C. Витицкий - Бессильные мира сего

Он вернулся в кухню, где Жанка уже орудовала вовсю – шуршала замаслившейся оберточной бумагой, вскрывала пакеты, раскладывала снедь по тарелкам, что-то там нарезала – розовое и жирное, хлопала холодильником, брякала вилками-ножами – тоже, видимо, проголодалась, старушка моя, и взалкала выпить. (Интересно, можно так сказать: взалкала выпить?) Ему оставалось только откупоривать бутылки и готовить джин-тоник, первую порцию, самую смачную. Шпокнули взламываемые баночки тоника, зазвенел лед в прозрачной синеве божественного напитка, они чокнулись толстыми стаканами и выпили, и сразу же в усталой голове весело зашумело, и мир сделался вполне приемлем, и даже более того – уютен и хорош. Мир стал добр, но требователен – срочно требовалось повторить…

Когда зазвонил телефон, они были уже целиком от мира сего – добры и дьявольски хороши. Жанка, не очень-то уверенно ступая, удалилась трепаться, как выяснилось, с Маришкой о какой-то кулинарии – обсуждался рецепт торта “Аристократ”. Юрий же вдруг обнаружил себя чокающимся с возникшим из ничего Вадимом, который хорошенько, видимо, отоспался в мягком кресле и теперь готов был соответствовать – даже порозовел в предвкушении.

Произошел странный разговор.

– Ты за кого голосуешь? – спросил вдруг Вадим, тыкая вилкой в распадающийся кусок осетрины горячего копчения.

– В каком смысле?

– Ну, на выборах.

– На каких выборах?

– Блин. Ты что – газет не читаешь?

– Да, не читаю! Не читаю я газет! Что вы все ко мне привязались? Не читаю, и вам не советую!

– Я могу изменять будущее, – сказал вдруг Вадим и, сказав, выжидательно уставился.

– Ну? – сказал Юрий, не дождавшись никакого продолжения.

– Что – ну? Могу? Или нет?

– Не знаю, – сказал Юрий честно.

– Так слушай, мать твою! Я – МОГУ – ИЗМЕНЯТЬ – БУДУЩЕЕ. Это правда? Или нет?

– Брат, – сказал Юрий. – Господи! – Он наконец понял, что от него требуется, но ведь он же ничего не мог сейчас. – Слушай, брат, давай лучше выпьем еще по одной. Ей-богу…

Вадим, весь словно вздернутый – прямой, напряженный, – смотрел на него непонимающе, а потом облизнул губы и расслабленно обмяк.

– Ну да… – пробормотал он. – Ты же поддатый, я забыл совсем… Извини. Понимаешь, мне показалось, что я уже могу… мне спросонок показалось. Такой хороший был сон.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ №3.

ГЛАВВРАЧ, ПАПАША СЫНУЛИ

– Кто там у тебя все время орет? – спросил Большой Начальник, болезненно от собственного вопроса перекосившись. Похоже, у него болела голова после вчерашнего. А может быть, газы совсем замучали. Он явно и откровенно страдал метеоризмом. Кроме метеоризма, у него было еще огромное жирное лицо – репа хвостом вверх – и белесое, как репа, и с темными пятнами, словно репа эта местами подгнила. Глаза на этом лице смотрелись как некое биологическое излишество.

– Испытания идут, товавищ геневал, – объяснил главврач со всей доступной ему предупредительностью. – Полным ходом. Не пвекващаясь ни на час, товавищ геневал.

– А заткнуть его никак нельзя?

– Можно, конечно же. Но это сковее всего пов'ведит экспевименту.

– Какому эксперименту?

– Тому самому, товавищ геневал, – сказал главврач со значением.

Репа смотрела на него, мигая человеческими глазами, и находилась как бы в напряженном размышлении… И вдруг раздался длинный сипящий звук, и завоняло, как в сортире. Видимо, напряжение превысило некий допустимый предел.

– Я извиняюсь, – произнесла репа с простодушным облегчением.

– Вам показан актививованный уголь, товавищ геневал, – заметил главврач, но товарищ генерал не стал развивать эту интересную тему.

– Вы, доктор, уже шестой месяц эти свои эксперименты ставите, – сказал он, перейдя вдруг на “вы”. – А где результаты?

– Везультаты обнадеживающие, товавищ геневал.

– Вы мне шестой месяц толкуете про результаты ваши. Обнадеживающие. А где они?

– Очень сложная задача, товавищ геневал. Никто вмиве…

– Знаю, знаю! – Большой Начальник помолчал, а потом произнес с нажимом: – Если бы где-нибудь это умели, мы бы, товарищ профессор, и без тебя бы обошлись. Понял?

– Так точно.

– Вот так. – Начальник снова помолчал, прислушиваясь. – А чего он, вообще-то, орёт? Непонятно.

– Больно, – объяснил главврач. – А пвименять паваллельно болеутоляющие пвепаваты…

– То есть как – больно? Кому – больно?

– Подопытному. Добвовольцу. Это очень болезненный пвоцесс, товавищ геневал… (Начальник слушал, приоткрыв рот с золотыми зубами. Белесые щеки его медленно розовели. Пунцовели. Багровели.) В этом вся пвоблема, к сожалению. Собственно, пвоцесс нами уже отваботан, по квайней мере в пев'вом пвиближении, но вот сопутствующие…

Тут начальник стал окончательно цвета свежего мяса и заорал:

– Курва недобитая, картавая! – орал он. – Вредитель недо..анный! Б…, сука белогвардейская! Ты понимаешь, кому ты свои препараты сраные готовишь? Ты понимаешь, кто их принимать будет, б…дина пухломордая, пидор гнойный, мудила, говно еврейское!.. Семейственность, понимаешь, развел в учреждении и вредительством занимаешься? Встать, полковник, когда разговариваете с генерал-лейтенантом!..

Главврач с готовностью поднялся и терпеливо, руки по швам, слушал выговор, дожидаясь возможности оправдаться. Не то чтобы он привык, обычно с ним разговаривали вежливо и даже почтительно, но этот репоголовый пердун всегда орал, нравилось ему орать, и он всегда находил повод, к чему придраться, чтобы всласть поорать. Разрядиться. Метеоризм – поганая штука, мучительная и унижающая. И полный идиот, к тому же. Бабка говорила: на копейку луку, а на рубль бздуку – это о нем, и в прямом смысле, и в переносном… Вот, кажется, и все – иссяк. Успокоился. Сейчас предложит сесть…

– Садитесь, товарищ главврач, – сказал Начальник утомленно. – Вы и сами понимаете, что такое положение недопустимо. Надо что-то предпринимать.

– Конечно, товавищ геневал-лейтенант. Именно над этим мы и ваботаем сейчас.

– Правильно. Так держать. И если нужны какие-нибудь лекарства… микстуры, препараты, немедленно докладывайте, мы обеспечим.

– Слушаюсь.

Начальник некоторое время осторожно и даже с нежностью ощупывал себе щеки белыми золотоволосыми пальцами, потом спросил:

– Но в основном, вы говорите, дело продвигается?

– Так точно. Главная задача уже вешена. Начальник кивнул, глазки у него вдруг сделались как щелочки.

– И как же эта штука у вас работает? Я никак не представлю себе, что это. Защита от болезней? Или?.. – он так и не решился выразить словами, что именно “или” и только руками показал нечто неопредленно опасное.

– Я не уполномочен обсуждать эти вопвосы, – сказал главврач сухо и мстительно добавил: – С вами.