Джо Фауст - Драгоценный груз

– Не называй меня братом, ублюдок!

– За что? Почему ты назвал меня так, брат? – Вонн все еще поддерживал тело Андерса, но, похоже, нужды в этом уже не было. – Так ты жив?

Андерс взглянул на свою изрешеченную пулями грудь.

– Забавно, правда? Но я играл по правилам, и эти пули были непременным условием игры. Не так ли? – он помолчал, прокашлялся и вытер тыльной стороной ладони сочащуюся изо рта кровь. – Рано или поздно это должно было случиться.

– Кто-то из нас сошел с ума. Надеюсь, что это ты…– растерянно пробормотал Вонн.

– Я не сумасшедший, но просто не могу умереть, настолько я разозлен тем, что ты предаешь друзей.

– Нет! – закричал Вонн. – Не тяни на меня, брат! Я никогда не предавал своих!

– Врешь! – коротко бросил Андерс. – Разве ты не нанялся к Бэчману, не доведя до конца прежнее дело? Разве мы поступали так прежде?

– При чем тут Бэчман, брат? О чем ты говоришь?

Андерс улыбнулся, и Вонн отчетливо увидел сгустки крови, застывшие между его зубами.

– Я говорю о фиалах сущности.

– Но с ними же покончено, – запротестовал Вонн. – Ты просто не знаешь, что мы угробили корабль Юэ-Шень и…

– Ты хочешь сказать, что фиалы доставлены на Консул Пять? Вспомни, ведь именно в этом была суть сделки! Ты нарушил договор.

– Нет! – Вонн отстранился от Андерса. – Эта сделка от нас не уйдет. Капитан О'Хирн – бывшая жена Мэя, она поможет ему. Нам даже не надо заметать наши следы, тянущиеся от «Гирлянды», потому что все думают, будто мы мертвы.

– Глупец! Ты забыл о задании Бэчмана? Что произойдет, если ты остановишь двигатели этого корабля и сбежишь с него? А если кому-нибудь из соратников Бэчмана придет в голову пальнуть по беззащитному лайнеру? Ты намерен урыть дело, из-за которого я погиб!

– Нет-нет, не говори так! – Вонн дружески ткнул Андерса в грудь и услышал странный глухой звук. – Мэй – парень сообразительный, он все уладит. Он может…

Андерс поднял окровавленный палец:

– Минуточку. – Он склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, и закивал так, будто соглашался с услышанным.

– Андерс?

– Ли хочет, чтобы я спросил у тебя кое о чем. Он спрашивает, как поживает Герцог?

– Хорошо. И он, кстати, тоже может управлять…

– Брось, Вонн! Он всего лишь торговец! – свирепо оборвал брата Андерс. – И мне совершенно плевать на то, что ты думаешь о его удачливости. А как Винтерс? И что слышно о твоей дорогой Роз?

– Роз – вне игры, – хмуро ответил Вонн.

– Они все вне игры. Ты всех их продал.

– Андерс, ты не смеешь!..

– И хуже всего, братец, —губы Андерса искривились в презрительной улыбке, – что ты предал сам себя. Ты действительно думаешь, что Бэчман подберет ваш отсек, после того как вы отстрелитесь от «Риджа»? Вспомни-ка, ведь он подставил под удар своих корешей только для того, чтобы проверить – годишься ли ты в дело. А ведь те ребята были из его постоянной команды! Так как же, думаешь, он обойдется с временными помощниками?

– Риск есть всегда, такая у нас работа. К тому же этих ребят Бэчман послал вовсе не на убой. У меня ведь не было с собой оружия…

Андерс потряс головой, и шея у него при этом потрескивала и поскрипывала, как у неисправного робота.

– Риск риску рознь, и ты это прекрасно знаешь. Соглашаясь иметь дело с нечистым на руку партнером, ты не просто рискуешь, ты подставляешься. Ну что же, на мой взгляд, ты заслужил удар в спину.

– Брось шутить, брат! Ты просто пугаешь меня!

– Ты забыл кодекс чести наемников и получишь по заслугам.

Руки Вонна сжались в кулаки, но до того, как он успел пустить их в ход, Андерс отпрянул от него и начал сползать по стене на пол.

– Нет! Только не это! – в отчаянии взвыл Вонн. Андерс взглянул ему в глаза, и Вонн, сделав чудовищное усилие, взял себя в руки.

– Я не понимаю тебя. Мы всегда говорили с тобой на одном языке. Почему же сейчас ты плетешь какую-то высокопарную чушь?

– Это не чушь, брат. Вспомни, о чем я просил тебя перед смертью. Пора завязывать, а ты, вместо этого, погружаешься все глубже и глубже. Причем на этот раз уже не в кровь, а в грязь и дерьмо, – Андерс закашлялся и с трудом выдавил из себя: – Больше мне нечего тебе сказать, брат.

– На мой взгляд, ты стал слишком большим чистоплюем.

Андерс продолжал кашлять, издавая странные, скрежещущие звуки и мучительно содрогаясь всем телом. Кровь начала сочиться из дырок в его груди, лицо помучнело. Приступ кашля прекратился так же внезапно, как и начался. И кончился он тем, что Андерс, содрогнувшись в последний раз, выплюнул что-то на ладонь и сжал в кулаке.

– Ты в порядке? – встревоженно спросил Вонн.

– Нет, – бесцветным голосом ответил Андерс. – Ведь я мертв.

Схватив руку Вонна, он вложил в нее что-то маленькое и холодное.

– Возьми на память. Быть может, хоть это заставит тебя образумиться.

Вонн сжал вещицу в кулаке, не в силах отвести глаз от Андерса, умершего на этот раз окончательно и бесповоротно. Потом поднес испачканную в крови руку к глазам и разжал кулак. Покрытый слизью и кровью, отхарканный Андерсом предмет был ему явно знаком, и, присмотревшись, он понял, что это кусочек свинца. Пуля, убившая его брата.

Рот Вонна открылся в беззвучном крике, и он закружил по комнате, с трудом проталкивая в легкие воздух…

Короткий крик, вырвавшийся из пересохшего горла наемника, заставил его вернуться к реальности. Всхлипывая и морщась, он тупо уставился на валявшийся у его ног пистолет Ксегга. Воздух в каюте казался спертым и влажным. Все еще дрожащей рукой Вонн смахнул с лица пот и задействовал систему контроля микроклимата помещения. При этом он ощутил, что пальцы его продолжают сжимать тот самый предмет, который…

Нет, этого не может быть!

Раскрыв ладонь он с облегчением увидел, что это всего лишь патрон для пистолета Ксегга. Кусочек свинца, намертво вделанный в гильзу. Крохотный кусочек, способный, однако, пробить отверстие в системе вентиляции, перебить энергокабель и убить человека….

Вонн тяжело опустился кресло, и тело его затряслось от нервного, совершенно неуместного в данных обстоятельствах смеха.

Он чувствовал себя смертельно усталым, словно только что вернулся с трудного и опасного дела. Но ведь это не так! Он всего лишь сидел в своей каюте и разговаривал с призраком из прошлого…

Странно. Он никогда не страдал ни от каких дурацких комплексов. И не знал иной усталости, кроме физической, хотя ему доводилось слышать истории о людях, которых преследовали всевозможные глюки. Истории страшные и правдивые, вызывавшие у него, тем не менее, улыбку на устах. Да и как было ему не улыбаться, если он считал их порожденными неумеренным потреблением алкоголя. Однако сейчас ему было вовсе не до смеха, потому что он-то был трезв. И не страдал от похмелья, хотя чувствовал себя паскуднее, чем после затянувшейся допоздна попойки.