Кэтрин Куртц - Высший Дерини

– Я и сейчас так считаю.

– Да?

– Не понимаешь? Ты же сам сказал, что Дункан был хорошим священником, несмотря на свою принадлежность к Дерини. Ведь Дункан стал священником вопреки всем запретам, и он всегда был хорошим священником. Не значит ли это, что Совет в Рамосе допустил ошибку? А если Совет ошибся в таком важном вопросе, то почему бы не допустить, что он может ошибаться и в чем-то другом? – он посмотрел на Кардиеля. – Это же, в свою очередь, наводит на мысль снова пересмотреть всю проблему Дерини-человек.

– Хм… Я не думал об этом с такой точки зрения. Если следовать твоей логике, то надо снять запрет на принятие сана для людей, обладающих способностями… э…

– …обладающих магией Дерини, – кивнул Арлиан, скрывая улыбку.

Кардиель нахмурился и поджал губы, а затем покачал головой:

– Да нет, Денис. Несколько дней назад я слышал страшную вещь.

Послушай. Говорили, что действительно существует заговор Дерини. Говорили, что существует Совет высокородных Дерини, который управляет всей деятельностью Дерини. Пока они еще не широко распространили… – он встал и нервно потер руки. Его серые глаза излучали тревогу и боль, аметист на пальце вспыхивал в такт нервным движениям. – Денис, предположим, что заговор Дерини существует. А что, если Морган и Мак Лейн его участники? Или даже Келсон? Боже, помоги ему! Прошло уже двести лет со времени, когда кончилось царствование Дерини, и уже двести лет в большинстве Одиннадцати Королевств правят люди. Но народ еще не забыл, какой была их жизнь под пятой диктаторов, вольных творить зло. И вдруг все это вернется?

– Вдруг, вдруг, – нетерпеливо передразнил Арлиан. Он устремил свой взгляд на Кардиеля. – Если заговор и существует, то он задуман Венситом из Торента. Именно он и его люди распространяют эти слухи. А что касается диктатуры колдунов, то это точное описание того, что происходит сейчас в Торенте, где род Венсита правит уже в течение двух столетий. Именно это и есть единственный заговор Дерини, – он замолчал, передернув плечами. Его манера держать себя неуловимо изменилась. – А что касается Совета Дерини, то мы увидим результаты его деятельности, если, конечно, он существует.

Кардиель удивленно моргал глазами, глядя на коллегу. Его поразила горячность Арлиана.

Затем глаза Арлиана смягчились, холодный огонь в них потух.

Кардиель взял свой плащ и мягко улыбнулся, накидывая его на плечи:

– Ты меня иногда беспокоишь, Денис. Я совершенно не могу предсказать твою реакцию на какие-нибудь слова: стараясь успокоить, на самом деле ты меня до смерти пугаешь.

Арлиан поднялся, подошел к Кардиелю и потрепал его по плечу.

– Прошу прощения. Иногда я теряю контроль над собой.

Кардиель засмеялся:

– Знаю. Может быть, пойдем выпьем чего-нибудь согревающего? От этих разговоров о Дерини у меня всегда сохнет в горле.

Арлиан хмыкнул и пошел за ним к двери.

– Немного позже. Мне сначала надо немного помолиться. Я чересчур взволнован.

Кардиель понимающе согласился:

– О, желаю тебе успокоиться. Ну, а после того, как ты побеседуешь с Ним, – он кивнул на распятие, – почему бы тебе не зайти ко мне? После всего этого я долго не смогу уснуть.

– Возможно, посмотрим. Спокойной ночи, Томас.

– Спокойной ночи.

Когда дверь за Кардиелем закрылась, Арлиан, расправив сутану, оглянулся. Со вздохом он медленно подошел к шкафу, достал свой шелковый плащ, накинул его и затянул фиолетовые ленты у горла, а затем надел на голову камилавку.

Еще раз осмотревшись, как бы запоминая каждую деталь убранства часовни, он, наконец, почтительно кивнул в направлении главного алтаря и направился через трансепт налево, к маленькому боковому алтарю. Мраморная фигура ничем не была украшена. Возле нее горела всего лишь одна лампада.

Но Арлиана интересовал вовсе не алтарь. Он внимательно присматривался к мраморному полу под ним и вскоре обнаружил то, что искал: небольшой круг, едва заметный среди мозаики.

Легкое покалывание в пальцах показало ему, что место найдено правильно.

Бросив взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы плаща и закрыл глаза. Затем мысленно проговорил ритуальные слова, представив себе то место, куда хотел попасть, и исчез из часовни в Джассе.

Несколькими минутами позже дверь часовни отворилась, и туда просунулась голова Кардиеля.

Он, ожидая увидеть коленопреклоненную фигуру Арлиана, открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не закрыл его, поняв, что в часовне нет никого. На какое-то мгновение он застыл в оцепенении: как же так, ведь он не успел далеко уйти, прежде чем решил вернуться и рассказать последние слухи, которые дошли до него, а Арлиана уже нет, хотя и сказал, что собирается помолиться.

Ну, ладно. Может быть, Арлиан имел в виду, что будет молиться в своей комнате? Тогда Кардиелю не следует беспокоить его.

«Да, конечно, – сказал себе Кардиель, – Арлиан стоит сейчас на коленях у себя в комнате. Пусть, сообщение может подождать и до завтра».

Но епископа Арлиана не было и в его комнате. И даже в самой Джассе…

Торн Хаген, Дерини, перевернулся в постели и открыл один глаз. И был очень разочарован, обнаружив, что в комнате темно.

Посмотрев поверх гладкого белого плеча девушки, разметавшейся на постели рядом с ним, он увидел утопаюшее в густом тумане солнце, света которого едва хватало, чтобы окрасить все в розовый тусклый цвет.

Он зевнул, помассировал пальцы ног и перевел взгляд на обнаженное плечо спящей девушки, затем протянул руку, чтобы погладить каштановую головку. Когда его пальцы скользнули по ее шее и опустились ниже, девушка вздрогнула, повернулась, и на него обратился обожающий взгляд:

– Вы хорошо отдохнули, милорд?

Девушку звали Майра, ей было пятнадцать лет. Он увидел ее в одно вьюжное февральское утро, когда приехал рынок в Хартхате в своем утепленном меховом паланкине.

Она была голодная, замерзшая, в темных глазах стоял ужас.

Что-то тогда сразу возникло между ними, и Торн, откинув бархатные занавески, высунулся из носилок, махнул ей рукой, смущенно улыбнулся и позвал глазами. И она пошла.

Он не мог бы объяснить причину своего поступка. Возможно, она напомнила ему дочь, которую он потерял: черноволосую Кару, растаявшую в утреннем тумане.

Но он позвал, и она пришла. Каре сейчас было бы столько же лет, сколько Майре.

Нетерпеливо тряхнув головой, Торн шутливо шлепнул девушку по заду и постарался выкинуть из головы нахлынувшие воспоминания. Он сел в постели, потянулся. Девушка со смехом пробежала пальцами по его руке. С сожалением Торн отвел ее руку и покачал головой.

– Прости, малышка, но тебе пора идти. Совет не будет ждать даже высших лордов Дерини, – он наклонился и отечески поцеловал ее в лоб. – Я не задержусь. Приходи к полуночи.