Николай Перумов - Враг неведом

Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать.

Однако если творишь ты всё по данному нам Закону, если умножаешь ты Веру делом своим, и жизнью своей, и именем, – не будут дела твои ни суетой, ни томлением духа.

И кривое сделается прямым по слову твоему;

И будет дана тебе власть над градами и нивами, над разящими и над рожающими, над приносящими и возводящими, над молящими и молящимися, и над землями, и над морями.

И когда родится таковой человек, скажем мы – явился Спаситель» .

Конрад с трудом пробился к Исайе по спецканалу. Верховный координатор долго не отвечал на вызовы.

– Что тебе, Конрад?

– Объект скрылся в глубине Сенсорного облака. Мои люди дальше не пойдут. У автоматов…

– Отказ управляющих контуров?

– Как обычно, ваше высокопревосходительство. Продолжить преследование не представилось возможным.

– Но хоть все вернулись?

– Да. Потерь нет. Я выставил усиленную охрану возле люка.

– Правильно, – Исайя вздохнул. Конраду показалось, что верховному координатору совершенно безразличны его слова. Мысли его высокопревосходительства витали где-то очень, очень далеко.

– Всё верно, Конрад. Ведите тщательное наблюдение. По возможности фиксируйте все изменения в Сенсорике. Докладывайте каждый час. Если что-то экстренное – то немедленно, сами понимаете. – Исайя с усилием потёр красные, воспалённые глаза.

– Вас понял! – бодро отрапортовал Конрад и отключился. На душе, правда, по-прежнему скребли кошки. Провал, провал, как есть провал! Парень как пить дать сбежал к Умникам. И стоило на него тратить столько времени! Совет встанет на дыбы, как только узнает… И Конрад недрогнувшей рукой тотчас же своей властью начальника боевого участка засекретил всю эту информацию.

К заседанию Совета надо подготовиться. Подтянуть верные части, где уже давно в открытую возмущаются бездействием «коллегиального органа» и восхищаются его высокопревосходительством, вот только не понимают, зачем же всё-таки нужен этот дурацкий Проект «Вера»…

Повинуясь приказу не заделывать наглухо очередной крысиный ход, Конрад перебрасывал к нему тяжеловооружённую технику. Нужно ждать. Сколько потребуется.

Ночь сгустилась непроглядная. Над полями лёг плотный туман; ярко горели огоньки в окнах древесных домиков.

Мгла – это хорошо. С одной стороны. А с другой… Твердислав ползком скользил по мокрой и холодной траве. Ночь – не самое лучшее время для обследования местности, но идти днём ещё глупее.

Собственно говоря, толкового плана у него не было. Добраться до рощи, а там видно будет.

Никто не пытался его остановить. Эдакая беспечность!.. Что, неужто тут никто не таится в ночи, мечтая полакомиться обитателями игрушечного городка?

Он добрался почти до самых деревьев, когда тишина позади него взорвалась визгливыми воплями пополам с низким кровожадным рыком.

Твердислав рывком обернулся. От невидимой во мраке стены леса катилась волна ярких огней. Нападающие (а он ни секунды не сомневался в том, что это – нападение) шли в атаку с факелами.

Где-то высоко на деревьях тревожно зазвенели колокольцы. Ясно было, что изначально на них только и собирались, что играть детские песенки, и лишь по суровой необходимости они превратились в набатные. Коротко перекликнулись тонкие голоски – смысла Твердислав не понял, но ужас и отчаяние не требовали перевода. С крон деревьев на землю упала светящаяся сеть из огненных отблесков.

Исполинские стволы были обвиты лесенками, они смыкались в настоящую паутину переходов, перекрёстков, площадок и площадочек. С визгом и писком оттуда спускалась толпа древесных жителей – все, как на подбор, невысокие, едва ли по пояс Твердиславу, тонкие, в зелёных кафтанчиках со смешными алыми шапочками набекрень. Они очень походили на приснопамятных щелкунчиков, только гораздо больше. В руках их Твердислав увидел короткие луки, обоюдоострые топорики-секиры и показавшиеся ему игрушечными мечи. Лезвия ярко серебрились, они светились словно бы сами собой.

– Изгаш! – истошно вскричал один из малышей, свалившись едва ли не на голову замершего возле громадного корня Твердислава. – И-и-и-згаш!!!

Твердислава спасла только отменная реакция. С полдюжины стрел прогудели там, где только что была его голова. Метнуться в сторону, упасть, перекат, перекат, уход, прыжок – едва он успел укрыться за могучим стволом, как стрелы уже звонко ударили в старую кору.

Бессмысленно было орать, что я, мол, свой. Не поймут, а если и поймут, то лишь после того, как угостят г стрелой. Сейчас Твердислав горько жалел, что не надел положенного по уставу шлема – с ним не страшны никакие стрелы.

Вокруг суетились, визжали, вопили десятки тонких голосов. Нарастая, близился низкий рев – те, что поднялись от леса в атаку, приближались тоже. Обитателям древесного городка следовало бы встретить врага ливнем стрел из укрытий, следовало позаботиться о боевом охранении, заграждениях, ловушках, волчьих ямах, а ещё лучше – о полноценном частоколе вокруг рощи.

– Да уймитесь же наконец! – гаркнул Твердислав, когда его в очередной раз заметили, разразившись истошными «Изгаш, изгаш!». Он встал в полный рост, прикрывая лицо бронированными рукавами комбинезона и изо всех сил моля Всеотца, чтобы шальная стрела не попала бы в висок или затылок.

– Изгаш! – взвизгнули прямо перед ним, но стрелять не стали. – И-игр ав оххо, изгаш!

«На их месте я бы скомандовал «бросай оружие!» – подумал Твердислав, но расставаться с мечом не спешил.

– Онтро изгаш! – властно бросил ещё один голос. Сверху по толстому канату ловко соскользнул коротышка –в богатом камзоле; алую шапочку украшали самоцветы. – Онтро изгаш! Оххо аук, ыввыгз! – и широко размахнулся рукой – мол, давайте, давайте, по местам! – Он! Он ыв дор!

Его не смогли ослушаться. Поднятые луки медленно и не слишком охотно опустились. Предводитель подошёл поближе, властно отвёл руки Твердислава от его лица.

– Онтро изгаш, – удовлетворённо кивнул он. Кивнул – и, захлёбываясь, начал что-то говорить, подпрыгивая на месте и размахивая тонкими ручками. При этом он всё время тыкал себе за спину, откуда нёсся звериный рев нападающих, и Твердислав решил, что правитель смешного городка хочет, чтобы большой и сильный гость – назовём пока так – сражался бы вместе с ними.

Всё происходящее заняло совсем немного времени. Едва ли те, что, завывая, сломя голову бежали к городку от леса, успели за это время приблизиться намного.

Твердислав поудобнее перехватил меч и зашагал вслед за человечком. Он уже давно отбросил мысль о том, морок это или не морок. Сейчас он не имел права ничему удивляться. Его задача – увидеть и понять как можно больше. Потому что иначе он обречён тыкаться наугад, словно слепой щенок.