Глен Кук - Без пощады

– Что именно?

– Чтобы вернуть себе Хаммад-аль-Накир, недостаточно убить Эль Мюрида.

Король-без-Трона окинул взглядом склон холма. Мертвецы лежали грудами и рядами. Создавалось впечатление, что войско было застигнуто каким-то гигантским торнадо. Жители Лебианнина уже торопились на бывшее поле брани, чтобы принять участие в грабеже трупов.

– Белул, прогони этих городских мерзавцев. При этом вежливость можешь не проявлять.

Дюжина роялистов, видимо, сохранивших достаточно энергии, уже шарила по карманам убитых.

– Дружище… – Гарун повернулся к Рагнарсону. – Друг мой, а что ты здесь делаешь? У сэра Тури Хоквинда было больше, чем у тебя, оснований отказаться выполнять приказ.

Рагнарсон сидел, обняв руками колени и упершись в них подбородком.

– Какой приказ? Это моя армия. – Он попытался улыбнуться, но из этого ничего не вышло. – Теперь я сам себе хозяин.

Уходящее за горизонт солнце окрасило западную часть неба кровью. От воды тянуло прохладой. Самые смелые чайки летели на сушу, любопытствуя, чем вызвано такое большое скопление воронов.

– Они не станут тебя сильно наказывать, – сказал Гарун. – Ты победил, а победителей, как известно, не судят.

– Я не хочу возвращаться. Я не рожден для того, чтобы быть солдатом. Во всяком случае, солдатом гильдии.

– Ну и что же дальше, мой друг?

– Не знаю. Пока не знаю. Что-нибудь найдется. А как ты?

Гарун посмотрел на возвращающихся с поля смерти Шадека и Белула.

– На Троне Павлина сидит узурпатор. – В его голосе звучала бесконечная усталость. Гарун устал смертельно, но призраки продолжали нашептывать ему в уши. Его отец Юсиф в правое, дядя Фуад – в левое. И возражал им лишь Мегелин Радетик. – Все ещё узурпатор.

– На моей родине происходит то же самое. Насколько я понимаю, его собственная глупость и время сами обо всем позаботятся.

– У меня не хватает терпения ждать.

– Что ж. Каждый волен распоряжаться своей жизнью, – пожал плечами Рагнарсон. – А что случилось с толстяком? Хотя он производит жутковатое впечатление, но все же мне нравится.

– Насмешник? А я думал, что он у тебя.

– Я не видел его с тех пор, как мы расстались. Решил, что он отправился с тобой.

– Любопытно.

– Может быть, парень двинулся на восток? Он много толковал об этом.

– Он без умолку болтал обо всем на свете. Вполне вероятно, что кто-то в конце концов пырнул его ножом.

Рагнарсон снова пожал плечами.

Стоны и крики внизу усилилось. Все больше и больше их людей находили в себе силы обшаривать мертвецов.

Эль Мюрид воздел обе руки, умоляя небесную твердь разразиться очередной молнией. От отчаяния он уже пребывал на грани безумия. Эти бандиты-роялисты не убоялись его могущества.

Вначале Эль Мюриду показалось, что на ребра его обрушился тяжелый молот, и он почувствовал, как хрустнула кость. С губ его сорвался стон. Земля ушла из-под ног. Он хотел упасть на руки, чтобы смягчить падение, но одна рука отказалась служить. Ученик всем телом рухнул на землю. Телохранители издали вопль отчаяния.

Сквозь окутывающий сознание туман до него долетел удаляющийся стук копыт. Эль Мюрид с трудом приоткрыл один глаз и увидел, как бегут его Непобедимые.

После этого на него опустилась тьма.

Затем тьма отступила.

В ребра пророка уперлась нога и перевернула его на спину. Эль Мюрид едва успел проглотить готовый вырваться из горла крик. Он не дышал все то время, пока воин обыскивал его одежду. Солдат грязно выругался. На теле он не нашел ничего ценного.

Однако взгляд мародера посветлел, едва он увидел амулет. Он снял его быстро и ловко, мгновенно спрятав под одеждой.

Драгоценный камень слегка светился, однако грабитель это слабое свечение не заметил.

Эль Мюрид подавил готовые вырваться проклятия. Перед ним стояла очень простая альтернатива – амулет или жизнь. Одним словом, выбора не было.

– Нашел чего-нибудь? – спросил другой воин.

– Две вшивых серебряных монеты и горсть медяков. Эти ребята ещё более нищие, чем мы. Однако на этом жмурике вполне приличные сапоги. Давай взглянем, может быть, они нам подойдут.

Мародер принялся снимать с него сапог, и Ученику ничего не оставалось делать, кроме как терпеть, стиснув зубы.

Второй грабитель пришел на помощь первому.

– А я нашел серебряный кинжал, которым пользуются убийцы, – похвастал он, сдергивая с ноги пророка сапог. – За него, наверное, дадут хорошие бабки.

– Думаешь? Покажи.

– Как бы не так. Держи карман шире.

– Ладно, ладно. Глянь-ка, похоже, здесь ещё и меч что надо!

– Да уж конечно, получше той итаскийской жестянки, которую ты на себе таскаешь.

Эль Мюрид был готов расхохотаться. Меч ему дали всего несколько дней тому назад в Дунно-Скуттари, и он ещё ни разу не извлекал клинок из ножен. В этом он видел какую-то злую иронию.

Еще больше иронии в том, решил он, после того как мародеры двинулись дальше, что враги не пытаются искать его среди мертвых. Он не мог понять их апатии. Ведь он сейчас был полностью в их руках.

Но и это ещё не все. Если бы один из мародеров его добил, не догадываясь о значении смертельного удара, который наносит, то это могло бы стать поистине финальной насмешкой судьбы.

На поле опустилась вечерняя темнота. Некоторые наиболее упорные роялисты продолжали грабить мертвецов при свете факелов, но вскоре даже самые алчные из них отправились спать.

На поле битвы установились тишина и покой. Эль Мюрид ждал. Боль не позволяла ему уснуть. Убедившись в том, что уже ничем себя не выдаст, он начал медленно уползать с поля.

Не протащившись и дюжины ярдов, он наткнулся на тело своего лекаря.

– О, Эсмат. Что ты натворил? Я считал тебя одним из бессмертных, а ты меня покинул. Мой старый друг. Мой последний друг. Лежишь здесь на утеху воронью. Это жестоко. А я могу лишь воздвигнуть стелу в память о тебе.

Ниже по склону раздался шорох. Эль Мюрид замер и долго ещё лежал неподвижно.

Мародеры каким-то непостижимым образом просмотрели лекарский мешок Эсмата, и Эль Мюрид поволок его с собой. Почувствовав себя в некоторой безопасности, он подполз к дереву, поднялся, цепляясь за ствол, на ноги и побрел на восток в слабом свете нарождающейся луны. Ноги его начали кровоточить, и дважды ему пришлось останавливаться, чтобы почерпнуть силы в лекарском мешке Эсмата.

Перед самым рассветом ему повстречалась лошадь без всадника. Он поймал лошадь, успокоил и, кое-как вскарабкавшись в седло, продолжил путь на восток.

Через две мучительные недели он оказался в Сахеле, где и упал на руки преданных сторонников. Правоверные выходили его и затем доставили в Аль-Ремиш, где он тут же уединился в Святилище Мразкима.