Вячеслав Шалыгин - Кровь титанов

Громов был настолько убежден в своей правоте, что так и не заметил вкравшейся в его рассуждения существенной ошибки. Приказ об отправке армады в созвездие Стрельца был отдан ещё до того, как Диктатор объявил об узурпации власти. Причем отдал его Совет. И этот факт перечеркивал все подозрения старого Воина жирным крестом. Однако Аврелий ни о чем подобном не помнил.

Потому что, как и в момент отправки армады, пребывал под незаметным, но жестким внушением…

Притаившийся в подсобном помещении человек активировал очередную виртуальную маску и осторожно выглянул в коридор. После того как Воины на Титане стали буквально музейной редкостью, это крыло Дворца почти опустело. Многочисленные слуги и оруженосцы разошлись по домам, а за порядком в покоях ордена следили лишь уставшие от бесконечных сточасовых нарядов кадеты. Человек вышел из укрытия и спокойно двинулся от приемной Громова к лифту. Встретившиеся на пути подростки лишь скользнули по его фигуре равнодушными взглядами и вяло отдали честь. Человек ответил им примерно таким же неуставным салютом и свернул в боковой проход. В конце узкого коридора располагался лифт для персонала. Спустившись в тесной кабине на трунтовый уровень, человек прошел на стоянку служебных магнитопланов и уселся в закрытую грузовую машину. Внутри фургончика его ждали двое крепких юношей, вооруженных армейскими пистолетами.

Человек отключил топографическую маскировку и снял с плеча тяжелый излучатель античастиц.

– Надо поработать над конструкцией этой штуковины, – недовольно проговорил он, потирая плечо. – Слишком много весит.

– Подрастешь, станет легче, – с улыбкой ответил один из ребят. – Как прошло?

– Как обычно, – ответил человек. – Этап номер восемь позади. Теперь Громов и Диктатор будут воевать друг с другом, пока один из них не рухнет замертво.

– Узнал что-нибудь интересное? – поинтересовался второй юноша.

– Да, – коротко ответил человек. – И это навело меня на очень дельную мысль. Мы можем не просто столкнуть их лбами, но и заставить совсем уйти с нашей дороги.

– Каким образом? – спросил первый парень.

– Расскажу позже, когда продумаю все детали, – ответил человек. – Чего мы ждем? Поехали, пока нами не заинтересовалась охрана.

Магнитоплан медленно покинул стоянку и, обогнув площадь, выехал на скоростное шоссе.

Прошло около минуты, и тем же маршрутом пределы Дворца покинул ещё один экипаж. Как и машина юношей, серый и неприметный. Он зафиксировал среднюю для выбранной трассы скорость и заскользил над дорогой, в точности повторяя все маневры грузовичка.

Туркин прогуливался по переходам подземной базы с видом победителя. Встречавшиеся на пути люди и фантомы на него почти не смотрели, но пару косых взглядов Воин уловил. Высокий рост и завидное телосложение всегда придавали титанам особую уверенность в себе, но на вражеской территории к обычным ощущениям добавлялся привкус риска. Алексей не опасался, что кому-то из местных обитателей придет в голову забросать его камнями или спровоцировать на рукопашный бой, но было заметно, что нахальный взгляд пленника раздражает некоторых бунтовщиков. Особенно тех, кто был одет в странную архаичную униформу. Сначала Туркин не понимал, что же такого необычного он видит в этих людях, но очень скоро научился безошибочно выделять их из любой группы прохожих, даже если они меняли одежду устаревшего покроя на вполне современные комбинезоны. В глазах этих солдат читалась смертная тоска. Не меланхолия от недосыпания или недовольство, а настоящая, глубокая и необратимая тоска. Казалось, что эти люди глубоко скорбят по всем родным, близким, друзьям, а заодно и по себе самим, ещё живым, но уже не живущим. Такого сочетания чувств Алексей не встречал в человеческом взгляде никогда. Глаза врагов в пылу сражения, если удавалось их увидеть, были полны ненависти, злобы, отчаянной решимости. В глазах приговоренных к «ластику» пленных таились либо раскаяние, либо страх. Даже приговоренные к полному стиранию личности или физическому уничтожению смотрели совсем не так. Они могли жалеть себя и свои упущенные возможности, могли отдаться в лапы беспредельному ужасу, теряя при этом остатки разума и воли, но никто из них не глядел на противников и палачей с такой невыразимой тоской.

«Как тошно им жить, – пришла в голову Алексея мысль знакомой и теплой окраски. – Отчего они так страдают, папа?»

От неожиданно начавшегося мыслеконтакта Туркин невольно вздрогнул. Иван очень редко называл его папой. Даже когда они оставались одни или тренировались в установке ментальной связи. Обычно такое обращение предвещало довольно непринужденный разговор «обо всем», но сейчас настроение сына было не таким, как во время редких часов совместного досуга. Он был по-деловому собран и сосредоточен. Алексею показалось, что за последние дни Иван повзрослел лет на десять. Он теперь не только говорил, но и мыслил, как взрослый. Четкими и хорошо сформулированными категориями. А ещё он очень неплохо освоил искусство дальней мыслесвязи, которое Воинами поколения Туркина изучалось лишь на седьмом курсе Академии.

– Как ты меня нашел? – спросил Алексей, в душе радуясь успехам сына.

– Плевое дело, – с юношеской самоуверенностью заявил Иван. – Когда знаешь принцип, решить проблему нетрудно.

– А я до сих пор не понимаю принципа мыслесвязи, – признался Туркин. – И, по-моему, в этом я не одинок.

– Это верно, – согласился сын. – Хотя ты самый толковый из своего ордена.

– Комплимент? – удивился Алексей. – Или тебе нужен кредит на покупку мороженого?

– Нет, пап, детство кончилось, – серьезно ответил Иван.

– Вот как? – ещё больше удивился Воин. – И что же началось?

– Война, – мальчик показал отцу мысленную картинку.

В двух кварталах от дома, в котором ещё недавно жил Алексей, громоздились руины административного здания сектора, а в проходящем мимо шоссе зияли огромные провалы. Ни в одном из домов уровня не горел свет, а над тротуарами не висели объемные фигуры рекламных голограмм. Прохожих на улице был тоже минимум. Причем трое из пяти оказывались полицейскими или солдатами внутренней армии.

– Мне пора выбираться из этой пещеры, – решительно подумал Туркин. – Как там мама?

– Она очень беспокоится о тебе, – ответил Иван.

– Не оставляй её надолго одну, – попросил Алексей.

– У меня много дел, но я постараюсь, – сказал мальчик. – Даже сейчас я очень ограничен во времени. Поэтому, извини, но нам пора прощаться.

– Один вопрос, Ваня, – остановил его Туркин. – Я не знаю, как правильно его задать, но…

– Я не брал твой излучатель, – не дожидаясь вопроса, ответил Иван. – Ты об этом хотел спросить? Твой тюремщик пытается переманить тебя на свою сторону. Для этого он и устроил спектакль с погружением в детство, подсунул тебе сексуально озабоченную Габриэллу и придумал версию с угрозой, якобы исходящей от третьих лиц. Выбирайся из этого змеиного гнезда, папа, и возвращайся поскорее на Титан. Без тебя не справляются ни Ямата, ни Громов.