Глен Кук - Колдун

Марика рассматривала брата. Все такой же маленький и сильнее, похоже, не стал. Ни физически, ни морально. В глаза ей он не смотрел.

И все же что-то тут было не так. Какая-то тайна, и не та, которая была связана с его странным воскрешением. Что-то странное было в самом Каблине. Может, то, как смотрели на него остальные торговцы – снизу вверх, исподлобья? Он что, главный у них? Но это было настолько невероятно, что Марика не стала останавливаться на этой догадке.

– Скажи мне, Каблин… Почему ты живой? Я же сама видела, как тебя убили кочевники! Я перебила их всех… – Но, когда битва окончилась, вспомнила вдруг Марика, она так и не смогла найти его тело. – Расскажи мне, что произошло.

Каблин ничего не сказал. Он сидел молча, уставившись в костер.

Другие пленники встревожились еще сильнее.

– Лучше поговори со мной, Каблин! Я здесь – твоя единственная надежда.

Каблин пробурчал что-то оскорбительное в адрес силт. Он говорил на диалекте их стойбища и так мямлил, что Марика ничего не разобрала. Но смысл высказывания был явно нелестным. Больше она этим диалектом никогда не пользовалась – даже в разговоре с Грауэл и Барлог.

Она похлопала брата по плечу.

– Да ты у нас храбрец, Каблин! Только подумай хорошенько. Сегодня погибло много моих охотниц. А те, что остались в живых, находятся не в лучшем расположении духа. И у них свои идеи о том, как следует поступить с пленниками. Особенно с торговцами. Вы нарушили все мыслимые соглашения и моральные нормы. Так что лучше уж рассказывай.

– Ладно, – пожал плечами Каблин. «Он никогда не мог противостоять мне, – подумала Марика. – Только в тот раз, когда пытался убить Пошит».

– Когда стемнело, я заполз в избу Герьен. В мужском углу все еще горел огонь. Я попытался добраться до него, но оступился, упал в погреб и потерял сознание. После этого я мало что помню. Думаю, что много раз пытался выбраться наверх. Мне было очень плохо, началась лихорадка. Ласпы нашли меня через несколько дней. Говорят, я был не в себе. От голода и лихорадки, надо полагать.

Марика сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Перед глазами у нее прокручивались куски из ночного кошмара, что так мучил ее все эти годы. Она заперта в каком-то сыром, темном месте, тяжело ранена и все пытается выползти вверх по лестнице, но не может этого сделать…

– Ласпы выходили меня, видимо, из чувства долга. Наверное, я долго оставался безумцем. Первые мои воспоминания относятся к тому периоду, когда прошел уже почти месяц с момента нашествия кочевников. Вокруг были одни только Ласпы, которых совсем не радовало мое общество. Когда на следующее лето появились торговцы, я ушел с Хроненом. Он взял меня в Критцу. Там я и жил, пока не пришли кочевники и не сломали стены.

Когда стало очевидно, что помощи из Акарда мы не дождемся, комендант посадил всех щенков в спасательные шлюпки и помог нам вырваться из окружения. Потом нас отправили куда-то на юг. Там я вырос и стал водителем. Сегодня мы получили очередной приказ – и вот я здесь.

Похоже, он говорит правду, подумала Марика. Но слишком уж сухо все это звучит. Голые факты.

– И все? Мы не виделись восемь лет, и тебе больше нечего мне сказать?

– А ты о себе много рассказываешь?

– Что ты здесь делаешь, Каблин?

– Работаю. Я ведь водитель.

Марика была уверена, что Каблин что-то скрывает. Кроме всего прочего, он пользовался официальной речью. С ней, своей сестрой! В детстве они всегда разговаривали как друзья.

– Да, ты водитель. И ты возишь на территорию Рейгг захватчиц из другого сестричества. Помогая Серк, ты и твои братья нарушили все существующие соглашения. Вы влезли в конфликт двух общин. Зачем?

– Я – простой водитель. Мне приказывают ехать, и я еду.

– На этот раз ты исполнял дурацкие приказы. Согласен?

Каблин не ответил.

– Вы заварили такую кашу, что теперь само существование братства под угрозой.

– Вряд ли, – расхрабрился вдруг Каблин. – Сомневаюсь, чтобы это было так.

– Что же, по-твоему, сделают общины, когда узнают о том, что вы натворили?

Каблин пожал плечами.

– Чем так хорош Понат, что ради него вы рискуете жизнью и самим существованием братства?

– Откуда мне знать? – снова пожал плечами Каблин.

Опять же звучит правдиво. На мгновение ее братец даже заговорил нормальным языком.

– Может, и не знаешь. – Марика уже начинала сердиться. – А вот я узнаю. Непременно узнаю.

Каблин пожал плечами в третий раз, как будто этот вопрос его нисколько не волновал.

– Ты поставил меня в затруднительное положение, Каблин. Я отойду ненадолго. Мне надо подумать. Будешь моим свидетелем перед советом Рейгг?

– Нет. Я не буду помогать тебе, силта. Лучше умереть.

Марика удалилась, размышляя о том, каким храбрым сделался вдруг ее трусливый братец. И откуда у него такая ненависть к силтам? Они столько пережили вместе, и он не хочет даже назвать ее своей сестрой!

Марика присела рядом с Грауэл и кивком указала ей на пленников.

– К ним пусть никто не подходит, – сказала она шепотом. – Ясно?

– Да.

Марика подошла к большому костру, где уже столпились все ее оставшиеся в живых послушницы. Сейчас она их попросту не замечала.

Каблин! Что же теперь делать? В детстве они были так близки…

Марика заснула сидя. Она была так измучена, что ничто уже не могло заставить ее держать глаза открытыми.

Проснулась она от холода и звуков ружейной пальбы. Лапы были как ватные, все тело болело.

– Что еще стряслось?

Сверху сыпался сухой мелкий снег, но, судя по цвету неба, восход был уже близко. Марика обратила внимание, что шкуры вчерашних мертвецов побелели от снега.

– Что происходит, Дортека?

– Кочевники. Они пришли следом за Серк. Но вокторы, которых я оставила у машин, задержали их.

– Сколько их там?

– Пока не знаю. Но, похоже, не слишком много.

Марика вышла на открытое место, чтобы посмотреть что творится в долине, и с удивлением обнаружила, что еле волочит лапы. Разглядеть ничего не удалось. Снег.

– Я все еще не пришла в себя. Похоже, выложилась вчера сильнее, чем думала.

– Ничего, Марика, я справлюсь сама. Кочевники пришли одни. Во всяком случае, пока я не сумела обнаружить ни одной силты.

У Марики закружилась голова.

– Тогда действуйте. А мне надо поесть. Присоединюсь к вам, как только смогу.

Стрельба приближалась. Дортека поспешно скрылась в снежной мгле.

Марика вернулась к костру, поискать каких-нибудь объедков. Нашла чашку остывшего супа. Это помогло почти мгновенно.

Хромая, она подошла к пленникам.

Их караулила Грауэл. Глаза охотницы покраснели от усталости.

– Что там за шум, Марика?

Марика мрачно посмотрела на пленников.

– Кочевники! За нашими приятелями идет большой отряд кочевников.