Глен Кук - Огонь в его ладонях

– Конечно, верю, – поспешил заверить настоятель. – Просто я считаю, что они не являются сыновьям торговцев солью. Его устами говорит безумие пустыни, и как только мальчишка придет в себя, он обо всем забудет.

Настоятель огляделся вокруг, и то, что он увидел, ему крайне не понравилось. Все обитатели Святилища собрались у носилок, и на многих лицах можно было прочитать желание поверить в услышанное.

– Ахмед, – сказал настоятель, – приведи ко мне Мустафу аль Хабиб. Впрочем, подожди. Брат аль Ассад, ты нашел мальчика, тебе и идти в деревню.

– Но зачем?

Настоятель вспомнил об одном формальном обстоятельстве, которое, как ему казалось, позволяло найти выход из неприятного положения.

– Мы не можем оставить его здесь, так как он не посвящен. К тому времени, когда мы сможем сделать это, ребенок успеет выздороветь.

Аль Ассад мрачно взглянул на своего настоятеля и, преисполнившись яростью настолько сильной, что она даже заглушала боль, отправился в деревню Эль Акила.

На главу рода аль Хабиб сообщение старика подействовало так же, как и на настоятеля.

– Ты нашел ребенка в пустыне? И что же ты хочешь от меня? Мне до него нет никакого дела.

– Несчастья ближнего касаются нас всех, – сказал аль Ассад. – Настоятель желает побеседовать с тобой о мальчике.

На вопрос главы рода аль Хабиб настоятель произнес длиннейшую цитату из Священного Писания, на что Мустафа повторил сентенцию, услышанную незадолго до этого от старика. Настоятель лишь с большим трудом сумел сдержать свой гнев.

– Он не посвящен.

– Ну так посвяти его. Это – твоя работа.

– Ритуал посвящения нельзя проводить, пока он не поправится.

– До него мне нет дела. А до твоих проблем – тем более.

Мустафа был зол на настоятеля. Всего за два дня до этого он просил у этого типа разрешения брать воду из монастырского источника и получил отказ.

Аль Ассад специально провел главу рода через сад Святилища, где на аккуратных клумбах роскошные цветы славили могущество Бога. При виде такого расточительства в засуху Мустафа рассвирепел окончательно, полностью утратив интерес ко всякого рода филантропии.

Настоятель оказался в ловушке. Необходимость вершить добрые дела была высшим законом для Святилища, и он не осмеливался попирать этот закон перед лицом всей братии. Он не мог этого сделать, если желал сохранить свой пост. Но в то же время он не мог позволить этому мальчишке бормотать безумные, еретические слова, сеющие смуту.

– Мой друг, мы, к сожалению, обменялись излишне резкими словами, когда пару дней назад обсуждали одно дело. Готов признать, что я тогда принял решение несколько поспешно.

– Возможно, – хищно усмехнулся Мустафа.

– Как насчет двух дюжин баррелей воды?

Мустафа молча двинулся к дверям.

Аль Ассад печально покачал головой. Они торгуются, как купчишки, а мальчик умирает. Испытывая сильнейшее отвращение, старик вышел и направился в свою келью.

Прошел лишь час, и Черная Дама приняла достойного старца в свои объятия.

Мика проснулся неожиданно и в полном сознании. Интуитивно он ощущал, что прошло очень много времени. Он ясно помнил – и это было последнее ясное воспоминание, как он шагал рядом с отцом, а их караван преодолевал последнюю лигу перед Эль Акила. Крики… удар… боль… безумие. Они попали в засаду. Где он сейчас? Почему он не умер? Ангел… Там был какой-то Ангел. Начали возникать обрывки иных воспоминаний. Его вернули к жизни для того, чтобы он стал миссионером среди Избранных. Стал Учеником.

Он поднялся со своего убогого соломенного ложа, но ноги отказались ему служить. Он лежал некоторое время, тяжело дыша и набираясь сил, чтобы доползти до выхода из палатки.

Мустафа аль Хабиб поместил его в своего рода карантин. Речи мальчишки приводили его в трепет. За теми безумными перспективами, которые открывали слова ребенка, вождь рода видел кровь и боль.

Мика откинул полог палатки.

Ему в лицо ударили лучи послеполуденного солнца. Он вскрикнул, прикрыв глаза руками. Дьявольский шар снова пытается его убить.

– Ты, идиот! – выкрикнул незнакомый голос, и чьи-то руки толкнули его обратно в тень. – Ты что, ослепнуть хочешь?

Руки, которые вели его к тюфяку, стали заметно нежнее. Яркие пятна в глазах начали постепенно исчезать, и он увидел рядом девочку.

Она была примерно его возраста, и её лицо было открыто.

Он отшатнулся. Что это? Искушение, посланное Им Зло Творящим? Ведь её отец убьет его…

– Что случилось, Мириам? Я слышал, как он вопил.

В палатку скользнул юноша лет шестнадцати. Теперь Мика испугался по-настоящему.

В этот момент он вспомнил, кто он и каково его предназначение. К нему прикасалась длань Бога. Он – Ученик. Никто не смеет сомневаться в его праведности.

– Найденыш получил в глаза много солнца. – Девочка коснулась его плеча, и Мика отшатнулся.

– Перестань, Мириам, побереги силы для игр к тому времени, когда он придет в себя. – Обращаясь к Мике, он продолжил: – Она любимица отца. Самая младшая. Вот он её и балует. Ей даже убийство с рук сойдет. Мириам, прикрой, пожалуйста, лицо.

– Где я? – спросил Мика.

– В Эль Акила, – ответил юноша. – В палатке рядом с лачугой Мустафы абд-Рахима ибн Фарида аль Хабиб. Тебя нашли монахи из Аль Хаба. Ты почти умер. Они передали тебя моему отцу. Меня зовут Нассеф. А это отродье – моя сестрица Мириам. – Он уселся, скрестив ноги, напротив Мики. – А на нас возложена забота о тебе.

Последние слова были произнесены без всякого энтузиазма.

– Ты для них оказался слишком большой обузой, – вмешалась девочка, – вот они и отдали тебя отцу.

В её тоне он уловил горькие нотки.

– В чем дело?

– Наш оазис высыхает. А тот, что находится в Святилище, полон, но настоятель не желает делиться водой. Священные сады расцветают, в то время как род аль Хабиб умирает от жажды.

Ни брат, ни сестра не упомянули о прагматической сделке их папаши.

– А ты и правда видел Ангела? – спросила Мириам.

– Да. Видел. Он носил меня среди звезд и показывал многие земли. Он явился ко мне в момент крайнего отчаяния и принес два бесценных дара: жизнь и Истину. И он обязал меня нести Истину всем Избранным, чтобы они смогли сбросить с себя узы прошлого и в свою очередь нести Истину неверным.

Нассеф метнул саркастический взгляд в сторону сестры. Это не прошло мимо внимания Мики.

– Ты тоже узришь Истину, друг Нассеф. Ты станешь свидетелем расцвета Королевства Покоя. Господь вернул меня к жизни с миссией создать на земле подобное королевство.

Через некоторое время вокруг этого замечания Эль Мюрида о его возвращении к жизни развернутся жаркие споры. Участники диспутов будут решать, говорил ли он о символическом возрождении или буквальном возвращении из мертвых. Сам же Эль Мюрид никогда не выступал с пояснениями.