Айзек Азимов - Фантастическое путешествие

– Это звучит серьезно, – сказал Грант. – Значит ли это, что вы действительно можете уменьшить человека до размеров мыши?

– В принципе мы можем уменьшить человека до размеров бактерии, или вируса, или атома. Не существует теоретического предела миниатюризации. Мы можем сжать армию со всеми солдатами и вооружением до такого размера, что ее можно будет уложить в спичечный коробок. В идеальном случае мы могли бы транспортировать этот коробок в нужное место и ввести армию в дело после увеличения ее до прежних размеров. Вы улавливаете важность этого дела?

– Я так понял, что и другая сторона умеет делать это, – сказал Грант.

– Мы не сомневаемся, что умеет. Но идемте, Грант, дела разворачиваются на полной скорости, и время у нас ограничено. Пойдемте со мной.

Здесь было «пойдемте со мной» и там было «пойдемте со мной». С тех пор как он проснулся сегодня утром, ему не позволяли оставаться на одном месте больше 15 минут. Это раздражало его, и к тому же он, очевидно, ничего не мог с этим сделать.

Была ли это невольная попытка не дать ему достаточно времени на обдумывание?

Куда они собирались его кинуть?

Теперь он и Мичелз сидели на мотороллере, Мичелз вел его, как опытный водитель.

– Если это есть и у нас, и у них, мы нейтрализуем друг друга, – сказал Грант.

– Да, но с небольшим добавлением, – ответил Мичелз. – И у нас, и у них эти дела идут не совсем хорошо. В этом загвоздка.

– Ого!

– В течение 10 лет мы работали над вопросом расширения диапазонов соотношения размеров, над достижением большей степени миниатюризации, а также и увеличения – просто путем реверсирования гиперполя. К сожалению, в этом направлении мы достигли теоретического предела.

– Что это за предел?

– Не очень приятный. Вмешивается принцип неопределенности. Степень миниатюризации, умноженная на продолжительность миниатюризации – конечно, в соответствующих единицах – равна выражению, содержащему постоянную Планка. Если человека уменьшить наполовину, он может находиться в таком состоянии столетия. Если его уменьшить до размеров мыши, он может оставаться таким дни. Если его уменьшить до размеров бактерии, он может оставаться таким только в течение часов. После этого он снова увеличивается.

– Но его можно снова миниатюризировать.

– Только спустя довольно значительное время. Желаете ли получить математическое обоснование?

– Нет. Я во всем вам верю.

Они подъехали к подножию эскалатора, Мичелз слез с мотороллера, устало ворча. Грант перепрыгнул через борт.

Он стоял, прислонившись к перилам, пока лестница торжественно поднималась вверх.

– И что же есть у Бенеша?

– Мне сказали, что он заявляет, будто может обойти принцип неопределенности. Предполагается, что он знает, как сохранить миниатюризацию неопределенно долго.

– Вы говорите так, словно не верите в это.

Мичелз пожал плечами.

– Я скептик. Если мы увеличиваем как степень миниатюризации, так и ее время, то это может быть достигнуто только за счет чего-то еще, но я не могу себе представить, что это такое. Вероятно, это это означает только, что я не Бенеш. Так или иначе, но он говорит, что может это сделать, а мы не можем себе позволить не верить ему. Так же, как и другая сторона, поэтому они и пытались убить его.

Они поднялись на верхнюю площадку эскалатора, и Мичелз должен был остановиться там на короткое время, чтобы закончить свою речь. Затем он направился к эскалатору, чтобы подняться на следующий этаж.

– Теперь, Грант, вы должны понимать, что нам нужно сделать – спасти Бенеша. И почему мы должны это сделать – ради той информации, которая у него есть. И как мы должны это сделать – с помощью миниатюризации.

– Почему с помощью миниатюризации?

– Потому что до мозгового тромба невозможно добраться снаружи. Я говорил вам об этом. Поэтому мы миниатюризируем подводную лодку, введем ее в артерию и с капитаном Оуэнсом за пультом управления и со мной в качестве штурмана поплывем к тромбу. Там Дьювал и его ассистентка мисс Петерсон будут проводить операцию.

Глаза Гранта широко раскрылись.

– А я?

– Вы будете с нами в качестве члена команды. Очевидно, вы будете осуществлять общее руководство.

– Ну уж нет, – резко сказал Грант. – Я не соглашусь участвовать в таком деле. Ни одной минуты.

Он повернулся и стал спускаться по поднимающемуся эскалатору, что имело небольшой успех. Мичелз следовал за ним.

– Ведь рисковать – ваша работа, не так ли?

– Риск по моему собственному выбору. Риск, к которому я привык. Дайте мне на размышление о миниатюризации столько же времени, сколько было у вас, и я рискну.

– Мой дорогой Грант, вашего согласия никто не спрашивает. Я считаю, что вы годитесь для этого дела. И теперь я объяснил вам его важность. В конце концов, я тоже отправляюсь в это путешествие, а я не так молод, как вы, и никогда не играл в футбол. Думаю, что тут все правильно. Я нуждался бы в вас, чтобы поддержать бодрость духа во время работы, так как храбрость – ваша работа.

– Если это так, то я занимаюсь грязным делом, – пробормотал Грант.

Затем не к месту, почти раздраженно, он добавил:

– Я хочу кофе.

Он продолжал стоять и позволил эскалатору снова поднять его наверх. У верхней площадки эскалатора была дверь с надписью «Комната заседаний». Они вошли.

Грант воспринимал содержимое этой комнаты по частям. Первое, что он увидел, это край занимающего центр комнаты длинного стола, на котором стоял многоячеечный кофейный автомат и поднос с сэндвичами.

Он сразу же направился туда. И только после того, как он осушил наполовину черное и горячее содержимое чашки, закусив его соразмерным себе куском сэндвича, его внимание привлек пункт второй.

Это была ассистентка Дьювала, очень хорошенькая мисс Петерсон – так, кажется, ее зовут? Она смотрела ему прямо в рот и стояла слишком близко к нему. Грант почувствовал, что ему будет трудно полюбить хирурга, и только после этого он стал воспринимать остальное содержимое комнаты.

На одном конце стола сидел с раздраженным видом человек в форме полковника. Одной рукой он медленно вертел пепельницу, в то время как пепел от его сигареты падал на пол. Он с нажимом сказал Дьювалу:

– Я изложил свою позицию совершенно ясно.

Грант узнал капитана Оуэнса, стоявшего у портрета президента. Энергичность и улыбка, которые он видел в аэропорту, исчезли, на одной щеке виднелся кровоподтек. Он выглядел усталым и расстроенным, и Грант испытал к нему сочувствие.

– Кто этот полковник? – тихо спросил Грант Мичелза.

– Дональд Рейд, занимающий такую же должность как и я, только в армейской иерархии.

– Я вижу, что Дьювал его раздражает.