Роберт Хайнлайн - Тоннель в небо

– Почему? – спросил Род.

– Ну… из-за твоего поведения прошлым вечером.

– Ах, так? Не заблуждайся, я сделал это вовсе не ради тебя. – Род помолчал, затем добавил: – Давай говорить прямо. Ты мне не нравишься.

На это раз Купер не улыбнулся.

– Это взаимно. Я не больше люблю тебя, чем ты меня. Но мы должны действовать вместе… и я думаю, что могу тебе верить.

– Возможно.

– Я пойду на такой риск.

– Я согласен со всеми замечаниями Шорти. Не согласен лишь с его выводом.

Купер криво усмехнулся.

– Самое печальное, – сказал он, – что я тоже полностью согласен с этими замечаниями.

– Как?

– Род, ты, вероятно, считаешь меня глупым ничтожеством, но просто дело в том, что я лучше знаком с теорией управления обществом. Тяжелая участь – руководить им в переходный период. У нас здесь пятьдесят человек, и ни у одного нет навыков руководящей работы… не исключая и меня. Но каждый считает себя специалистом в этом вопросе. Возьми это предложение о «Билле о правах»: я не могу сопротивляться ему. Но я знаю достаточно, чтобы понять, что права и обязанности человека в таком поселении, как наше, не могут быть заимствованы слово в слово из документа аграрной демократии; они должны отличаться и от соответствующего документа, необходимого в индустриальном государстве. – Он выглядел расстроенным. – Это правда, что мы собираемся ограничить право участия в выборах.

– Если ты это сделаешь, тебя бросят в ручей.

– Я знаю. Это одна из причин того, почему законодательная комиссия не представляет свой доклад. Другая причина… как, в самом деле, готовить проект конституции, если нет ни листа писчей бумаги. Это раздражает меня. Но относительно права голоса: самым старшим из нас около двадцати двух лет, самым младшим – шестнадцать. Хуже всего то, что младшие по возрасту – это рано развившиеся подростки, считающие себя гениями или полугениями, – Купер взглянул на Рода. – Я не имею в виду тебя.

– О, нет, – быстро ответил Род,– я вовсе не гений.

– Но тебе и не шестнадцать. Эти драгоценные дети раздражают меня. «Законники»– каждый дурак может так сказать, не имея об этом ни малейшего понятия. Мы думали о возрастном цензе – это благоразумно: старшие будут останавливать младших, а младшие, повзрослев, остепенятся. Но это трудно сделать.

– Невозможно сделать.

– Но что тогда делать? Вот, например, это так и необъявленное распоряжение об охотничьих группах, оно не касается таких групп, как вы с Керолайн. Но большинство охотничьих групп способны причинить большой вред. Я просто забочусь об этих парнях. Мне хочется, чтобы они все повзрослели, женились и остепенились – Бакстеры, например, не доставляют никаких хлопот.

– Я не беспокоюсь об этом. Через год или около этого девяносто процентов населения колонии переженятся.

– Надеюсь на это. Скажи… а ты не думал о женитьбе?

– Я? – Род был очень удивлен. – Даже и в голову не приходило.

– Просто я думал… а, впрочем, не все ли равно? Я отозвал тебя не для разговоров о твоих личных делах. Слова Шорти трудно проглотить, но я собираюсь кое-что изменить. Я упраздняю большинство комиссий.

– Неужели?

– Да. Черт возьми, они действительно не делали ничего, только сочиняли доклады. Я хочу сделать одну девушку старшей над кухней и одного парня старшим над охранниками. А тебя я просил бы стать главой полиции.

– Что? Какого дьявола тебе нужен глава полиции?

– Ну… всем видно, что нам не хватает порядка. Ты знаешь, что я имею в виду: чистота лагеря и т. д. Кто-то должен поддерживать сигнальный огонь – мы не нашли еще тридцать семь человек, не считая тех, о которых известно, что они погибли. Кто-то должен дежурить ночью. Если их не заставлять, наши парни быстро распустятся… Ты один можешь сделать это. Ты будешь получать приказы и исполнять их.

– Почему?

– Надо быть практичными, Род. Мы будем здесь жить. И у нас будет гораздо меньше забот, если все увидят, что мы действуем вместе. Это хорошо для всех.

Род понимал, как и Купер, что отряд должен быть сохранен. Но Купер просил его поддержать свою покачнувшуюся власть, а Род не просто обижался на него, но и знал, что тот только говорил, но ничего не делал.

Дело не только в недостроенной стене, – говорил он себе, – но и в десятках других вещей. Кого-то следует послать на поиски соли. Нужно организовать постоянные поиски съедобных корней и сбор ягод и другой растительной пищи – он например устал от постоянной мясной диеты, да и кто бы захотел питаться только мясом, может быть, всю жизнь? А кроме того, собралось столько воняющих шкур… Грант приказал приносить шкуры всех убитых зверей.

– Что ты собираешься делать с этими сырыми шкурами? – спросил Род внезапно.

– Что?

– Они воняют. Если хочешь послушать моего совета, их нужно оттащить подальше и бросить в реку.

– Но они нам понадобятся. Половина из нас уже сейчас ходит в лохмотьях.

– Одежду из этих шкур сделать не удастся: нам необходима дубовая кора. А недубленые шкуры не выдержат местного климата.

– Но здесь не может быть дубовой коры. Не говори глупостей, Род.

– Пошли кого-нибудь искать замену. И давай избавимся от этих шкур.

– Если я сделаю это, ты примешь мое предложение?

– Может быть. Ты сказал «получать приказы и исполнять их». Чьи приказы? Твои? Или Килроя?

– Обоих. Рой мой заместитель.

Род покачал головой:

– Нет, спасибо. У тебя есть Рой, значит не нужен я. Слишком много генералов, но мало рядовых.

– Но, Род, ты мне действительно нужен. Рою не справиться с младшими. Он не умеет найти с ними общий язык.

– Он не умеет найти общий язык и со мной. Ничего не поделаешь, Грант. Кроме того, я вообще не люблю титулы. Это, по-моему, глупо.

– Выбери себе любой. Капитан гвардии… Управляющий городом… Все равно, как ты себя назовешь. Я хочу, чтобы ты следил за ночной охраной нашего поселка и чтобы все шло гладко. Особо нужно будет присмотреть за молодежью. Ты можешь это сделать, и это твой долг.

– А что будешь делать ты?

– Я буду готовить свод законов. Подумаю о долгосрочном планировании. Черт возьми, Род, у меня есть о чем позаботиться. Шорти был прав: мы не можем ждать. Если я отдаю приказ, я хочу, чтобы он был поддержан законом и чтобы мне не приходилось выслушивать насмешки сопляков. Но я не могу делать все, я нуждаюсь в помощи.

– А как насчет Килроя?

– Слушай, Род, ты же не можешь просить меня уволить человека, чтобы освободить его место для тебя?

– Я вообще ни о чем не прошу тебя, – Род колебался. Не гордость побежденного заставляла отказаться его от поддержки Купера. Он не мог выразить это, но чувствовал, что Купер и Килрой – не одно и то же.

– Я не хочу таскать каштаны из огня для Килроя. Грант, я тебе подчиняюсь: ты избран капитаном. Но я не желаю подчиняться подчиненному.