Сергей Лукьяненко - Звездная тень

– Не отставай, Петр.

Мы прошли над городом. Город на глазах затихал. Гасли огни. Исчезали с улиц люди. Легкое усилие позволяло увидеть любую сцену вблизи, ясно и отчетливо. Стадион с толпой зрителей, валящих в какие-то подземные бункеры. Команды разбегались по своим норам… надо же, это то самое нелепое соревнование по выкладыванию фигур, что я видел по экрану утром! Над зданиями расцветают энергетические зонтики – город то ли к бомбардировке готовился, то ли просто маскировался. На улицах – разбегающиеся фигуры, перевернутые столики открытого ресторанчика, пожилая женщина хватает каких-то бегущих детей и затаскивает в свою дверь, под вспыхивающую защиту…

– Фронт рядом,– сухо сказал Снег.– Выброс мутагена накрывает город максимум за пятнадцать-двадцать минут. Не успеешь укрыться – сам станешь зелененьким… а машины гражданской обороны будут только через полчаса. Они базируются за горами, там безопаснее.

Город исчезал, мы делали разворот к грязевому морю. Я проводил его взглядом. И сказал:

– Жаль…

– Не понял, Петр.

– Жаль, что я там не побывал.

– Эй! С таким настроением…

– Извини.

Я замолчал. Мы приближались к границе.

Никаких карт в привычном понимании не было. Да и незачем мне теперь смотреть на карты – с помощью «дельты» я видел все вокруг на протяжении сотен километров. Машина сама выделяла необходимые объекты. Вот и линия фронта – пылающая синяя черта, тянущаяся по болотной тине.

– Наша зона.

«Дельта» Снега качнулась и повисла неподвижно. Я заставил себя повторить маневр, давя и в себе, и в машине жажду движения.

– Задача – не допустить прорыва врага за линию размежевания,– отчеканил Снег.– Пересекут черту – бей всеми силами.

– Ясно. А если не пересекут?

– Тогда стисни зубы,– помолчав, ответил он.

Мы парили в одиночестве, примерно на двухкилометровой высоте. Остальные машины были где-то далеко, прикрывали свои участки границы.

– Как надоело…– прошептал Снег.– И уйти сил нет… словно предательство. И терпеть…

Я осторожно повел «дельту» вниз. Завис над болотом, вгляделся в бурую жижу. Снег молча наблюдал за моими маневрами.

Тина кишела жизнью. Она покрывала не только поверхность, уходила вниз на десятки, сотни метров, цеплялась за дно. В переплетении нитей и жгутов скользили какие-то тени. Крошечные оранжевые рачки, напуганные зависшей машиной, суетливо разбегались с поверхности, ныряли в гущу. Копошились комки бесцветных, словно из пещер выползших червей. Ползали по грязи прозрачные, студенистые твари, плоские и гибкие.

– Красиво? – иронично спросил Снег.

– Да,– признался я. В мельтешении чужой жизни была своя красота. Неприятная, но завораживающая, из того же разряда, что паучьи хелицеры и педипальпы, щупальца медуз и фасеточные глаза насекомых.

– Зеленые это жрут,– сказал Снег.– Та жаба с удовольствием слопала бы пригоршню червей. Можешь зачерпнуть, привезешь ей гостинца.

Он захохотал. Я стал поднимать «дельту».

– Не думай, я вовсе не такой циник,– продолжил Снег.– Только все это… ему в заповеднике место. Это не для людей. Не хотят зеленые быть людьми, так другим бы не мешали… Скажешь – не прав?

Я вспомнил студенистые комки плоти. Шевеление червей.

Здорово, наверное, было плыть тут на яхте. Ловить рыбу, купаться в прозрачной воде, смотреть на загорающую подругу…

– Прав.

– Ты мне сразу понравился,– с неожиданным теплом сказал Снег.– Правда. Извини, что заподозрил тогда…

– Брось.

– Ну, все-таки… Идут, Петр!

Отвращение в его голосе было таким, словно Снег сам только что съел пригоршню червей.

Вдоль синей полосы – со своей стороны границы – летели четыре машины. Раза в два покрупнее наших, но более неуклюжие, громоздкие.

Я уже видел их на экране, не то в документальных кадрах, не то в реконструкциях, ничем, на мой взгляд, не отличающихся от реальности. Но теперь я смотрел не человеческим зрением.

В них было больше от живых организмов, чем от машин. Мягкие, трепещущие в движении стреловидные тела. Раздувшееся, как у пивного алкоголика, «брюхо». Отнесенные от корпуса на гибких пилонах двигатели. Бесформенный нарост – кабина. И тянущийся за каждой машиной шлейф распыляемой жидкости.

– Сеют,– коротко сказал Снег.

Было видно, как вибрируют корпуса, извергая наружу мельчайшую взвесь. Ветер дул в сторону города – и взвесь, легко подхваченная ветром, неслась через синюю черту.

– Снег…

– Все нормально. Тьфу ты, не нормально, конечно… Но погодные условия не влияют на статус границы. Таковы условия соглашения.

Он отчаянно старался вести себя выдержанно. Как же – опытный, бывалый летчик, демонстрирующий новичку боевые будни.

– Дня два выжигать,– сказал Снег.

Взвесь все сыпалась и сыпалась… Машины зеленых даже поднялись выше – и я понял, что они нарочито пролетают мимо нас.

– Издеваются,– подтвердил Снег.

– И ничего нельзя поделать? – спросил я. Как в училище, когда нам объясняли, почему ни в коем случае нельзя трогать американские самолеты-разведчики, нарушившие российскую границу…

Снег помолчал. Неожиданно сказал:

– У меня барахлит навигационное оборудование. Петр, они по свою сторону границы?

Я глотнул воздуха, прежде чем ответить. В училище мне дали примерно такой же совет…

– Снег, вопрос не понял. Я пока плохо разбираюсь в навигационных системах.

Снег хмыкнул.

– Мне кажется, они пересекли черту.

– Вернешься – машину проверят,– напомнил я.

– Не всегда удается вернуться после боя. Иногда падаешь… порой удачно, возле берега.

Понятно. Все с тобой понятно, летчик с планеты Радужный Мост.

И я буду последним, кто тебя осудит.

– Жду распоряжений,– сказал я.

– Страхуй.

Его «дельта» рванулась к синей черте. Легко перемахнула несуществующий рубеж – и огненная полоса прочертила небо. Снег пока стрелял не по вражеским машинам, по их курсу, отгоняя от границы. Я ждал, и моя «дельта» ждала, вся напружинившаяся перед прыжком…

Четыре вражеские машины совершили маневр с лихостью, никак не ожидаемой при их габаритах. Спустя миг они уже шли на Снега – пока не стреляя, но в самом движении угадывалась неприкрытая угроза. Еще бы. Снег сам нарушил границу. А то, что перед этим зеленые выждали нужное направление ветра – было не в счет…

– Я под атакой,– очень спокойно сказал Снег.

И я начал действовать. Что сейчас было машиной, что мной – не знаю. Я потянулся– руками,продолженными «дельтой»…

И то, что было сейчас моими пальцам, сомкнулось на летящей «стреле» зеленых.

Боль. Она вовсе не беззащитная добыча, эта тварь из плоти и металла, несущая в себе пилота с зеленой кожей. Словно взял ежа… да нет, разве безобидный ежик может так уколоть… словно схватил пригоршню углей. Я взвыл, сминая огненный барьер, окутавший чужую машину. Ощущение было страшным – наверное, такое можно испытать, задушив человека.