Владимир Васильев - Клинки

– Здесь мы, здесь, – сказал Боромир, щурясь. – Чего разорались?

– Чего? – переспросил Тарус. – Вас не было четыре часа.

– Сколько? – изумился Вишена. – Четыре?

И покачал головой. Времени он совершенно не почувствовал там, в руине. Совершенно.

– Ладно, – сказал он. – Зато гляди, что мы добыли!

И протянул чародею Ледяное Жало.

Чародей принял меч словно ребенка. Коротко оглядел.

– Он! – выдохнул с облегчением. – Кто там был?

– Леший его знает! – пожал плечами Боромир. – Наподобие призрака, но куда крепче.

Вишена тоскливо взглянул наверх, на свободу.

– Может, полезем уже? Надоели мне подземелья. Сколько мы там сидели, четыре часа? Хватит, поди.

Он подал Тарусу ножны и выбрался из ямы. Глаза все еще слепило от яркого солнечного света. Все выбирались наверх, помогая друг другу. Боромир сдержанно описал все, что случилось, остальные молча, ни разу не перебив, выслушали.

– Наверное, скелет – это последний владелец меча. Сказывали, он путался с черными магами Аргундора много лет назад, – предположил Тарус. – Надо же, Холодное Пламя его не взяло…

Лес шумел и постанывал на ветру, окрепшем к вечеру. Стало ясно, что сегодня уже никуда они не полетят, предстояла ночевка на просеке, невдалеке от Отринутого Склепа.

Все, кто оставался, вскочили едва они показались из леса. Пересчитав идущих, успокоились: все остались целы. Руина снова не взяла дань людской жизнью.

Саят и люди Боромира не зря беспокоились о судьбе Тени, что таилась в Драконьей Башне. Яр ее даже не видел, когда вынес Волшебный Сундук. Останки старой башни были пусты, Тень исчезла. Но когда она вернулась и не нашла своего сокровища, у Аргундора появился еще один враг. Сгусток мрака с горящим пурпурным взором редко показывался на поверхности, предпочитая скользить под землей, поэтому его появление в Аргронде, ближайшем замке за перевалом, никто из черных так и не успел заметить. Тень пришла ночью, и, опустошив замок, скрылась под землей. Волшебный Сундук был совсем близко.

Неспокоен оставался последние дни Саят Могучий. Предчувствие какой-то крупной неприятности неотступно терзало его. Он даже не стал открывать ларец, бесценный трофей Драконьей Башни, тревога когтями драла сердце.

Предчувствие начало оправдываться около полудня: примчался гонец из Маликора на свесившем язык волке. Могучий немедленно присоединился к Хал Бэйну в главном зале, не скрывая своего настроения. Хмурился и молчал.

Гонец поклонился и коротко высказался:

– Аргронд пуст. Там не осталось никого из живых. Но нападали не люди и не любой из Народов Иллурии, потому что нет крови. Флаг над замком так и остался черным.

– Кого оставили в замке? – спросил Бэйн когда гонец умолк.

– В замке – никого. Но рядом в башенках разместился отряд маликорской тяжелой пехоты. Даже если примчится чужой бегунок, замок он не отнимет.

Бэйн кивнул и в упор взглянул на Саята, как бы говоря: «Это по твоей части!»

Саят понял его с полувзгляда. Нужно было что-то делать.

– Я немедленно выезжаю в Аргронд! Коня к воротам.

Один из стражников дернулся бежать, но Бэйн остановил его.

– Я тоже еду! Поднимай мою охрану!

Стражник растворился в коридоре. Саят хотел каким-нибудь словом успокоить и обнадежить Бэйна, но раздумал. С недавних пор он не считал старого кондотьера ни выше себя, ни даже равным себе.

Перед тем как уехать Саят, секунду поколебавшись, выпустил из клетки пучеглаза и хорошенько напоил его кровью. Маленький крылан преданно запищал и вспорхнул под своды малого зала, где всегда клубился полумрак.

Отряд выехал из Банерона и устремился по мощеной плотно пригнанными друг к другу камнями на юг, к Аргронду. Ощущение чего-то непоправимого накатывалось на Саята, как накатывается на печенежское стойбище степная буря.

На полпути к опустевшему замку Саят вдруг схватился за грудь, остановил коня и соскочил на дорогу.

– Что стряслось, Могучий? – удивился Бэйн. Такого Саята он еще никогда не видел.

Саят дрожащими руками раскуривал трубку, торопясь овладеть чувствами оставленного пучеглаза. Истинный мир постепенно мерк, уступая место призрачным очертаниям огромного для крохи-крылана зала в Банероне. Контуры предметов, что окружали пучеглаза, проступали все четче и четче.

Саят безмолвно велел слуге взглянуть на Волшебный Сундук. Пучеглаз перепорхнул поближе. Трехногого стола более не было: железные змеи ожили и свились клубком на полу; круглая столешница валялась рядом. Сундук лежал тут же на боку, крышка его полуоткрылась.

В зал ворвалось трое воинов с мечами и растрепанный арбалетчик без единой стрелы. Они торопливо заперли дверь и потащили к ней тяжелый стол. Но тот, кто пробрался в Банерон, не нуждался в дверях.

Пучеглаз перелетел поближе к окну. Отсюда ему – а значит и Саяту – весь зал был виден как на ладони. Воины продолжали строить перед дверью завал.

Тень просочилась сквозь пол в дальнем углу, самом темном из всех. С ее появлением, казалось, даже дневной свет померк. Огромные красные глаза зловеще пылали. Один из солдат обернулся и страшно закричал, поскользнувшись и рухнув на каменные плиты. Тень неспешно двинулась к людям. В ее движении скользила неотвратимость. Она убила всех, и того, что пал на колени в безмолвной мольбе, и того, что яростно кромсал бестелесный мрак мечом, и того, что бегал от нее по всему залу. И лежащего арбалетчика тоже. Все, кого Тень коснулась хотя бы краешком, замирали навеки.

А потом она обволокла Сундук и исчезла вместе с ним, уйдя вниз, сквозь камень. В зале остался только пучеглаз – даже ожившие змеи куда-то расползлись.

Но тут Тень вернулась. Отделившись от камня, она медленно придвинулась к крылатому слуге Саята. Тот в ужасе заметался, и всем тельцем ударил в мутное оконное стекло. Брызнули острые осколки, поранив крыло, но пучеглаз был уже на свободе. Опираясь на аргундорский ветер, он сделал круг по двору, и метнулся на юг, туда, где ждал Хозяин. Последнее, что увидел Саят его глазами – два багровых пятна посреди непроницаемого мрака за окном черного замка Банерон.

Объект вернулся в узловую точку сопряжения, полярные координаты СР376/СА002/СС460, выйдя из пределов досягаемости корреспондента Саят/С. Пассивность корреспондента Саят/С труднообъяснима, протокол V34 прокомментировать действия корреспондента Саят/С отказался.

Согласно протокола V34 действия корреспондента Таруса/Т трактуются следующим образом.

Задействовав вариационные цепи ментального ретранслятора-усилителя ХА-32С по готовой схеме (см. внеплановый экспресс-отчет изделия ХА-27С, код в архиве JM88), корреспондент Тарус/Т сгенерировал несколько всплесков ментальной волны, после чего, откорректировав естественное эхо по трем полученным точкам, установил координаты объекта с точностью до 40 метров.