Ник Перумов - Одиночество мага (Том 1)

…Заклятье работало неровно, рывками. Балансировка всё-таки пострадала, несмотря на все старания Фесса, достичь приемлемого равновесия ему таки не удалось. Кое-где противоборствующие силы начинали рвать мёртвые тела, что, с точки зрения классической некромантии, уже никуда не годилось. Высшее мастерство чародея заключалось как раз в том, чтобы прийти на беспокойный погост, сплести заклинание, после чего стоять и ждать, пока оно не закончит свою работу, не потревожив при том ни единой косточки в могилах.

И в какой-то момент, до рези в крепко зажмуренных глазах вглядываясь в чёрные провалы, где сейчас содрогались останки, словно под ударами незримого бича, Фесс внезапно увидел…

Нет, не на погосте. В стороне. На самом пределе некромантского взора. Под корнями старой ольхи, подрытыми так искусно, что никто и никогда не нашёл бы никаких следов, ищи он на поверхности, – ещё одна могила. Не такая, как остальные. Некроманту до сих пор казалось, что он чувствует смертный ужас и отчаяние, наполняющие ямину.

И могила эта, словно взывающий о помощи и спасении путник, застигнутый по дороге предательским штормом, властно приковала к себе всё внимание некроманта. Он увидел… о нет, не просто бренные кости и тому подобное; он видел дрожащий над землёй призрак, слабую тень, что не в силах расстаться с телом, давно опустевшим вместилищем души, отражением которой и был этот призрак.

Это был явно не половинчик. И не человек… как будто. Но что он делает здесь? Фесс не мог прямо сейчас сказать, как давно этот несчастный окончил свои земные дни, для этого пришлось бы бросить поддерживать баланс сложного заклинания, но и бросить это, забыть о странном захоронении не мог тоже.

Наверное, Сфайрат не одобрил бы его и за это тоже.

Призрак колебался, покачивался над холодной землёй, он дрожал, точно от холода, словно страдающий от лютой стужи человек. Фесс от злости заскрипел зубами. Отвлекаться он не мог, однако потом разбираться с этим телом будет куда труднее. Впрочем… чуть-чуть-то он взглянуть может. Да, совсем, совсем чуть-чуть…

Немного более узкий, чем у человека, череп одевался плотью. Призрак втягивался обратно в подземное узилище, на краткое время позволяя магу увидеть истинное лицо того, кто был похоронен тут.

Ещё, ещё немного… Дрожат и вибрируют магические связки, сводящие воедино всю громоздкую конструкцию умиротворяющего погост волшебства, а некромант, рыча от рвущей грудь боли, отдает приказы призраку вновь войти в покинутое душой обиталище, вернуть ему на время утраченный облик, чтобы он, некромант, смог бы спросить его и получить ответ.

И Фессу показалось, что он уже почти совсем достиг успеха, когда его главное заклинание дало резкий крен, словно корабль, застигнутый опрокидывающей его набок волной.

Ох, как непрост же был погост половинчиков! Ох, сколько же тайн дремало здесь, под тёмным, опустошённым зимою дёрном, сколько страсти было здесь, и подлинного геройства, и настоящей верности!.. Обрывки видений, смутные воспоминания прошлого ринулись вверх, когда колоссальный столб незримой Силы, вышвыриваемой сейчас вверх, в бурлящие небеса, внезапно накренился, словно падающая колонна, и, подобно всё той же колонне, косо рухнул наземь, отрываясь вершиной смерча от стянутых в зенит чёрных туч.

Вспышка боли. Слепящая, словно блеск вражьего меча возле самых глаз. Фесс закричал, не слыша собственного крика; мир опрокидывался, барьеры рушились, и вся вытянутая из погоста сила грохочущим водопадом низвергалась обратно.

Брызнули вверх фонтаны чёрной земли, словно исполинские змеи вырывались на поверхность из подземных темниц. Тут уже не ошибёшься – заклинание некроманта дало сбой, и неупокоенные, освобождённые от пут, сами перешли в атаку, пробуждаясь к жизни, отбрасывая глупые обереги, поставленные живыми, поднимались, движимые одной-единственной целью, не имевшей, само собой, никакого смысла, – убивать тех, кто ещё не пришёл в Серые Пределы.

Нелепая цель. Безумная и кошмарная. И будь вечно проклят тот, кто стоит за всем этим, какие бы резоны он ни привёл, сойдись Фесс с ним лицом к лицу!

…Всё его тело словно бы превратилось в один громадный кровяной струп, с которого Фесс сейчас отрывал засохшие, мало что не закаменевшие повязки. Он потерял из виду призрак под ольхой, он клял себя последними словами – потому что неупокоенные вырвались-таки из-под действия чар, благие намерения покончить с ними, как предписывают учебники, так и -остались благими намерениями, и теперь вновь приходилось закладывать самоё себя в отчаянном усилии исправить содеянное.

И где теперь брать требуемую мощь? К кому обратиться некроманту, уже трижды нарушившему своё Слово, влезшему в громадный долг перед древними ночными силами, исчерпавшему все резервы и не создавшему новых?

Фесс кое-как поднял слипшиеся от крови веки. Из развороченных могил одна за другой поднимались нелепые фигуры, невысокие, с круглыми, круглее человеческих, черепами, короткими руками и ногами – правда, с невозможными ни у людей, ни у эльфов, ни у половинчиков зубами, что впору оказались бы и самому Сфайрату.

Посох!., нет, дерево стремительно холодеет, утрачивая силу. Крутящийся смерч уже успел рухнуть, подъяв всех, кого только мог. И теперь…

ФАЛЬЧИОН!

Подарок Эйтери. Специально на погибель неупокоенным отточенная смертоносная сталь гномов, лучше которой не сварил ещё ни один оружейник людской расы.

Фесс заставил себя оторвать сведённые судорогой пальцы от яростного сверкающего навершия и вытянуть из ножен сухо прошелестевший клинок.

Рухнувшее заклинание уже рвало и размётывало всё вокруг себя. Над головой мага возникла хищно устремлённая к земле глотка смерча, с шипением и воем всосавшая в себя тучи. Земля вокруг чародея волновалась, словно море, по ней пошли настоящие волны, трещали безжалостно вырываемые с корнем деревья, силы развернулись, разошлись в дикой пляске; и в самом сердце воцарившегося хаоса стоял Фесс, двумя руками держа перед собой гномий меч. Он не пытался скрыться. Напротив, теперь ему оставалось только одно – приковать неупокоенных к себе, не дать вырваться с разорённого погоста и…

Перебить их всех. Холодным железом. Не прибегая к магии.

И когда из развороченной могилы показалась уродливая круглая голова первого из неупокоенных, некромант испытал нечто вроде злой, жгучей радости. Ему нужен был сейчас бой. Именно бой, а не игра с магическими силами.

Не давая новосотворённому зомби подняться, Фесс одним движением оказался возле него. Фальчион рухнул со свистом, некроманту показалось, что сталь режет сама, – лезвие разрубило неупокоенного надвое и притом глубоко ушло в глинистую землю под ним. Фесс сам не знал истинной силы своего оружия. Простое железо, пусть даже вышедшее из гномьих тиглей, способно, как известно, рубить неупокоенных, но не убивать их. Товарищи Севера, подземные охотники за Нежитью, вынуждены были в буквальном смысле шинковать их на мелкие кусочки. Неразумно, нерационально, но – сейчас только это могло удовлетворить Фессову жажду схватки. Он чувствовал себя берсеркером, ненавидящим до полного забвения собственной жизни любого врага, не чувствующим ран, не замечающим пронзающих броню ударов до тех пор, пока жилы не отдадут последнюю каплю крови.