Вячеслав Шалыгин - Импорт правосудия

Парень поднял глаза и сквозь туман лихорадки разглядел склонившееся над ним участливое лицо молодого мужчины. Незнакомец был одет в джинсы, футболку и легкую куртку. Его длинные волосы были перевязаны на затылке тонким кожаным шнурком, а в левом ухе поблескивала серебряная серьга. Голубые глаза и приветливая улыбка сразу же расположили Алексея к собеседнику, и он кивнул, не в силах произнести ни слова,

– Позвольте мне проводить вас домой? – предложил незнакомец и помог Алексею подняться.

– Нет, – еле слышно, но твердо прошептал парень, – мне туда нельзя…

– Вы оступились с точки зрения светской власти? – поинтересовался длинноволосый и снова улыбнулся.

– Скорее с точки зрения бога, – снова оседая на пригретый до того парапет, ответил Алексей.

– Никто не вправе судить себя от имени всевышнего, – укоризненно заметил незнакомец и снова поставил собеседника на ноги. – Наши неудачи или неприятности принадлежат всецело нам самим до тех пор, пока не придет время судить нас по поступкам нашим. И вот тогда, и только тогда, мы узнаем, было ли угодно господу то или иное наше деяние…

– Что ни делай, все равно потом пожалеешь, – резюмировал Алексей и вытер дрожащей рукой крупные капли пота со лба.

– Можно сказать и так, – после недолгого раздуья согласился незнакомец.

– Мне надо… – Алексей задумался, помолчал и закончил: – В больницу…

– Да, я вижу, – ответил длинноволосый. – От вас почти не пахнет спиртным… Вы принимали… лекарства?

– Из наркотиков я признаю только кофе, – ответил на его скрытый вопрос Алексей. – Я ранен и простужен одновременно. Так уж вышло…

– Можете мне не объяснять, – прервал его незнакомец, – я доставлю вас в лечебницу и так.

– Нет, – Алексей вдруг схватил длинноволосого за рукав и, широко раскрыв глаза, затрясся в приступе лихорадки, – в больницу нельзя! Там кровь! Нет, не в больницу! Нет! Кровь…

Он словно безумный вцепился в ворот куртки длинноволосого и встряхнул более легкого собеседника так, что у того щелкнули челюсти. Незнакомец испуганно схватил Алексея за плечи, пытаясь отцепить его руки от своего воротника. Но раненый сделал это сам. Его глаза закатились под верхние веки, после чего он медленно осел на землю и замер без сознания. Человек осторожно опустил его голову на холодный асфальт и побежал к ближайшему телефону…

«Скорая помощь» уже отъехала на приличное расстояние, когда длинноволосый завел свою машину и выехал на дорогу. Белый фургон мелькал далеко впереди, а незнакомец все никак не мог выбросить из головы слова и выражение глаз больного. Он был явно в бреду, когда бормотал что-то про кровь. Однако ровно за пять секунд до приступа парень поддерживал нормальную беседу, не выказывая никаких признаков помутнения Рассудка. «Скорая» свернула к высоким корпусам городской больницы, и длинноволосый, сам не понимая почему, последовал за ней.

В приемном отделении он довольно спокойно прошел мимо расслабленной охраны и сумел проникнуть почти в смотровой кабинет, когда путь ему широкобедрая сестра в коротком халате, туго натянутом на полнеющие телеса.

– Вам чего? – строго спросила она, закрывая собой дверной проем.

– Я по поводу парня. Того, что к вам вот только привезли… Как он?

– Еще неизвестно, но на первый взгляд – жить будет, – ответила сестра и поинтересовалась: – А вы кто? Знакомый?

– Да нет, я просто проходил мимо… Увидел его…Скорую вызвал…

– Какой тимуровец! – сестра усмехнулась и, закрывая дверь в кабинет, повторила: – Выживет, не волнуйтесь. Если не доверяете, можете утром приехать проконтролировать…

– Спасибо, – ответил длинноволосый и. добавил: – Храни вас господь.

Он вышел на крыльцо, но не стал торопиться уезжать, а, немного постояв на свежем воздухе, вернулся в коридор приемного отделения. Там он уселся в жесткое кресло для посетителей и, вынув из кармана миниатюрную книжицу, углубился в чтение. Спустя несколько минут скучающий охранник прошелся мимо посетите ля и заметил:

– Глаза испортите, такие мелкие буквы в темноте читаете.

– На все воля божья, брат мой, да и освещение здесь не такое уж скудное, – смиренно улыбаясь, ответил длинноволосый.

– Служитель культа? – заинтересованно спросил охранник и остановился рядом с посетителем.

– Кандидат, – ответил мужчина.

– И скоро посвящение? – проявляя некие познания о предмете беседы, спросил страж.

– Ближе к Рождеству, – покорно поддержал беседу кандидат в священники.

– В январе? – уточнил охранник больше от скуки,чем из любопытства.

– В декабре, – возразил священник.

– А, так вы не нашего роду-племени, – страж не много оживился и, наморщив невысокий лоб, почти по слогам произнес: – Баптисты-адвентисты?

– Нет, – священник рассмеялся, – не настолько… Охранник непонимающе пожал плечами и двинулся лальше по коридору. Пройдя несколько шагов он остановился и, полуобернувшись, спросил:

– А вы кого дожидаетесь, святой отец? Ответить священник не успел, поскольку их диалог прервал дикий вопль, пронесшийся по коридору приемного отделения, от дежурной операционной до самого крыльца.

Охранник мгновенно выхватил из-за пояса короткую дубинку и бросился на крик. Священник побежал следом и нагнал более быстрого стража только в дверях операционной. Внутри помещения столпились люди. На операционном столе лежал уже знакомый парень. Его бедро было выбрито, обработано йодом и обложено стерильными салфетками. На передвижном столике, в железном лотке лежало несколько похожих на дробь темно-серых кусочков свинца. На полу, рядом со столом, валялись пропитанная кровью марлевая салфетка, скальпель и какой-то зажим. Но главное было в другом. Вытянувшись, словно струна, у самых ног охранника лежал человек в зеленом халате, шапочке и стерильной маске. Его остекленевшие глаза глубоко запали, а торчащие из-под повязки острые скулы были белее мела. Прижавшаяся спиной к дверному косяку, операционная сестра громко всхлипывала, стерильной перчаткой размазывая по маске слегка подкрашенные дешевой тушью слезы. Священник без всякого разрешения прошел к столу и, присев, осенил покойного святым знаком. После этого он стянул с его лица маску и внимательно осмотрел осунувшееся, бледное лицо. Словно запомнив все, что хотел, он, закрывая невидящие глаза, провел по векам умершего рукой и прошептал короткую молитву. После этого он поднялся и погладил плачущего больного по волосам.

– Я же говорил, – Алексей заметил священника и бращался, без сомнения, к нему. – Здесь кровь! Я же предупреждал!

– Успокойся, брат мой, ты здесь ни при чем. Не казни себя. Это случайность. Все будет хорошо, вот увидишь. Все будет хорошо…