Павел Анорин - Железный воин

– Домой возвращаюсь, – пояснила путешественница. – Прыгаю с позапрошлогодней осени. Немного осталось, к зиме должна добраться.

– А где была? – полюбопытствовал гном, отделяя топориком шляпку от ножки.

– Хотела на юге отдохнуть… – вздохнула Лягушка. – Все-таки жаль, что верблюды не летают.

– Кто не летает? – не расслышал за работой гном.

– Да это я так… выдаю нереальное за желаемое, – ответила Лягушка-путешественница.

Валио прекратил махать топориком и уселся на ножку гриба. Пообщаться с представителем Светлого мира ему было интересно.

– Наверное, много видела, много нового узнала, – продолжал расспрашивать гном.

– Да, повидала. Впечатлений надолго хватит – диковины разные, звери чудные. И с людьми общаться приходилось. Один придурок услышал, что я по-человечески говорю: решил, что встретилась ему Царевна-лягушка – и ну давай меня лобызать всю с головы до лап. Ждал, пока я в царевну превращусь. А когда понял, что ошибся, давай гонять по всему полю, пока я в болото не упрыгала.

– А в нашей пещере многие гномы про людей интересуются. Один все о богатырях знает! И мне рассказывал про Геракла, Антея, Конана, Рэмбо, Илью Муромца…

– А ведь я в прошлом году у Ильи Муромца в погребе зимовала! – не выдержала, похвасталась Лягушка-путешественница.

– Ты! У Ильи Муромца! Вот здорово! Расскажи про богатыря! – Гном Валио весь превратился в слух и не сводил с Лягушки глаз.

– С октября по апрель я у него зимовала, Илья мне разрешил в погребе поселиться. Представляешь, какой богатырь образованный – он про меня слышал. Похоже, даже рад был гостье – все веселее зиму коротать. Да и его супруга с сыном ко мне хорошо относились. Правда, я почти всю зиму проспала и особо хозяев не обременяла. Но иной раз выбиралась из погреба поболтать с богатырем, рябиновой наливки выпить.

– Пила с богатырем, ну надо же! – не унимался Валио.

Лягушка-путешественница продолжала рассказывать:

– Мужик он хороший – добрый, умный. Семьянин крепкий. Только больно скучал по ратному делу. Или еще какой-нибудь работенке… И вот долгими, зимними вечерами, когда совсем нечего делать, да и я не в спячке, баловались мы с ним рябиновой наливочкой. Терпкая такая, чуть кисленькая, чуть горьковатая. Ну, он-то ковшик откушает – и ничего. А я лакну разок – и готова. Сразу болтуха начинается, настроение – до небес! Как затяну:

Большие города,

Глухие хутора…

Несем мы службу там, куда судьба забросит.

Родимые глаза

Мы видим лишь во сне.

«Пишите чаще письма!» —

Невест и жен мы просим.

Дружиннику никто не пишет,

Дружинника никто не ждет.

Дружинник дембельнется скоро

И новую невесту найдет…

А Илья послушает-послушает, пропустит еще ковшик наливочки, запрокинет головушку и тоже давай петь:

Доля. Русская доля.

То сенокос, то война, то дефолт.

Счастья – на крошку, горя – на плошку,

Так, удивляя весь мир, и живем.

Русская доля.

Не сравнятся с тобой

Ни египетский сфинкс,

Вавилонская башня, золотое руно.

Ни умом не понять,

Ни пером описать.

Здравствуй, русская доля,

Ты мой вечный лабиринт…

– Душевно поет, а я засыпаю… Так ни разу до конца и не дослушала, – махнула лапкой Лягушка-путешественница.

За горизонтом грянул гром, на небо тяжело наползали тучи. Гном Валио спрыгнул с ножки гриба, засуетился вокруг своей добычи:

– Интересно тебя слушать, да дождь вот-вот грянет: срубленная поганка от сырости вмиг загниет.

Гном обвязал веревочками шляпку и ножку поганки, махнул Лягушке-путешественнице на прощание и потянул свою добычу к пещере. Хотя гриб был размером больше гнома, зато легкий. К тому же до пещеры – рукой подать, и Валио должен был успеть до дождя попасть домой.

Лягушку приближение дождя не обеспокоило, даже обрадовало. Прыгать под дождем, по лужам куда приятнее, чем в зной, по сухой, твердой земле.

«Разве может не радовать теплый ливень?» – думала Лягушка-путешественница.

Не могла она знать, что эти грозовые тучи принес ветер из-за океана, тот самый ветер, что сдул с ладони железного воина пепел от сожженной колдовской книги.

Ветер, предвещающий приближение беды.

Передовые отряды темной ночью овладели портовым городом Карта-Рико.

Почти весь порт замер в тишине, только с испанского торгового судна «Сан-Антонио» доносились звуки разговоров подвыпившей команды, вернее, меньшей ее части. Большинство матросов кутили в одном из городских кабаков, а капитан судна, отобедав в лучшем ресторане города и, прихватив с собой местную красотку, уединился с ней в уютном номере гостиницы «У дядюшки Пиночета».

На корабле остались десять матросов и, за старшего, боцман. Вчерашней ночью гуляли они. Впрочем, и на корабле было неплохо, правда, боцман следил, чтобы матросы не перебрали меру и к утру были как огурчики.

На берегу возле самой воды возвышалась, тускло освещаемая лунным светом, мощная фигура железного воина в черных одеждах. Термидадору был необходим парусник. Конечно, железный воин мог направиться в Европу и пешком по дну океана. Его нержавеющая сталь и водоустойчивая одежда позволяли находиться под водой сколь угодно времени и на какой угодно глубине.

Но Термидадор высчитал, что, преодолевая давление колоссальной толщи воды, вязнув в дне, сражаясь с океанскими чудовищами, он будет добираться до места назначения больше двух лет. И самое главное – воину для подпитки требуется энергия солнечных лучей. А ему пришлось бы многие месяцы находиться в кромешной тьме, куда ни один лучик не проникает. По расчетам Термидадора, без подзарядки он не протянет и два месяца. Правда, можно время от времени подниматься со дна на поверхность и заряжаться. Но при огромном весе железного чудовища больше энергии уйдет на то, чтобы подняться и удерживаться на поверхности воды.

Термидадору нужен был парусник, и он выбрал один из самых крупных кораблей – «Сан-Антонио». По дну портового залива Термидадор направился к кораблю.

Первым услышал звук грузно, но уверенно поднимающегося по якорной цепи Термидадора матрос Родригес. Но вскоре звук затих, и Родригес не стал утруждать себя дальним походом в пятнадцать пьяных шагов для проверки источника странных звуков. И вскоре поплатился за это.

Железный воин появился перед матросом, словно выпрыгнул из ночного воздуха.

– Ты кто? – мгновенно трезвея, выпалил Родригес с отвисшей челюстью.

– Новый капитан и команда, – ответил незнакомец. – А вы все списаны.

На этом разговор закончился: Термидадор движением руки смахнул беднягу Родригеса за борт.

Со всех сторон к незнакомцу бросились матросы, а один поспешил спуститься в каюту за боцманом.