Кэтрин Куртц - Королевское правосудие

Джеана, водя кончиком пальца по маленькой лужице эля на столе перед ней, горько усмехнулась. – Если бы у меня был выбор, я бы выбрала Церковь. Это не дало бы распространиться той заразе, которую я ношу в себе, – пробормотала она.

– А что было бы в этом случае с Келсоном? – возразила Мерода. – Не говоря уж о том, что он не был бы Келсоном, если бы у него была другая мать, разве он смог бы выстоять против Кариссы, не обладая силой, унаследованной от тебя?

– Он мог бы погибнуть, – признала Джеана. – Но, по меньшей мере, он был бы человеком, а душа его не была бы запятнана проклятьем принадлежности к Дерини, на которое я обрекла его, вынашивая.

Покачав гловой, Мерода тяжело встала из-за стола. – Ты что, никак не можешь смириться с этим? Джеана, ты – Дерини. Ты ничего не можешь поделать с этим. А, может быть, это вовсе и не проклятье. Я уверена, что в этом должно быть и что-то хорошее.

– Боюсь, ты слишком много слушала моего сына, – печально сказала Джеана. – Нет, Мерода, это – действительно проклятье. Это – язва, гноящаяся во мне… и при дворе моего сына. И не будет мне покоя, пока я не найду способа, чтобы очистить от этого себя и своего сына.

Тем временем, в другой части замка шло очищение, которое не имело ничего общего с тем, что имела в виду Джеана, и проводил его человек, в котором сидела та самая «зараза», которой так опасалась Джеана. Бормоча ритуальные слова очищения, епископ Дункан МакЛейн медленно обходил примыкавшую к его кабинету крошечную часовню святого Камбера, обрызгивая ее стены святой водой. В воздухе чувствовался запах ладана. Дугал, стоявший в проходе, ведущем к кабинету, с почтением наблюдая за действиями отца, произносил требуемые ответы. Каждение и окропление часовни были последними действиями, которые не только очищали помещение, которое и без того было освящено своим предназначением, но и помогали участникам ритуала сосредоточиться.

– Asperges me, Domine, hyssopo, et mundabor: lavabis me, et super nivem dealbabor.

– Amen.

– Pax huic domui.

– El omnibus habitantibus in ea.

Мир этому дому…

И всем, живщим в нем…

Когда они закончили и Дункан отложил в сторону свои священнические принадлежности, отец и сын вернулись в кабинет, задернув при этом портьеру, которая обычно закрывала дверь в часовню. Дугал на мгновение задержался, благоговейно глядя на портьеру, пока Дункан усаживался за круглым столом перед камином в своем кабинете. Единственным источником света в комнате, не считая камина, была свеча, горевшая посреди стола. Через мгновение Дугал сел рядом с отцом, продолжая время от времени поглядывать на дверь, закрытую теперь портьерой.

– В часовне все еще остались следы силы, правда? – сказал Дункан в ответ на изумленный взгляд Дугала. – Неудивительно, что ты заметил это. Похоже, там до сих пор ощущается влияние святого Камбера. А если бы ты чувствовал то, что чувствуем мы с Алариком, то разница между этой часовней и всеми прочими стала бы для тебя более, чем очевидной. Наш добрый деринийский святой может быть очень сильным заступником.

Дугал поежился. – Ты… думаешь, он действительно вмешивается в земные дела? И другие святые тоже?

– Ну, насчет этого трудно сказать точно, – ответил Дункан. – Мы с Алариком знаем, что кое-что из того, что мы после коронации Келсона приписали святому Камберу, было сделано… – он опустил свой взгляд. – Кое-кем еще, – закончил он. – Прости, но я не могу рассказывать об этом даже тебе. Это был один из бывших членов Совета Камбера, и нас попросили никогда не упоминать его имени.

– Я не собираюсь любопытствовать сверх меры, – возразил Дугал.

Дункан улыбнулся. – Я это знаю, сынок. Так или иначе, кое-что из того, что мы приписываем святому Камберу, не мог сделать никто из тех, о ком мы знаем, так что, может быть, он действительно вмешивается в происходящее. Каждый раз, когда я оказываюсь в этой часовне, я начинаю верить, что он действительно участвует в том, что происходит.

Дугал опять посмотрел на портьеру и перевел взгляд на Дункана. – Келсон сказал мне, что именно здесь вы с Морганом провели ритуал, наделивший его силой. В этом причина того, что Найджелом мы займемся здесь?

– Отчасти, – согласился Дункан. – Но мы хотим обратиться за особым покровительством Камбера, ведь двести лет назад именно он наделил магией всех Халдейнов. А до тех пор, пока не восстановлено его доброе имя – а я верю, что однажды это произойдет – эта часовня – единственное место в Гвинедде, посвященное ему.

– А-а, – Дугал на мгновение задумался. – А… отец Келсона свою силу получил тоже здесь?

– Не думаю. Этим занимался Аларик, а не я, и это было еще до того, как родился Келсон. Аларик тогда был даже моложе тебя. Насколько я понимаю…

Стук в дверь прервал его рассказ, и Дункан поднялся, чтобы встретить Моргана и Риченду.

– Если бы Келсон не был моим королем, я бы дал ему в ухо за то, что он заставил меня заменять его за столом, – сказал Морган, когда он и Риченда сбросили свои плащи, согревшись в теплой комнате. – Если бы вы знали, как это скучно – изображать из себя веливеликодушного хозяина, зная при этом. что вы с Дугалом уже здесь и вовсю готовитесь! А почему здесь так жарко?

– Потому, – сказала Риченда, расстегивая ворот туники. – что окна закрыты, а ты замерз. – Она посмотрела на Дункана. – Мне кажется, что в часовне будет еще жарче, потому что мы нагреем ее своими телами. Там есть хоть какая-нибудь вентиляция?

Дункан улыбнулся и покачал головой, подставляя ей стул.

– Боюсь, что очень слабая. Придется потерпеть.

Новый стук в дверь возвестил о прибытии Арилана, что немедленно придало собранию более формальный характер. Проходя мимо собравшихся, чтобы оценить приготовления, имевшие место в часовне, он полунеодобрительно посмотрел на Дугала и подозвал Дункана.

Когда оба епископа вернулись к ожидавшим их за столом, Арилан, само собой, принял на себя роль старшего и, усевшись, жестом приказал остальным сесть. Похоже, он не заметил, что Мроган и риченда уселись по обе стороны от него, чтобы оградить его от слишком тесного контакта с Дунканом или Дугалом. Попозже у Арилана не будет времени, чтобы понять, что именно связывает отца и сына, но пока что надо было не дать ему даже задуматься об этом.

– Само собой разумеется, что когда мы начнем, ведущая роль будет принадлежать Келсону, – спокойно сказал Арилан. – А пока он и наш… м-м-м… объект действий не появились, я полагаю, что нам не помешало бы помедитировать. Многое может оказаться в новинку для Дугала, и потому я предлагаю всем нам, сидя за столом, взяться за руки, прежде чем мы начнем концентрировать наши силы. Физический контакт поможет уравновесить разницу в опыте.

В его голосе звучала нотка снисхождения, но даже Дугал понял, что Арилан желает только добра. Они без колебаний сомкнули руки и, пристально глядя на свет свечи, погрузились в транс; дыхание их замедлилось, глаза закрылись, и в конце концов даже Дугал, расслабившись, провалился в тихо колеблющееся ничто, спокойный, но готовый к встрече короля и его родственника…