесла Франсуаз. – Но сейчас она слишком голодна. Мы должны торопиться.

Широкая дорога пролегала среди белых песков. Коричневые камни разных форм и размеров были погружены глубоко в землю, и набегающие порывы ветра сметали с них рассыпающиеся песчинки.

– Эта дорога выложена дворфами, – произнеся. – Каждый камень, составляющий ее, подбирался отдельно. Они должны были соответствовать друг другу очертаниями и составить все вместе самое гармоничное из сочетаний, которые знало ремесло каменотеса.

– А почему они не выточили камни той формы, какой хотели?

– Это было бы неправильно. Дворфы полагают, что нельзя придавать камню те очертания, которые тебе нужны. В этом они видят насилие над дорогой, по которой ведет человека судьба. Необходимо не спорить с ней, но терпеливо подбирать разбросанные на ней камни и ждать, пока они сами сложатся в симфонию.

– В симфонию?

– Да. Каждый дворф, проезжающий по этой дороге, испытывает те же чувства, что и человек, слушающий концерт Бетховена… Впрочем, прости, я подобрал неподходящее сравнение. Ты его не поймешь.

Франсуаз пропустила это замечание мимо ушей. Высунув голову, девушка внимательно рассматривала камни. Затем она решительно сообщила:

– Обычная мощеная дорога.

– Все так считают, – согласился я. – Кроме дворфов. Мало кто умеет по достоинству оценить то, что священно для другого. Вот почему дворфы добывают камни в своих рудниках, а подряды на работу получают фрейские каменотесы. Эти хоботные не видят ничего сверхреального в камне, как и почти все заказчики.

– С чего ты взял, что усадьба Карго сейчас пустует? – спросила Франсуаз, передергивая затвор автоматического пистолета.

Я осторожно объехал глубокую выбоину на дороге, и нас почти не качнуло.

– Майкл, твой школьный приятель не леденцами торгует. У него наверняка бандитов полная лавочка. И они не поцелуями нас встретят. Может, хватит вилять по дороге?

Я с такой же аккуратностью обогнул следующую яму:

– Лучше ехать помедленнее, чем превратить машину в шейкер для коктейлей. Ты сама говорила, что ритуал очень сложный. У Октавио Карго нет под рукой проклятых монахов, которые могут создать астральную тишину с помощью молитв. Ему остается только одно – отослать с усадьбы всех слуг и телохранителей.

– Почему тогда не выбрать уединенное место? Вокруг пустыня. Устроился бы под кактусом.

– Это сделало бы его уязвимым. У Карго много врагов.

– Кроме меня? – спросила девушка, дотрагиваясь до плеча. – Майкл, все еще щиплет.

– Это была сквозная рана, Френки. Чего ты хочешь? Не нравится – отправляйся к профессиональному целителю.

– Черт, – пробормотала девушка. – Неужели я стала жаловаться? В твоей компании становлюсь неженкой. Когда я еще жила в преисподней, то однажды выиграла регату со сломанной рукой и боли почти не чувствовала.

– Разве там есть реки? – удивился я. – Мне казалось, только огонь и сера.

– Это реки из вулканической лавы, – пояснила девушка. – Поэтому во время регаты лучше не падать за борт. Но ты говорил о Карго.

– Да. Все знают, что его усадьба хорошо охраняется элитным отрядом орков. Значит, гуда никто не полезет и можно отпустить охрану на полдня, ничем не рискуя. Никому ведь не известно, что дом будет пустовать.

Франсуаз задумалась, устремив взгляд куда-то вниз.

– И все же, – сказала она, – я не согласна. На месте Карго я бы отправилась в пустыню. А дом оставила под охраной.