Барри Лонгиер - Город Барабу

Перу Абнер схватил его за руку и крепко стиснул пальцы:

– То, что мы делаем, это искусство! Ради смеха мы играем в карты, пьем. А когда выступаем, это… это для души. Сыграй для меня, Чолли. – Он посмотрел на остальных. – Все, ребята. Я хочу посмотреть вас всех. Давайте. Подурачьтесь.

Чолли немного подумал, потом оттолкнулся от койки, повис в воздухе между двух полок и начал свой душещипательный номер, изображая неудачливого бродягу, которому не везет в жизни, но в душе которого не умирает огонек надежды. Другие клоуны принялись выделывать свои любимые трюки и разыгрывать комические драмы, и через несколько секунд весь отсек наполнился хохотом – артисты то и дело сталкивались друг с другом или переборкой, налетали на койки. Чолли, как ни старался, не смог сохранить невозмутимое выражение лица, бывшее его фирменным знаком, и вскоре тоже рассмеялся, да так, что на глаза выступили слезы. Немного успокоившись, он остановился у полки, на которой лежал Перу, и покачал головой.

– Черт возьми, Перу, как бы нам устроить невесомость на планете? Это же отлично! Если есть искусственная гравитация, то, может быть, можно как-то получить искусственную невесомость. Тогда бы… – Он посмотрел на Перу – старик лежал с открытыми глазами, на лице его застыла улыбка. – Перу?

Чолли взял его за руку и понял – великий клоун умер.

МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ

«БОЛЬШОГО ШОУ О'ХАРЫ»

3 мая 2148 г.

Держим курс на четвертую планету системы 9-1134. Вторая попытка коррекции курса оказалась успешной, но топлива для шаттлов осталось мало. Встреча с безымянной планетой должна произойти 8-го. Для поднятия духа объявили конкурс на название планеты. Хозяин предложил «Момус» в честь древнего земного бога насмешки. Умерла одна из слоних, Лолита. Здоровье Хозяина тоже ухудшается с каждым днем…

Бородавка Тхо поднял голову и, отложив маршрутный журнал, посмотрел на вахтенных. Пират Джон спал, пристегнувшись к креслу и закинув голову. Лысый Вилли висел над своей консолью совершенно неподвижно, лишь грудь медленно опускалась и поднималась в ритм дыхания. Соседнее кресло пустовало, так как связь по-прежнему отсутствовала.

Пендианец покачал головой и взглянул на экран над пультом. Крохотное пятнышко планеты стало заметно больше. На бело-голубой сфере были видны две маленькие шапки полярного льда, крупные массивы суши и океаны. Вода занимала только пятьдесят процентов поверхности. Место довольно сухое, но пригодное для жизни. Лун у планеты не было, ни одной.

Бородавка закрыл маршрутный журнал и сунул ручку в карман пиджака, развлекая себя мыслями о глупом матросе, так увлекшемся заполнением судового журнала, что пошел ко дну вместе с кораблем. Он отстегнулся от кресла, сунул под мышку журнал и оттолкнулся по направлению к выходу. Уже на лету пендианец еще раз посмотрел на экран и с изумлением увидел покореженную глыбу металла, пересекающую траекторию движения «Барабу».

– Пират! – Бородавка подлетел к главному инженеру и шлепнул его по спине. – Пират! Проснись! Он повернулся к пилоту и крикнул:

– Лысый Вилли! Ты видишь, что там впереди?

Лысый Вилли взглянул сначала на пендианца, потом на экран и, повернувшись, включил собственный монитор. Пират вскинул голову, протер глаза и тоже посмотрел на экран.

– Слоновья задница! Это же «Блиц»! – За грудой металла разлетались искры. – Вилли, он идет на своей тяге! Видишь маневровые двигатели?

– Понял тебя, Пират. – Вилли нажал какую-то кнопку и закричал: – Марблз, ты где?

– Вилли, радио не работает, – напомнил Пират.

– Да, но Марблз может читать код. Видишь эти вспышки, это же на корме.

Пират, прищурившись, посмотрел на экран:

– Да… я их вижу. Похоже, действительно код. – Он покачал головой. – И как Растяжке удалось так далеко забраться на этой развалине? Их, должно быть, прилично отнесло с брошенными преобразователями.

Бородавка подождал, пока на мостик явится главный связист, Теренс Манн по кличке Марблз. Повиснув над креслом пилота, он спросил:

– Ну, что случилось?

Лысый Вилли указал на экран:

– Видишь вспышки?

– Да. Это код. Барабу… ответь… проснись… эй, тупица… – Марблз взглянул на консоль. – Где кнопка включения носовых стыковочных огней? – Вилли показал на ряд оранжевых кнопок. Марблз ткнул пальцем в кнопку. – Тик… это… ты?

На какое-то время вспышки на «Блице» прекратились, но затем возобновились.

– Марблз… ты… выбрал… чудесное… время… чтобы… поспать.

– Как… у… вас… дела?

– Как… мы… смотримся… точка… много… сломанных… костей… точка… все… живы… точка… все… были… в… спальном… отсеке… когда… нас… ударило…

Бородавка оттолкнулся от кресла и направился к каюте Хозяина.

Дверь с шипением открылась, и Бородавка сунул голову в каюту. Внутри было темно.

– Мистер Джон? Мистер Джон?

– Кто… кто это? – Голос был слабый и тихий.

– Я, мистер Джон, Бородавка. – Он вплыл в каюту. – Растяжка. Мистер Джон, он жив. «Блиц» вернулся!

– Повтори… повтори, что ты сказал.

Бородавка уцепился за кровать и включил небольшую лампу. Лицо О'Хары было белым как мел, худым, с темными кругами под полузакрытыми глазами.

– «Блиц». Растяжка и его шаттл вернулись.

– Сколько погибших?

– Все живы!

О'Хара облегченно вздохнул и откинулся на подушку:

– Это… хорошая новость. – Он закрыл глаза и кивнул. – Они могут идти на скорости света? – Хозяин посмотрел на Бородавку. – Как у них со связью? У них в порядке передатчик?

Бородавка положил руку на плечо Хозяина:

– Вилли сейчас разговаривает с ним.

О'Хара вздохнул и закашлялся. Когда приступ прошел, он снова повернулся к пендианцу:

– Бородавка?

– Да, мистер Джон?

– Спасибо… спасибо, что пришел и рассказал.

– Я подумал, что вам захочется узнать…

– Как… выглядит «Блиц»?

Бородавка покачал головой:

– Сильно потрепан. Я его даже не сразу узнал.

О'Хара нахмурился и кивнул:

– Ты ведешь журнал?

– Да.

Хозяин закрыл глаза:

– Ты уже давно с нами, Бородавка?

– Это мой пятый сезон… был бы…

– Будет.

Бородавка покачал головой:

– Не понимаю.

О'Хара вздохнул и снова закашлялся. Кашель скоро прошел, но дыхание стало прерывистым и тяжелым.

– Не думаю, что… что мы выкарабкаемся. Может быть, экипаж сможет удержать корабль на орбите… может быть, удастся починить маяк. Теперь, когда «Блиц» вернулся… наши шансы… немного лучше. – Он покачал головой и снова закашлялся. – Если мы опустимся на планету, для шоу это будет самый трудный сезон. Без зрителей… тяжелая работа… борьба за выживание. Он умрет, Бородавка. Цирк умрет! – Его глаза забегали. – Бородавка? Где ты?

Пендианец пожал ему руку:

– Я здесь, мистер Джон.