Сергей Лукьяненко - Войны Сорока Островов

– Возможно, Бессмертный Гайд. Ты лучше нас знаешь, что такое жизнь.

Вот теперь наступила полная тишина. И мечники, и старики, все смотрели на Ириана, ожидая его реакции. И даже Говорящих с Богами не было в зале, чтобы разрядить обстановку. Проклятый Аскин!

– Острый ответ, менестрель! – Ириан все-таки улыбнулся, и зал мгновенно расцвел в улыбках. – Порой мне кажется, что ты бы мог заставить покориться меч Врага!

– Бессмертному Гайду виднее, – прошептал я. – Но мое оружие – песни.

– Но и в песнях есть клинки, не так ли? Ты не споешь нам песню о деревянных мечах, менестрель?

Я посмотрел в глаза Ириана, но в них нельзя было прочесть ничего. Откуда он знает?!

– Я не слышал такой песни, Бессмертный Гайд.

И снова мгновения тишины, пока Ириан принимал решение.

– Значит меня обманули, менестрель. Что ж, я наказываю обманщиков, но сейчас – время отдыха.

Один из стариков сделал жест прислужникам, и те стали торопливо наливать в кубки вино. Мне налили последним. Беспамятные порой отличаются удивительным чутьем.

Ушедшие Гайды, что же на меня нашло! Я рассорился с лучшим из властителей Островов!

Но почему такая малость послужила причиной опалы? Мне позволялось высмеивать поражения гайда и вышучивать его пьяные выходки! И никогда Ириан не проявлял гнева!

– Бессмертный Гайд, я вспомнил забавную песню о лучшем из королевств, – начал я. Ириан даже не повернулся в мою сторону. Лишь протянул кубок за новой порцией вина и сказал в пространство:

– Этим днем я хочу тишины.

Вот так.

Вокруг меня словно скорпионов на пол насыпали – мечники и старики быстро рассосались в разные стороны. Кубок мой опустел, но никто не спешил его наполнить. Враг бы побрал беспамятных!

Медленно, еще надеясь на возражения, я убрал гитару в чехол. Почему не пришла Льен… она бы потребовала песни, а Ириан с ней не спорит… Я искоса посмотрел на гайда – кутающегося в плащ из белой грифоньей кожи с перламутровыми застежками и глядящего в пустоту. Глаза его поблескивали таким же холодным синим перламутром. Гайд Торм когда-то спьяну клялся мне, что у Ириана стеклянные глаза, и на ночь тот прячет их в стакан с морской водой.

Сейчас я готов был поверить придурочному Торму.

– Спасибо за пищу и кров, – произнес я, вставая и забрасывая чехол с гитарой за плечи. – Меня ждет дорога, Бессмертный Гайд и его славные слуги.

Мне не ответили, но и не задерживали. Плевать. Я пошел к двери, на мгновение поймав свое отражение в зеркале. Спутанные волосы, красные от недосыпания глаза на бледном лице. Ну и видок.

В мутном зеркала овале…

По узким каменным коридорам я прошел в левое крыло замка, поближе к псарням.

Я ловлю свое движенье…

Потом, по винтовой лестнице, мимо сторонящихся беспамятных, спустился на первый этаж.

В рамке треснувшей поймали…

Крепко пахло шерстью и сырым мясом. Было темно. Солнце еще не успело подняться настолько, чтобы заглянуть через стены в узкие окна. А свечей здесь почти не жгли – псарни строят из теплого дерева, а не из холодного камня. Так что случись пожар – можно и не успеть вывести всех собак. Пусть уж лучше слуги привыкают управляться в полутьме.

Сейчас на псарне были лишь две девушки, кормившие охотничью свору объедками из деревянных тазиков и мальчишка-подручный, явно сын кого-то из беспамятных. Именно мальчишка, двадцати пяти ему еще не было. С боевыми псами всегда работают несозревшие дети, собаки реже их обижают.

Нас с тобою отраженья…

– Вы уходите, менестрель? – с явным сожалением спросил мальчишка.

Я кивнул.

– Где Айлок?

– Сейчас…

Пацан вернулся в полумрак псарни. Я слышал, как он возился с запорами, гремел железом. В одной из загородок тихонько скулил щенок.

И не вырваться, не скрыться…

Песня рождалась. Сама, без моего участия. Такое бывает, но редко.

– Тихо, тихо… – из темноты вынырнул мальчишка, придерживая Айлока за короткую цепь. Айлок, в общем-то, не спешил, иначе пацан волочился бы за ним, вытирая одежкой грязный пол.

– Привет, пес, – я сел на корточки, позволив Айлоку обнюхать меня и покровительственно лизнуть в лицо. Погладил короткую густую шерсть, одобрительно кивнул. Пес был чистым и ухоженным. И даже чуть располнел за эти дни.

– Вы не будете сегодня петь, менестрель? – негромко спросил мальчишка. Я покачал головой. Хватит с меня песен на Острове Ириана. Порывшись в кармане я нашел комочек сахара, положил его в приоткрытый рот Айлока. Пес осторожно разжевал лакомство. Я глянул на пацана, поймал выражение его лица и рассмеялся:

– Извини, дружок. Угостил бы и тебя, но не люблю много воровать со стола.

– Да нет, я вовсе… – мальчик смутился и замолчал. Я встал, похлопал Айлока по спине. Спросил:

– Что, пес? В путь?

Айлок не возражал. В полутьме псарни его шерсть отливала серебром, шипастый ошейник поблескивал как драгоценное ожерелье.

– Возьми, – я положил на ладонь мальчишки первую попавшуюся в кармане монетку. Пацан сжал ладонь, неторопливо, как Айлок, берущий сахар, и спросил:

– Менестрель, а у вас были ученики?

Под моим взглядом он опустил глаза. Я выждал секунду и ответил:

– Нет, и пока не намечаются. Мне известно, как ученики становятся менестрелями, на собственном опыте. Еще что-нибудь хочешь спросить?

Мальчишка колебался.

– А у вас есть песня для Айлока, менестрель?

Вот так меня еще никто не удивлял. Кроме Ириана, пожалуй. Я даже оглянулся, словно ожидая увидеть за спиной насмешливо ухмыляющегося гайда.

– Есть. Откуда ты знаешь? Айлок разболтал?

Глаза у мальчишки округлились.

– А… он умеет говорить?

Я загадочно улыбнулся. Всем нам в детстве хочется верить в чудеса. Шагнул было к выходу, но неожиданно для себя обернулся.

– Возможно, я передумаю насчет ученика. Когда ты станешь взрослым?

– Завтра! – выпалил мальчишка.

Мне оставалось только пожать плечами. Мой срок истекал сегодня, и даже сойди я с ума до такой степени, чтобы взять ученика, это уже ничего не меняло. Я развел руками.

– А когда вы придете снова? – крикнул вслед мальчик.

Я молча вышел из псарни. “Скажи, а когда опять тебя ждать? Не знаю, но, наверное, не скоро опять. Балладу я спел, но я должен узнать, как там, на самом деле…”

Что меня ждет, на самом-то деле?

Мечники у наружной стены пропустили меня без единого слова. Подсознательно я ожидал каких-то проблем, и выйдя на мощеную камнем дорогу почувствовал облегчение. Огромное красное солнце пылало сквозь редкую сеть облаков, ползло к зениту. Ветер стих, как всегда днем, и деревья вдоль дороги застыли, не дрожал ни один листик. Тихо, очень тихо, и беспамятные, шевелящиеся на полях, казались погруженными в воду. Айлок то бежал рядом с ногой, то вырывался вперед, проверяя подозрительные кусты.