Вячеслав Шалыгин - Путь с небес

Князь обвел взглядом офицеров. Пауза затягивалась. Лица штабистов начали приобретать заинтересованное выражение. Признаться в том, что, несмотря на особое доверие со стороны Гордеева, как командующий – даже резервной армией – он не стоит пока ничего, Преображенский не мог, и ему пришлось собраться. Сначала дела, а уж после – освоение нюансов штабной службы. И плевать на косые взгляды! Их и так хватало, еще до условного назначения Сергея в преемники Великого Князя. Как говаривал Горох: «Одним больше, одним меньше…» Взгляды не представляли непосредственной опасности для здоровья, а значит, их как бы не было. Прием сомнительный, но в сложившихся условиях самый верный.

«Начал верить в собственную непогрешимость? – Сергей про себя усмехнулся. – Симптомчик, однако, тревожный. Предвестник звездной болезни».

– Всю документацию передать капитану моего флагмана – крейсера «Каллисто». Надеюсь, штаты резервной армии укомплектованы полностью? Оповестите штаб армии – сбор на флагмане в двадцать ноль-ноль.

– Будет сделано, – адъютант-полковник кивнул.

– Сделано? – Сергей нахмурился. – Что это за ответ?!

– Виноват, ваша светлость! Есть! – Полковник удивился пуще прежнего. – Разрешите выполнять?!

– Выполняйте.

Преображенский постарался скрыть свои эмоции. Ему не очень-то и хотелось повышать голос на полковника, но слишком уж он был… свойским, что ли… Сергей взглянул на прочих офицеров. Кажется, отпор адъютант-полковнику получился весьма показательным. На лицах оставшихся вокруг штабистов было написано, что они окончательно осознали, кто теперь есть князь Преображенский.

– Что еще?

– Вот последние новости с фронта, – протянул бумагу подполковник из отдела оперативной связи. – Разведка докладывает, что по ту сторону Рубежа формируется крупный конвой танкеров. Расчетное время старта – четыре утра по стандартному времени.

– Успеваем. – Князь взял сводку и пробежал ее текст глазами. – С Данаи есть новости?

– Пока держатся…

– Хорошо, я буду на флагмане через час, а до тех пор прошу меня не тревожить.

Сергей понимал, что в ситуации, когда очень многое решают минуты, часовой тайм-аут будет не слишком полезен для дела, но он не мог улететь с Земли, не повидав Нины.

Он сел в машину и утомленно потер виски.

– В посольство, – приказал он Горохову.

Водитель молча кивнул и вырулил на дорогу. В последние дни, после неудавшихся переговоров с технократами, он воздерживался от шуточек и вольного тона. Сначала Сергея это устраивало, но постепенно начало тревожить. Неужели он настолько изменился за какие то недели, что теперь его опасается даже верный оруженосец? Хотя нет, ерунда! Горох просто на что-то обиделся. Преображенский замотался и среди всех этих военно-государственных забот вполне мог забыть о каком-то обещании или накричать на верного шофера ни за что ни про что. Барские замашки Сергею всегда были противны, его подданные привыкли, что князь ведет себя корректно и дружелюбно, поэтому Гороха могло «заклинить» от любого пренебрежительного слова.

На лице лейтенанта читалась почти такая же отрешенная задумчивость, как и у самого князя. А еще… В последние дни нечто подобное отражалось и на лице Нины. Три человека, тесно общающихся друг с другом, три человека, прошедших испытания Рубежом, огнем и Торбаном. Рубежом! Быть может, дело было не в новых замашках Преображенского, а в чем-то еще? Все трое прошли сквозь Рубеж и вернулись обратно. Не было ли здесь подвоха? Такие опасения преследовали Сергея еще со времени первого возвращения из-за Рубежа. Ведь вещество тора могло излучать какую-нибудь неизвестную науке гадость или индуцировать особые поля…

Сергей набрал на видеофоне номер Нины. Она что-то делала в оранжерее. Ей нравилось ухаживать за цветами, и все свободные минуты она проводила среди экзотической зелени. Увидев Сергея, она улыбнулась и сняла перчатку, чтобы откинуть со лба непослушную прядь.

– Ты едешь домой?

– Да, – Преображенский невольно улыбнулся в ответ. От одного взгляда на жену ему стало значительно легче. Все проблемы и тревоги тут же отошли на второй план. – Как ты?

– Соскучилась.

– Что-то ты бледная.

– Меня с утра немного тошнило.

– Приеду, вызову на ковер шеф-повара.

– Не надо. Это, наверное, мигрень, реакция на погоду. У меня и голова немного болит. Ветер меняется. Завтра, по прогнозам, похолодает.

– Хорошо, но повара я все-таки вызову. – Сергей улыбнулся и отключил связь.

– Вы лучше доктора вызовите, – наконец-то подал голос Горох. – Акушера-гинеколога.

– Что?

– Да нет, ничего, это я сам с собой.

– Послушай, Горохов… – Сергей задумался, как бы сформулировать вопрос. – Ты считаешь, что я изменился?

– Ну, как вам сказать… – Лейтенант смутился. – Не то чтобы очень… Но посерьезнее вы стали, мягко говоря, это точно.

– А ты сам почему такой задумчивый? С тобой ничего в последнее время не происходило… странного?

– Как с княжной? – Канонир усмехнулся. – Нет.

– А если подумать?

– Не знаю… вроде бы ничего. – Горохов ответил неуверенно, словно не знал, стоит ли говорить о чем-то незначительном и, с его точки зрения, глупом. – Ну, разве что… Да нет. Ничего не происходило.

– Нет, погоди, что – «разве что»?

– Да ерунда, ваша светлость. Дня два назад решил книжку полистать на сон грядущий. Из серии «Классика». На обложку польстился. Там такой суровый мужик с автоматом по подвалу идет… Две страницы прочел, и вдруг будильник! Я на часы, а там уже шесть тридцать. Подъем то есть. Как я так спал – не пойму. Вроде бы только что двадцать три десять было – точно помню, – и всего две страницы прочел, а уже утро наступило. Да, главное, выспаться толком не успел. Весь день как вареный ходил. Больше в постели не читаю. Ну их, книги эти. Здоровый сон дороже. Вот. А больше ничего особенного.

– То, что надо, – князь похлопал его по плечу.

– Вы думаете? – Горохов удивленно оглянулся.

– Знаю, – заверил Преображенский. Нина по-прежнему была в оранжерее. Ей князь задал примерно тот же вопрос, что и канониру, но молодая княгиня, как ни старалась, ничего странного припомнить не смогла.

– А почему этот случай с Гороховым тебя так взволновал? – Она стянула перчатки и отдала их садовнику. – Ничего не трогайте, пожалуйста, я завтра закончу.

Пожилой садовник поклонился и тихо вышел из стеклянного флигеля.

– Мы все изменились, – пояснил Сергей. – Причем никто этого не заметил, понимаешь? '

– Смутно, – призналась Нина. – Как мы изменились?

– Словно бы стали более суровыми, расчетливыми, жесткими. У меня есть подозрение, что эти изменения и «провал во времени» Гороха как-то связаны с нашими путешествиями сквозь Рубеж.