Джек Чалкер - Цербер: волк в овчарне.

– Ну, ладно, – выдохнул я. – Пока будем играть по вашим правилам. Но ей запрещены морские путешествия.

– Кем? Властью Председателя Лару она освобождается от этого ограничения. Того, кто усомнится, посылайте ко мне.

– Я думал, что у нее психический запрет…

– Дюмоний удалил его. Действуйте. Мы теряем время.

Я отключился, чувствуя себя менее уверенно. Такой поворот – это хамство с их стороны…

Дилан, однако, не унывала. И мне осталось только проводить ее на пристань и распрощаться. Она радовалась – снова окажется на корабле!

Ее не было пять часов. Я волновался все больше, и когда она наконец вернулась, все еще был взвинчен.

– Они ничего не сделали тебе, правда? – спросил я. Она рассмеялась:

– Нет. Я управляла кораблем. И развлекалась. Здорово там у них, на острове. Меня пустили только на первый этаж, дали опечатанный контейнер и отправили назад.

Я с беспокойством смотрел на нее. Догадался бы я, если бы ее заменили роботом, обработали с помощью психиатрических машин?

Что ж, ответ на первый вопрос я получил бы ночью, если бы мы поменялись с ней телами. Впрочем, уверен, что сейчас они бы не пошли на это. Второе я мог выяснить только с помощью Дюмония.

Неожиданно меня осенило.

– Сукин сын! – пробормотал я. – Старый пройдоха!

Она удивленно посмотрела на меня:

– Кто?

– Дюмоний. Он опережает и меня, и Лару. Он знал все заранее!..

Мы внесли контейнер в помещение и стали ждать указаний извне. Ничего не было. Покончив с какой-то рутинной работой, мы легли спать. А когда прогнулись утром, контейнер исчез.

Я сообщил о пропаже Богену. Нельзя сказать, чтоб он обрадовался. Заработали видеокамеры, агенты, вся система безопасности, но никто ничего не обнаружил. И ведь пять независимых следящих устройств были в самом контейнере и, очевидно, прекрасно работали. Они как бы не исчезли – по крайней мере они сообщали, что контейнер по-прежнему в комнате. После долгих поисков нашли крошечный записывающий прибор, что-то вроде миниатюрной батарейки, заделанный в половицу.

Он-то и передавал сигналы пяти следящих устройств!

Боген был разъярен, раздражен, но я не сомневался, что Лару получит доклад, в котором шеф Безопасности предстанет в наилучшем свете.

Образцов не было уже девять дней, за это время не произошло ничего интересного. Только Боген становился все нетерпеливее и уже угрожал нам. Мы с Дилан начали волноваться…

Наконец прозвучал вызов.

– Меня всегда удивляет, что вы так свободно разговариваете, – обратился я к агенту.

Он улыбнулся и кивнул нам обоим. Это был доктор Дюмоний.

– Ну, небольшая новинка. Вас прослушивают, и люди Богена сейчас записывают наш разговор. Но слышат они нечто совершенно другое. Как приятно работать в окружении техники, отставшей от современной на несколько десятилетий!

– Вечно вы с вашим анархизмом! Я давно почувствовал, что с вами надо держать ухо востро, но не догадался, на чьей вы стороне.

– На своей, конечно. И вы двое – тоже, вот так. Я сказал вам чистую правду: ненавижу Конфедерацию! И если бы я был уверен, что Чужаки не истребят нашу расу, я бы приветствовал их. Нет лучшего лекарства для человечества, чем старая, добрая война, при условии, что раса выживет и будет развиваться. А я психиатр, и люблю комфорт и свою работу.

– Почему же вы работаете на них? – озадаченно спросила Дилан.

– Это не так. На Цербере я олицетворяю Конфедерацию. Тонкая шутка, не правда ли? Квин как-нибудь расскажет вам подробнее. А сейчас не время философствовать, слишком многое предстоит сделать, Скажем так: к нашей взаимной выгоде я использую их, они используют меня. Я также использую Лару, его людей и его систему. Я живу так, как хочу, и занимаюсь любимым делом.

– Я не понимаю, зачем тогда прислали меня, – заявил я с уважением, как профессионала к коллеге. – Вы можете проделать все это с меньшими трудностями.

– Нет. Если я окажусь поблизости от Лару, я немедленно подвергнусь серьезной опасности. Моя деятельность направлена на то, чтобы сохранить мое душевное спокойствие как можно дольше. Неограниченно долго, надеюсь. Я не отношусь к активным людям. Лару не доверял бы мне, просто потому, что я слишком хорошо его знаю. – Он усмехнулся. – Он думает, что у меня частично стерты воспоминания. И только благодаря этому заблуждению я здесь. Но, с другой стороны, я слишком близко подошел к проблеме, пробыл здесь слишком много лет, знаю слишком многих. Моя объективность сомнительна. Требовался свежий аналитический ум, чтобы отфильтровать информацию. А кроме того, в этом случае головой рискуете вы, а не я.

– Но вы сказали, что не возражали бы против атаки Чужаков, – заметала Дилан, все еще пытаясь понять его. – Зачем тогда помогать борьбе против них?

Он стал очень серьезным.

– Чужаки – это воплощение абсолютной угрозы. Совершенные организмы и полностью программируемые. А мы можем стать и тем, что никогда не предусмотрит никакая программа. Именно поэтому тоталитарное общество не могло искоренить индивидуальность. А вот роботы – первая реальная угроза. Выражаясь эвфемистически, меня чуть не пронесло, когда я узнал о них.

– С чего же начнем? – спросил я его.

– Мы по-всякому возились с этими образцами, – сказал агент-Дюмоний. – Доктор Мертон права: мы не представляем, как их копировать. Это не в наших силах. Это плохая новость. А хорошая заключается в том, что, невзирая ни на что, мы можем работать с ними, если вы меня поняли.

– Ни в малейшей степени, – признался я.

– Хорошо. Предположим, я не знаю, как делается карандаш, но я знаю, как пользоваться им. Управление, вот в чем дело. Внутри каждой квазиклетки есть программное устройство, но мы совершенно не разбираемся в нем. Однако мы можем добавлять информацию в уверенности, что она передается и записывается с помощью микроорганизмов Вардена. Возможно, этот объект создан с учетом микроорганизмов Вардена и не работает без них. Значит, эти штуки были изготовлены Чужаками специально для нас…

– И что все это значит? – нетерпеливо спросила Дилан.

– Что часть образцов отправлена куда-то, а часть осталась в моей лаборатории. Это было увлекательное исследование! Использовать организм, который мы вообще не понимаем, чтобы воздействовать на другой, который мы не можем ни создать, ни скопировать. Но с помощью компьютеров Извне кое-какие результаты получены. Язык химического кода довольно сложен, но код подчинения повторяется в каждой клетке. Программа в общем-то элементарная – это основа для всех разновидностей роботов-агентов, рассылаемых в другие миры на различные задания и в различные условия.

– Значит, вы в состояний избавиться от нее? – вмешался я.