Михаил Кликин - Идеальный враг

– Это солдаты, полковник, – сказал второй генерал. Его лицо выражало брезгливость, интонации голоса выдавали нетерпение. – Да, они умирают. На то они и солдаты. Так что хватит дешевых истерик! Устроили тут демократию! Вы комендант, полковник! Самый обычный комендант! Вот и занимайтесь своим делом, управляйте вверенным вам хозяйством и не лезьте куда не надо! Все! Закончили! Вам что, больше нечем заняться? Я отстраняю вас от участия в управлении операцией, полковник!

Один за одним погасли мониторы. Через несколько минут исчезла со стены и многоцветная движущаяся карта.

– И чего вы добились, полковник? – с насмешкой спросил начальник отдела информации.

Полковник посмотрел на него, собираясь сказать что-то гневное. Но сдержался. Лишь пробормотал:

– Заткните свой поганый рот.

Брехун предпочел это не услышать.

Помощь пришла в лице отделения капрала Гессе.

Его отряд появился неожиданно, вывалился из-за деревьев, словно группа экстерров, зашедшая в тыл, и бойцы лейтенанта Уотерхилла едва не открыли по ним огонь. А через мгновение эфир наполнился торопливыми возгласами:

– Не стрелять! Свои!

– Сэр, второе отделение второго взвода…

– Отставить! Короче!

– Поступаем в ваше распоряжение.

– Привет, Гнутый! Что, не ждете нас?

– Ты еще жив, Курильщик?

– Шайтан! Рад видеть!

– Валет, поделись патронами.

– Сколько у вас людей, капрал?

– Девять человек, сэр. Все здесь.

– Эй, Рыжий, как обстановка?

– Горячо!

– Где они?

– Впереди!

– Вижу!

Вспышки дульного пламени, треск выстрелов, Взрывы гранат.

– Три твари на наш счет!

– Не жадничай! Одна точно наша!

Новые люди пришли, и отбиваться от смертельно опасных хищников стало веселей.

– Что, раскисли тут?

– У нас груз.

– Кто?

– Дульбекко. Вон лежит.

– Хороший был парень!

– И раненые.

– Вижу. Крепко вам досталось.

– Стреляй! Справа!

Струя свинца рвет все на своем пути.

– Еще один нам!

– Я тоже в него попал!

– Не жадничай!

Экстерры появлялись все реже, да и выглядели они не так страшно, как те твари, что первыми шли из леса. Эти были помельче и двигались вроде бы медленней. Многие были ранены – минометная батарея все же делала свое дело.

– Почему застряли?! Горностай! Как слышите!? Отвечайте! Почему молчите, Горностай?! – отстреливающийся лейтенант Уотерхилл не сразу понял, что его вызывает командование.

– Слушаю вас!

– Почему не отвечали?

– Ведем бой.

– Вы должны управлять подразделением, лейтенант. Вести бой должны солдаты.

Лейтенант, не выпуская из рук тяжелый пистолет, вытянул из-за спины компьютер, пристроил его на коленях. Только сейчас увидел лицо человека, с ним разговаривающего. Лицо и погоны. Сказал сухо:

– Сейчас мы все солдаты здесь, сэр.

– Почему не двигаетесь вперед?

– Ведем бой, – повторил лейтенант.

– Ведите его, продвигаясь. Перед вами поставлена задача – захватить высоту. Вы ее не выполняете. Это что, неподчинение приказу?

– Никак нет, сэр.

– Вперед! Иначе я отдам вас под трибунал! Вам ясно?

– Да, сэр.

Сеанс связи прервался. Но начальство, конечно же, продолжало следить за отрядом. В штабе видели все, что фиксировали камеры на шлемах бойцов, там принимали сигналы коммуникаторов, слышали каждое произнесенное слово. Лейтенант отлично это знал. И все равно выругался, громко и сочно:

– Говнюк! – Выждав ровно минуту, он встал во весь рост и прокричал.

– Приготовиться к движению!

Ругаясь, бойцы стали подниматься А экстерры все лезли и лезли.

22.07.2068 (примерно 16.00)

Мы заняли высоту, потеряв двух человек убитыми, шестеро ранены.

Матрица сказала бы, что процент потерь допустим.

Теперь я с ней не согласен.

Дульбекко и Мрожек. Итальянец и поляк. Оба веселые, шумные, жизнерадостные. Одному тридцать пять, другому тридцать три. У одного сын, у другого дочь. У обоих – жены.

Теперь – вдовы.

Лейтенант будет писать им письма. Я ему не завидую.

Сколько еще придется ему написать таких писем?…

Мы прошли через лес, наводненный экстеррами. Эти твари лезли отовсюду. Они отлично слышат, так нам говорили на лекциях, и мы своей стрельбой не столько распугивали их, сколько приманивали.

Мы – наживка.

Так и было задумано?…

У нас шестеро раненых. В том числе сержант Хэллер

Я заметил еще в лесу, что с ним что-то не то. Когда мы, уничтожив большую часть экстерров, двинулись дальше к вершине, сержант еще шел сам и нас подгонял своей руганью. А потом он упал.

Все подумали, что он просто запнулся. А он дергался в траве, пытаясь подняться. И не мог.

Его контузило почти в самом начале боя – одна из мин упала слишком близко. Его ударило взрывной волной и задело осколком. Но он держался, пока мог. Он и сейчас держится: слабым голосом требует, чтобы его развязали, помогли подняться. А мы его не связывали. Незачем. Он сейчас не владеет своим телом. Он беспомощен, как ребенок. Впрочем, лексикон у него совсем не детский.

Всех раненых лейтенант решил оставить здесь – на голой горной макушке, откуда отлично простреливаются окрестности и где сейчас разворачивает свои орудия минометная батарея.

У них отличные тягачи! Маленькие, проходимые, мощные, они могут преодолевать завалы и могут расчищать дорогу – настоящее чудо техники.

Они вообще вооружены лучше нас. Один из минометчиков показал мне “Форель”, самонаводящуюся реактивную мину – я эту штуку видел только на картинках. Длиной в полторы ладони, толщиной в ладонь, она сама срывается с места, заметив цель, и дотла сжигает любого экстерра в считаные доли секунды.

Нам бы пару десятков таких мин, и, кто знает, Дульбекко и Мрожек, возможно, были бы живы.

Но мы обходимся стандартным десантным оружием.

И, слава богу, теперь у нас есть патроны. Минометчики поделились, лейтенант договорился. У них на тягачах целый арсенал…

Кажется, лейтенант встает.

Что? Пора идти?

Да. Пора.

Все!

Поели. Отдохнули. Сдали раненых.

Сейчас двинемся дальше.

К самому логову.

На всякий случай я решил оставить этот дневник сержанту Хэллеру. Если со мной что-то случится, он знает, куда его отослать.

Туда, где меня ждут.

Тем, кто меня любит.

Дождь перестал.

Мокрые тяжелые ветки дружески хлопали по бронепластику, приветствуя людей и тут же их провожая. Притихшие деревья вздрагивали, кропя чистой водой на шлемы бойцов. Лопались под ногами гнилые валежины, тихо похрустывала прелая листва.