Патриция Маккиллип - Мастер Загадок

Он отвернулся и спросил Дета:

– Если бы мне захотелось собрать урожай орехов на Хеде с помощью Великого Крика, как бы я это сделал?

Погруженный в собственные мысли, Дет ответил рассеянно:

– При условии, что заросли орехов находятся на безопасном расстоянии от твоих овец и свиней – при твоем крике они разбегутся по направлениям всех двенадцати ветров, – тебе нужно было бы прибегнуть к тому же источнику мощи, к которому ты обратился прошлой ночью. Трудность заключается в том, чтобы издать звук, игнорируя физические ограничения. Это требует и достаточно сильного импульса, и отсутствия сдержанности. У тебя получится лучше, если ты подождешь благоприятного по направлению ветра.

Моргон задумался над словами Дета. Мягкое, ритмичное постукивание копыт и отдаленное журчание реки почти не нарушали тишины, которая казалась непроницаемой для любого крика. Моргон вспомнил прошлую ночь, снова пытаясь найти источник неиссякаемой силы, тайной и непреодолимой, который переполнил бы его, чтобы он смог испустить этот крик – молчаливый Великий Крик Души. Солнце, показавшись из-за скалы, усеяло его тропу блестками. Ничем не нарушаемая голубизна неба дрогнула от сильной, но беззвучной ноты. Моргон выдохнул скрытый в глубине души звук и исторг из себя крик.

Все горы вокруг отозвались раскатистым эхом. Несколько секунд Моргон прислушивался к ним без всякого удивления. Потом увидел, как Дет, который ехал впереди него, остановился и в удивлении обернулся. Он спешился и подтянул к себе под уздцы вьючную лошадь. Моргон внезапно понял, откуда несется грохот, соскочил со своей лошади и прижался с ней к скалистой стене. Свист и гром камнепада казался оглушающим.

Огромный валун ударился о край скалы над головами путников, легко перескочил через них и полетел вниз по склону, по пути сокрушив толстое дерево.

Когда отзвучали далекие раскаты эха, на путников обрушилась странная суровая тишина. Прижавшись к скале, Моргон осторожно повернул голову и взглянул на отрешенное лицо Дета.

– Моргон, – тихо произнес арфист, и глаза его приобрели осмысленное выражение. – Моргон, – повторил он и, снова замолчав, отвел от скалы дрожащих лошадей.

Моргон ощутил внезапно такую усталость, что не смог бы даже самостоятельно сесть в седло, лицо его даже в холодном воздухе заливал пот.

– Это было глупо, – сказал он, переведя дыхание.

Дет прижался лицом к шее своей лошади. Моргон, который никогда прежде не слышал смеха арфиста, удивленно смотрел на своего спутника. Звуки смеха, отраженные скалами, множились; казалось, что сами камни вокруг хохочут. Моргон шагнул к арфисту, и Дет, заметив его движение, перестал смеяться. Его руки вцепились в гриву лошади, плечи напряглись.

– Дет, – позвал его Моргон.

Арфист поднял голову, схватился за уздечку и, не глядя на Моргона, сел в седло. Ниже по склону лежало огромное, вырванное с корнем из земли дерево. Моргон, глядя на поверженного гиганта, почувствовал, что готов разрыдаться.

– Прости меня, – сказал он. – Я не подумал. Нельзя практиковаться в Великом Крике в горах. Я чуть не убил нас обоих.

– Да, – коротко подтвердил арфист, словно бы пробуя неслушающийся голос. – Перевал недосягаем для Меняющих Обличья, но от тебя ему защиты нет.

– Поэтому ты и смеялся?

– Уж не знаю, что еще оставалось делать. Ты готов ехать дальше?

Моргон с трудом взгромоздился на свою лошадь. Позднее солнце, движущееся к горе Эрленстар, освещало перевал последними лучами.

– Отсюда дорога начинает спускаться к реке, – сказал Дет, – и мы можем переночевать там, внизу.

Моргон кивнул. Поглаживая шею дрожащей лошади, он произнес:

– Не так уж громко я крикнул...

– Да, – согласился Дет. – Это был негромкий крик. Но он оказался очень действенным. Если ты когда-нибудь крикнешь по-настоящему громко, думаю, весь мир расколется.

Через восемь дней они дошли до истоков реки: ими были тающие льды на склонах и высокая снежная вершина горы, которая смотрела прямо на царство Высшего. Наутро девятого дня дорога пересекла Осе и подошла к горе Эрленстар.

Моргон натянул уздечку, впервые глядя на преддверие владений Высшего. Ряды громадных старых деревьев отмечали дорогу, которая, уже освобожденная от снега по эту сторону реки, блестела, словно стены в Харте. Ущелье в каменном фасаде горы походило на открытые ворота с неким подобием арки. Из-под ее будто отполированного изгиба стен вышел человек, посмотрел на гостей и спустился на дорогу, чтобы подождать их возле моста.

– Это Серик, – объяснил Дет. – Часовой Высшего. Он прошел обучение у волшебников Лунголда. Идем.

Сказав это, Дет, однако, не двинулся с места. Моргон, которого вдруг охватил страх, смешанный с волнением, смотрел на своего спутника и тоже не спешил ехать вперед. Арфист сидел спокойно, глаза его, как всегда невозмутимые, смотрели на ворота, ведущие в Эрленстар. Потом он повернул голову, и лицо его приобрело странное выражение, полуизучающее-полувопрошающее, словно бы он обдумывал в уме загадку и ответ на нее. Затем, не говоря ни слова, он двинулся вперед. Моргон последовал за ним вниз по последнему участку дороги и выехал на мост, на котором стоял Серик – в длинном одеянии, вытканном, казалось, из самих цветов радуги. Часовой поднял руку и остановил гостей властным движением.

– Это Моргон, князь Хеда, – сказал Дет, слезая с лошади.

Серик улыбнулся:

– Значит, Хед наконец явился к Высшему. Добро пожаловать. Он ждет тебя. Я приму ваших лошадей.

Моргон прошел вслед за Детом по тропинке, сверкающей от бесчисленного количества необработанных драгоценных камней, рассыпанных прямо под ногами гостей. Ущелье Эрленстар являлось лишь широким проходом к внутреннему залу, в середине которого горел костер, выложенный в форме кольца. Серик принялся расседлывать лошадей, а Дет провел Моргона к двойным сводчатым дверям, которые легко открылись, и люди в легких, красивых, как и у Серика, одеждах поклонились Моргону и закрыли за вошедшими тяжелые створки.

Блики света играли в тенях, сверкали самоцветы на дверях, стенах и внутреннем куполе скалы – Моргону казалось, что он находится внутри восхитительной красоты звезды. Дет опустил руку на его плечо и повел дальше, к возвышению у стены круглой комнаты. На третьей ступеньке широкой лестницы стоял трон, вырезанный из единого желтого кристалла, по обе стороны от него горели яркие факелы, освещающие Высшего – в солнечно-золотом одеянии, с седыми, откинутыми назад волосами, открывающими простые тонкие черты лица. Высший поднял руки с подлокотников трона и соединил кончики пальцев.

– Моргон с Хеда. Добро пожаловать, – сказал он ласково. – Чем я могу помочь тебе?