Мэтью Стовер - Герои умирают

– Что случилось с королем? С каких пор он ходит у тебя в охранниках?

– Я… ну… – Она передергивает плечами и отводит взгляд. – Я не была уверена в нем. На карту было поставлено слишком многое…

– Так ты что, наложила заклятие? – с недоверием спрашиваю я.

– У меня не было выбора, – почти шепотом отвечает она.

– Ладно тебе, «не было», – вворачиваю я. – Это у короля его не было. – Крохотная искорка злости у меня в груди тотчас вспыхивает при воспоминании о ее бесконечных нотациях. – А ты говорила, что это у меня нет никаких принципов.

– Да уж, ты прав как всегда, Кейн, – говорит она уже без всякого смущения. – Мне следовало поступить по-твоему – убить его.

– Пэллес…

– Знаешь, в чем разница? Хочешь знать? – Она переходит на крик. – Заклинание рассеивается – через несколько дней он успеет забыть о нем. А сколько времени нужно, чтобы прошла смерть? Я выяснила, он связан с самим Тоа-Сителлом. Что бы ты сделал?

Так король повязан с Котами? Права была Кайрендал…

– Да? – холодно произношу я.

Однако она знает меня слишком хорошо; ее запал как ветром сдувает, она устало говорит:

– Не делай этого, Кейн. Он мне нужен, ясно? Теперь со своего места я вижу, что под ее покрасневшими глазами лежат тени. Щеки запали, зато глаза кажутся еще больше и ярче. Она так истощена, что едва видит, и желание спорить у меня мгновенно улетучивается.

– Когда ты спала последний раз? Она сердито встряхивает головой.

– Я урывала по нескольку часов. Завтра утром буду готова вывозить токали. После этого у меня будет уйма времени на сон. – Она слегка успокаивается. – Тебе сон тоже не помешал бы.

Я смотрю на Ламорака: он недоверчиво хмурится – точь-в-точь как я. Мы начинаем говорить одновременно, не веря, что она действительно имеет в виду то, что сказала. Вывозить токали? Завтра? Да она что, с ума сошла?

– Перестаньте. – Пэллес снимает свой плащ, сворачивает его и садится, как на подушку. – Вы сказали, что меня не было на связи четыре дня, так?

– Так… – неохотно подтверждаю я; не хочется давать ей ни малейшей зацепки.

– Значит, даже с очень большой погрешностью у меня остается минимум двадцать четыре часа. Этого мне хватит, чтобы вывести их из города и отправить вниз по побережью.

– У тебя чересчур мало времени, – с сомнением говорит Ламорак.

– Слишком мало, – поддерживаю его я. – Даже сейчас. Вдруг что-нибудь не заладится? Вдруг тебя поймают? Что, если ты принадлежишь к той одной миллионной процента, которая, согласно статистике, может протянуть здесь меньше минимума. Ты что, не помнишь… – этих слов я не могу произнести, – что… это… сделает с тобой? Что будет, когда все вокруг начнет расплываться? Сколько времени ты сможешь оставаться в сознании?

Я развожу руками, стараясь подобрать слова, способные выразить тот ужас, который пронзает меня.

– Сколько у тебя будет времени на то, чтобы закричать?

– Здесь тридцать шесть человек, – терпеливо говорит она, в ее голосе слышна спокойная уверенность: «Я уже все решила, так что не трать время». – Это все невинные люди, они погибнут без моей помощи.

– Прекрасно. Спасай их. Но спасай их, будучи на связи. Черт, да тебе за это деньги платят!

– Думаешь, я делаю это ради денег? На мгновение в ее глазах вспыхивает новый гнев, она уже готова к новой перепалке – однако остается спокойной.

– Кейн, ты должен знать меня лучше. – Она с досадой разводит руками. – Не знаю, смогу ли я сделать это – вернуться сюда, оставаясь на связи. Виновато заклинание, да? Ну, Вечное Забвение?

– Там думают именно так.

– Я могу прервать его для одного человека за один раз, Для этого я прикасаюсь к нему и говорю, что он знает меня. Так я только что поступила с Таланн. Но до кого мне дотронуться, чтобы вернуться на связь?

«До меня! – кричит в моем мозгу первобытный человек. – Коснись меня!» Но это всего лишь мечты.

– Сними чары, – говорю я. – Нарушь проклятое заклинание, и чем скорее, тем лучше. Никто не знает, сколько времени у тебя осталось.

Она качает головой.

– Не могу. Сейчас меня спасает только Вечное Забвение. Оно скрывает то, что я тяну Силу, позволяет мне свободно проходить в Плаще мимо лучших магов планеты. К тому же Берн знает меня и уверен, что я Саймон Клоунс. Если я нарушу заклятие, он и Ма'элКот тут же сообразят, кого ищут. Как ты думаешь, сколько я смогу скрываться от Ма'элКота, если он будет знать, кто я такая?

– Дольше, чем проживешь, если не снимешь с себя чары!

– Но на карте больше, чем моя жизнь, – спокойно замечает она.

– А что, если они сумеют противостоять заклинанию? Ма'элКот ведь не просто умен, он гениален. Думаешь, он никогда не найдет действенной защиты? А потом ты будешь ожидать, что тебя защитит Вечное Забвение…

– Это меня не волнует. – Она встряхивает головой. – Человек, написавший заклинание, изобрел едва ли не самую действенную защиту против него. Сейчас он здесь, в подвале. Вряд ли он собирается продавать свое изобретение Ма'элКоту.

– Защиту? – переспрашивает Ламорак. У него на лице застывает любопытство. – Какую такую защиту?

– Серебряную сеть, в таких вся его семья скрылась от ищеек, – отвечает Пэллес. – Помнишь, сразу перед…

– Помню, – прерываю я. – Знаешь что? Этому изобретению в обед сто лет, и оно уже есть у Ма'элКота.

Аркадейл, чтоб ему сдохнуть, был в целом костюме из серебряной сетки, когда мучил Ламорака. Расскажи ей.

Ламорак смущенно смотрит на Пэллес – вероятно, ему не хочется лишний раз вспоминать о Театре правды.

– Это так, – подтверждает он. – И я ничего не мог сделать.

Она угрюмо кивает, глядя прямо перед собой на что-то незримое.

– Ничего удивительного. Изредка Коннос работал на правительство.

В горле у меня клокочет, словно я глотнул кислоты.

– В любом случае – тебе это не на руку.

– Они все еще не сумели увязать это вместе, – объясняет Пэллес. – Они не понимают, что сеть может служить защитой. Для того чтобы понять, им понадобится еще какое-то время. А мне нужно всего двадцать четыре часа. Стоит рискнуть.

– Ты что, с ума сошла?

– Токали… – говорит она.

– Плевать я хотел на токали!..

– Как всегда. Ничего иного я от тебя не ожидала. Это часть проблемы.

– У меня из горла помимо воли вырывается яростное рычание:

– Черт, черт, черт!

Делаю несколько шагов, чтобы успокоиться. Наконец я снова могу произносить осмысленные слова.

– Ламорак, поговори с ней. Что бы я ни сказал, она сделает наоборот,

– Кейн, ты знаешь, что это не так. Не будь ребенком, – осаживает она меня, и Ламорак хмурится, будто думает о том, как расшибить ей голову.

– Кейн, я… ну… – смущенно тянет он. – Мне очень жаль. Я согласен с Пэллес.

– Что?

– Понимаешь, она должна слушать свое сердце, – вычурно замечает он. Они обмениваются таким щенячьим взглядом, что мне хочется пришибить обоих. – Я поддерживаю ее во всем.