Владимир Аренев - Правила игры

Тэсса встала с кровати и прошлась по комнате. С этим нужно что-то делать. Нельзя все оставлять как есть, иначе будет еще хуже. Но что можно сделать, находясь по эту сторону ущелья?

Стук в дверь нарушил ее размышления, как будто осыпал холодным градом.

– Кто там?

– Кэн. К тебе можно?

Она оглядела себя, потрогала лицо – не покраснело ли?

– Да, входи.

Брат сегодня весь день был какой-то смурной, но только сейчас Тэсса поняла, что это серьезно. А ведь ничего удивительного нет. Мабор говорил такие вещи, от которых поневоле станешь смурным.

– Я знаю, тебе плохо, но постарайся забыть. Это он сгоряча, сам понимаешь.

Кэн невесело засмеялся:

– Ну конечно! Боги, Тэсса, это ведь я пришел тебя утешать!

Воительница махнула рукой и хотела отвернуться, но не отвернулась.

«Предводительница Вольных Клинков не имеет права на слезы».

– Не стоит, Кэн. Война ведь рано или поздно закончится, правильно?

Он кивнул. Да, но для кого-то она может закончиться раньше.

Опустился на ближайший стул и спросил:

– Что решили с... каторжниками? – . Воительница рассказала.

Брат кивнул, словно ожидал услышать нечто подобное.

– Послушай, Тэсса, ты задумывалась над тем, что происходит?

Она вопросительно посмотрела:

– Что ты имеешь в виду? Происходит война.

– Верно, верно. Я говорю о другом. О том, на чьей мы стороне, мы, Вольные Клинки. Мы... уже очень давно не нанимались на службу к Пресветлым, так давно, что я готов был сказать сейчас «никогда». Укрин знает это лучше меня, но и я, в общем-то, немного разбираюсь. Мы всегда были вольнонаемными – не кривись, я знаю, что тебя коробит это слово, но ведь такова правда – мы были вольнонаемными до последнего времени. И уж совершенно точно то, что мы никогда не объединялись под чьим бы то ни было руководством.

– Это камень в мой огород? – тихо спросила Тэсса. Кэн покачал головой:

– Нет, конечно нет. Я просто хотел сказать, что с Братством что-то происходит.

– Ничего удивительного, – пожала плечами воительница. – Времена меняются, меняются и люди. Ты боишься этого? Странно, я никогда не считала тебя таким уж яростным приверженцем соблюдения всех без разбора традиций, которые Братство успело накопить за свое долгое существование.

– Есть традиции, и есть Традиции. Если начать нарушать последние... – Кэн замолчал и растерянно качнул головой.

– Жизнь не стоит на месте, Кэн. Ты знаешь.

Он задумался, опустив свой твердый подбородок на сцепленные кулаки. Стул, на котором сидел Брат, еле слышно скрипнул, словно тяжесть подбородка передалась и ему.

Следующие слова, произнесенные Кэном, Тэсса поняла не сразу. Потому что тот говорил уже о другом:

– Он ведь прав. Он прав в главном, мой брат. Я здесь не ради него, нет. Понимаешь, Сестричка, когда мать умирала, она просила меня приглядеть за младшеньким. Среднего тогда уже не было... ты знаешь, Сестричка. Просила приглядеть...

– Ты и приглядываешь, – завершила Тэсса.

– Приглядываю. А он знает... ну, если не знает, то догадывается. Он всегда был догадливым.

От слова «гадить», – подумалось ей. – Я, пожалуй, буду молиться Ув-Дайгрэйсу, чтобы тот прибрал Бешеного к себе. Это лучший выход для всех нас; наверное, именно поэтому мы можем на него не рассчитывать.

– Ничего, Кэн. Там будет видно.

– Верно, Тэсса. Завтра станет полегче, начнется дело, тогда – не до мыслей.

Воительница согласно кивнула. Дело – это хорошо. До нас, правда, вряд ли докатится, по крайней мере – завтра-послезавтра.

– Кстати, не забывай, пожалуйста, о том, на каких условиях мы здесь, – сказала она как можно небрежнее. (Еще в столице договорились, что о рассекреченном плане Талигхилла они будут упоминать не иначе как намеками. Вокруг могли быть – наверняка были – внимательные уши и зоркие глаза)

– Я присмотрю, – пообещал Кэн.

– Да, – вспомнила Тэсса, – присмотри еще за тем пареньком, Кэйосом.

– Моя ошибка, что он попал сюда.

– Ошибки станем делить после, когда выберемся, – резко и жестко сказала она.

– Верно, – согласился Брат. – Спокойной ночи, предводительница.

Тэсса смотрела на дверь, закрывшуюся за Кэном, и во рту было сухо и горько, как будто глотнула питья, в котором был растворен яд.

/смещение – блик на изгибе бокала/

Как ни странно, после разговора с Тэссой Талигхилл вернулся к себе и почти сразу уснул. Он, правда, так и не смог потом вспомнить, были ли во сне «всякие там наложницы и прочие услады плоти», но утром правитель чувствовал себя отдохнувшим и полным сил.

За завтраком компанию ему составил лишь Тиелиг, поскольку все остальные «сколько-нибудь значительные господа» либо уже откушали, либо так и не нашли на это времени. Правитель знал, что в лагере хуминов уже четверть часа назад началось движение – видимо, враги намереваются войти в ущелье. Давно пора.

– Как вам спалось, Пресветлый? – спросил верховный.

– Отлично, спасибо. Я так понимаю, Тиелиг, у вас ко мне какое-то дело? Жрец улыбнулся:

– Отнюдь. Сегодня моих дел с лихвой хватает на других, вам, уж простите, ничего не осталось. Приятного аппетита.

– Вам тоже, Тиелиг.

Когда в зал вошел Хранитель, завтрак приближался к концу и уничтожение грозило сладкому.

Господин Лумвэй принес с собой запах тертых кож и стати Не садясь, он склонился над столом, взял в руку кувшин и налил себе слабого сладкого вина; выпил жадными глотками, утер усы и сообщил:

– Пошли. Теперь главное, чтобы в Юго-Западной не подкачали.

– Думаете, не подкачают? – Талигхилл внимательно посмотрел на Хранителя.

– Не подкачают. Там Амджай, я его хорошо знаю. Ударит в самый раз, когда эти молодцы расслабятся и начнут пересчитывать облака над головой.

– Сомневаюсь, что они расслабятся, – негромко сказал Тиелиг.

Лумвэй обернулся в его сторону:

– Здесь вы правы, здесь я согласен. Эти господа не настолько глупы, чтобы переть напролом. Еще по вчерашнему их поведению было понятно. Если б их данн не ждал неприятностей, они бы сунулись сюда, как только пришли. Но знаете, Тиелиг, мои дозорные высмотрели некоторые детали, которые могут вас заинтересовать.

– Я слушаю.

– Вам ведь известно, что хумины не верят в Богов? Тиелиг покачал головой:

– Это не совсем так. Они верят в Богов, но только их Боги отличаются от ашэдгунских. Это своеобразные духи природы, которые в представлениях хуминов являются главенствующими силами в мироустройстве... Ничего, что я говорю так учено?

– Ничего, – отмахнулся Хранитель. – Что еще вам известно? Жрец пожал плечами:

– Многое. Вы спрашиваете о чем-то конкретном?

– Точно. Перед боем – что они делают перед боем?

– Приносят жертвы... этим самым духам природы. Господин Лумвэй кивнул: