Глен Кук - Колдун

– Воля ваша, госпожа. Но нельзя же все-таки ценить удобства больше самой жизни!

– Тебе надо пройти церемонии, Марика. Все твои рассуждения, все твои желания и честолюбивые планы останутся лишь разговорами, если ты не пройдешь Тогар. Когда ты наконец перестанешь увиливать и менять тему? Мы намерены обезопасить твое будущее? Или мы хотим отдать его в лапы тех, кто только и мечтает о твоем падении?

– Да, госпожа, – вздохнула Марика.

– В таком случае когда? Скоро?

Страх холодной лапой сжал внутренности Марики. Что с ней происходит? Тогар – простейшая церемония. Бесчисленное множество силт прошло через это испытание. Никто еще не умирал от этого – по крайней мере Марика о таких случаях не слышала. Это совсем не так страшно, как вступать в борьбу с братством из-за дюжины жалких преступников. Почему же ей так трудно побороть себя?

– Да, госпожа. Я немедленно начну готовиться к церемонии.

Может, что-нибудь случится, и ей еще удастся протянуть время.

– Грауэл… Мне страшно!

– Многие тысячи прошли через это.

– А многие миллионы рожали щенков!

– От этого еще никто не умирал.

Последней реплики Марики Грауэл как будто не заметила. Ох, не стоило заговаривать с охотницами о деторождении!

– Нет, не в этом дело. Даже не знаю, как объяснить. Я просто испугана. Испугана сильнее, чем в тот день, когда кочевники напали на наше стойбище. Сильнее, чем во время осады Акарда, когда мы все знали, что живыми нам не уйти. Сильнее, чем в тот день, когда я блефовала, говоря Багнелю, что мы атакуем их летательные аппараты, если они попробуют взлететь.

– Ты не блефовала.

– Думаю, что нет. Я бы действительно приказала это сделать, если бы меня вынудили. Но мне этого очень не хотелось. Как сейчас не хочется проходить Тогар.

– Я знаю. Вижу, что ты испугана. Когда ты действительно боишься, у тебя пасть не закрывается. Болтаешь и болтаешь.

– Что, серьезно? – спросила Марика. – Неужели меня так легко раскусить?

– Иногда.

– Вам придется научить меня скрывать свои эмоции. Нельзя же, чтобы всем было видно, что у меня на уме!

Барлог выступила вперед, держа в лапах белую нижнюю рубашку первую из многочисленных одежд послушницы, проходящей Тогар. Барлог была гораздо менее сентиментальна, чем Грауэл. Но когда Марика послушно наклонила голову, старая охотница обняла ее.

Обе они, и Грауэл, и Барлог, хорошо понимали, как дорого надо платить за то, чтобы стать силтой. У Грауэл никогда не было щенков.

Барлог запретили рожать их с тех пор, как она поселилась с силтами Рейгг.

– Еще не поздно уйти, Марика, – сказала Барлог.

– Поздно, Барлог. Уже слишком поздно. Нам некуда идти. Да нас никто и не отпустит. Я слишком много знаю. И врагов у меня много – как внутри общины, так и вне ее. Единственный путь отсюда – это смерть.

– Она права, – согласилась Грауэл. – Я слышала, как разговаривали сестры. Многие надеются, что Марика не захочет проходить церемонию.

Существует большая группировка, члены которой жаждут нашей крови.

Марика подошла к окну и посмотрела на монастырь.

– А помните те времена, когда нам полагалась только келья в подвале Акарда?

– С тех пор много воды утекло, – согласилась Грауэл. – А ты сделала много такого, чего мы не можем одобрить. Я даже сомневаюсь, что мы сможем простить тебя, хоть и знаем, почему ты так поступала. Иногда мне кажется, что ты все-таки Джиана. Но думаю, ты поступала так, как хотел Всесущий, и выбора у тебя было не больше, чем у нас.

– Выбор есть всегда, Грауэл. Но вторая возможность обычно еще чернее, чем первая. Сегодня выбор простой: Тогар или смерть.

– Поэтому я и говорю, что выбора на самом деле нет.

– Я рада, что ты понимаешь. – Марика повернулась, чтобы Барлог надела на нее следующую рубашку. Их будет еще полдюжины, а потом придет очередь сложного верхнего облачения. – Надеюсь, что ты и дальше будешь это понимать. Потому что мы еще много раз будем стоять перед выбором. Проходя Тогар, я вступаю на путь, с которого никуда нельзя свернуть. Возможно, это дорога во тьму. Один опрометчивый шаг – и мы рухнем вниз вместе со всей общиной. А тогда даже сама Верховная жрица не сможет предсказать наше будущее.

– Ты действительно думаешь, что торговцы хотят уничтожить силт? спросила Грауэл. – Или это только довод, а ты просто хотела добиться еще большей власти?

– Это действительно аргумент в споре, Грауэл, и цель у меня была именно такая. Но это к тому же еще и правда. Очевидная истина, но силты закрывают на нее глаза. Они не хотят верить, что их хватка слабеет. Но сейчас не время. Давайте быстрее собираться. А то они придут выяснять, почему я еще не готова!

– Мы закончим как раз вовремя, – сказала Барлог, приводя в порядок верхнее облачение.

Грауэл обвила талию Марики ритуальным поясом из черепов арфтов.

Барлог надела ей на голову красную шапочку кандидата. Грауэл протянула инкрустированный золотом посох, увенчанный сморщенной головой кэга. В таком состоянии ее было не отличить от головы мета. В древние времена это и была бы голова мета, убитого самой Марикой.

Грауэл принесла горшочки с красками. Марика принялась наносить на открытые части шкуры заранее выбранный узор. Это не был традиционный узор силт или Рейгг. Такие разводы наносила себе на шкуру охотница племени Дегнан, когда собиралась вступить в смертельную схватку.

Щенком Марика разучивала этот узор, но никогда не видела его собственными глазами. Грауэл и Барлог тоже никогда ничего подобного не видали и не помнили, чтобы кто-нибудь из Дегнанов видел. Марика была уверена, что никто из силт не поймет значения ее узоров. Она осмотрела себя в зеркало.

– И это мы – силты! Лучшая часть цивилизованного мира!

– Марика?

– Я чувствую себя дикаркой, охотницей кочевого племени. Ты только взгляни на меня! Эти черепа! Эта сушеная голова! Да еще боевые краски!

Уже несколько недель, как Марика забросила все свои занятия и занималась только подготовкой к церемонии. Она целыми днями охотилась на арфтов и кэгов и недоумевала, как же справляются остальные кандидатки? Ведь охотиться юных силт давно уже не учили.

Охота была нелегкой. В мире наступила зима, и зверей стало гораздо меньше. Их просто трудно было найти. А Марика должна была их найти, убить, отрезать головы, а дома сварить головы арфтов, чтобы остались только голые черепа, и высушить голову кэга так, чтобы она уменьшилась. Грауэл и Барлог могли помочь ей ровно настолько, насколько это позволял обычай. То есть почти не могли.

Зато охотницы помогли ей готовить краски и шить многочисленные одеяния. Шить они умели гораздо лучше, чем Марика, а делалось это без свидетелей.

– Хочешь еще раз повторить все вопросы? – спросила Грауэл. Барлог порылась в груде бумаг на Марикином столе и вытащила нужный лист.