Дэвид Геммел - Последний меч Силы

Высокая фигура в черном нагруднике преградила ему дорогу. Лицо закрывал крылатый шлем, и видны были лишь глаза, горящие холодным огнем.

В руках – два коротких меча, юбка из черной кожи до колен, черные поножи. Черный воин стоял, чуть приподнявшись на носках, готовый напасть.

Кормак продолжал идти, пока не встал прямо перед ним.

– Обнажи свой меч, – сказал черный воин голосом, словно металлическое эхо под шлемом. Кормак улыбнулся, тщательно взвесил свои слова и произнес с непоколебимой решимостью:

– Только чтобы убить тебя.

– Да, меня убивали, но не такие, как ты.

Кормак отступил на шаг, и в его руке сверкнул меч Кулейна.

Воин замер, уставившись на меч.

– Откуда он у тебя?

– Он мой.

– Я не оспариваю твое право на него.

– А мне надоело пустословие. Посторонись или сражайся!

– Зачем вы здесь?

– Мы ищем Горойен, – ответил Мэдлин, выступая вперед, и встал между ними.

Черный воин вложил свои мечи в ножны.

– Этот меч дает тебе такое право, – сказал он, – но мы еще поговорим, когда Царица кончит свой разговор с тобой. Идите за мной.

Черный воин повел их через сухую долину к широкому входу, пробитому в горе. Там пылали факелы и стояли стражи с серебряными секирами. Они прошли в самое сердце горы и оказались перед массивной дверью, охраняемой двумя могучими псами. Не взглянув на псов, воин распахнул дверь. За ней оказалась круглая зала, устланная и увешанная дорогими коврами. Пышные занавесы, изукрашенные ширмы. Посредине на диване возлежала женщина дивной красоты. Золотые волосы чуть отливали серебром, короткая туника гармонировала с цветом голубых глаз, кожа у нее была матовой и удивительно нежной. Кормак судорожно сглотнул, а черный воин приблизился к дивану и преклонил перед ней колени. Она сделала ему знак отойти и подозвала Кормака.

Подходя к ней, он увидел, как она странно замерцала, превратилась в раздутую чешуйчатую жабу, всю в язвах, полуразложившуюся, а затем вновь в изящную красавицу, которую он только что видел. Шаг его замедлился, но он не остановился.

– Поцелуй мне руку, – приказала она. Он взял тонкие пальцы в свои и побелел: они вдруг вздулись и закопошились у него на ладони белесыми червями. Он подумал об Андуине и напряг всю свою волю, склоняя голову и прикасаясь губами к копошащемуся их клубку.

– Поистине смелый человек! – сказала она. – Как тебя зовут?

– Кормак Даймонссон.

– И ты сын демона?

– Я сын короля Утера, верховного короля Британии.

– Не то имя, чтобы обрести здесь дружбу.

– Он и мне не друг. Он преследовал мою мать, пока она не погибла.

– Да неужели? – Она перевела взгляд на Мэдлина в глубине залы. – А вот и мой старый друг Зевс.

Ты проделал длинный путь от Олимпа… такой длинный-длинный путь. Не могу выразить, какая радость свидеться с тобой! – прошипела она.

Мэдлин церемонно поклонился.

– Сожалею, что не могу сказать того же, – отозвался он.

Она вновь устремила глаза на Кормака.

– Сперва я намеревалась посмотреть, как ты извиваешься от боли, послушать твои страдальческие вопли.

Но ты пробудил во мне любопытство. А Горойен теперь так редко что-нибудь нежданно развлекает. Поэтому побеседуем, красавец принц. Скажи, зачем ты ищешь Царицу.

– Мне нужно взять приступом Башню, – ответил он просто.

– А почему это может заинтересовать меня?

– Да потому, что Вотан… Молек… твой враг.

– Этого недостаточно.

– Говорят, госпожа, что у него есть сила возвращать тех, кто следует за ним, в мир плоти и крови. И если власть над Башней перейдет к тебе, возможно, с ней ты получишь и эту силу.

Она вольнее раскинулась на диване. Кормака томило желание отвести глаза от этих мерцающих переходов от красоты к разложению.

– Ты думаешь, я не пыталась его победить? Так что ты способен предложить мне, чтобы попытка оказалась успешной?

– Сначала дозволь спросить, что мешает тебе захватить Башню?

– Сила Молека больше моей.

– А если бы его тут не было?

– А где же еще ему быть?

– В мире плоти и крови, госпожа.

– Это невозможно. Я была среди тех, кто покончил с ним в Вавилоне. Я видела, как Кулейн отрубил ему голову.

– И тем не менее он вернулся к жизни благодаря вот ему, Мэдлину. То же можно сделать и для тебя.

– Почему ты предлагаешь мне это, хотя самая твоя кровь вопиет от ненависти ко мне?

– Потому что мою любимую убили из-за Молека, и сейчас он держит ее душу в Башне.

– Но ведь это не все? Есть еще что-то, что привело ко мне Мэдлина… и этих воинов Утера.

– Он держит в цепях огня и душу короля.

– А-а! И ты хочешь, чтобы Горойен освободила Утера? Ты безумен. – Она подняла руку, и от стен залы отделились телохранители.

– Молек жив, – негромко сказал Кормак. – Теперь он называет себя Вотаном и намерен вторгнуться в Британию. Только Утер в силах остановить его. Если, когда это произойдет, ты будешь владеть Башней, разве душа Молека волей-неволей не явится к тебе?

Она сделала знак телохранителям не приближаться.

– Я обдумаю все, что ты сказал. Мэдлин! Присоединись к принцу и ко мне в моих покоях. А вы, остальные, можете подождать тут.

Около часа в покое Царицы, которая возлегла на устланном шелками ложе, Мэдлин рассказывал о том, как Молек вновь обрел жизнь. Кормак заметил, что рассказ этот несколько отличался от истории, которую волшебник поведал ему. Теперь получалось, что Мэдлин был не так уж и виноват, но просто стал жертвой предательства. Кормак сам не сказал ни слова, а только следил за мерцающей Царицей, пытаясь угадать по ее непрерывно меняющемуся лицу, о чем она думает.

Когда Мэдлин умолк, Горойен села на ложе.

– Ты всегда был заносчивым дураком, – сказала она, – и наконец-то поплатился за это. Но ведь на этот раз рядом не оказалось Кулейна, чтобы спасти тебя. Подожди в соседнем покое. – Мэдлин поклонился и вышел. – Теперь твой черед, принц Кормак.

– С чего мне начать?

– Как сын Утера прослыл сыном демона?

И он рассказал ей. Ее глаза вспыхнули огнем, когда он упомянул про любовь Кулейна к королеве, но она молчала, пока он не рассказал про день, когда их отыскали викинги и Андуина была убита.

– Так ты здесь во имя любви? – прошептала она. – Глупый Кормак.

– Я никогда не выдавал себя за мудреца, госпожа.

– Проверим твою мудрость, – сказала она, наклоняясь так, что их лица почти соприкоснулись. – Ты открыл мне все, что знаешь, верно?

– Да.

– Значит, ты мне больше не нужен?

– Это так.

– Разве Мэдлин не предупредил тебя, что мне нельзя доверять? Что я одно зло?

– Да.

– Так почему же ты пришел сюда?

– Он еще сказал, что когда-то Кулейн лак Фераг любил тебя.

– Но что это меняет? – спросила она резко.