Алан Фостер - Конец материи

Пройдя вперед, Флинкс увидел часть низкой древней стены. На ней сидели зрители и смотрели куда-то вперед. Никто не посмотрел на него, когда он тоже сел на эту стену. Удобно усевшись на влажном скользком камне, Флинкс смог легко смотреть поверх голов даже высоких птицеобразных. Толпа в основном состояла их местных жителей, слегка разбавленных несколькими тепло укутанными транксами и другими чужаками. Положение позволяло Флинксу ясно видеть, что привлекло всеобщее внимание. Видны были ему и квармы справа.

Впереди перед полумесяцем смеющихся довольных зрителей был небольшой помост. Флинкс мгновенно понял. Жонглеры, волшебники и другие уличные артисты на таких сценах показывают свои представления для развлечения толпы и пополнения пустых кошельков. Всего года полтора назад он сам выступал на такой сцене. Они с Пипом прошли через многое с тех дней. Флинкс чувствовал, как змея расслабилась, тоже охваченная ностальгией. Жонглер, работавший на сцене, кончил представление с четырьмя разноцветными шарами. Один за другим он бросал их в воздух, и один за другим они исчезали, к явному замешательству исполнителя и под одобрительные охи и ахи толпы. Зрители зааплодировали. Жонглер собрал плату. Жизнь продолжалась.

Флинкс улыбнулся. Материал, из которого сделаны шары, остается видимым, пока к нему прилагается тепло – например тепло быстро движущихся рук жонглера. Когда это тепло исчезает, даже на несколько секунд, шары становятся невидимыми. Флинкс знал, что за сценой помощник жонглера ловит точно брошенные невидимые предметы. В этом представлении очень важен точный расчет времени, и помощник должен находиться в нужном месте и поймать шары.

Жонглер удалился. Началось очередное представление. Флинкс ощутил слабое прикосновение к сознанию. На мгновение он испытал такое же чувство, как квармы. Посмотрев на них, он увидел, что они стараются лучше разглядеть сцену.

И Флинкс занялся предполагаемой жертвой.

Человек, появившийся на сцене, высокий и сильный, не такой смуглый, как Флинкс. Черные волосы грязными прядями падали ему на шею. Он был одет в сандалии, свободные непромокаемые брюки и рубашку, раскрытую на груди, так что видны были курчавые густые волосы. Рукава с буфами, вероятно, используются во время представления.

Как ни старался, Флинкс не видел ничего примечательного в этом человеке, ничего такого, что привлекло бы внимание даже не одного кварма, а целых двух. Но кого-то он достаточно беспокоит, чтобы нанять пару страшных убийц.

Держа в руках блестящую веревку, человек тащил что-то, скрытое за задником сцены. Шутки и оскорбления, с которыми он обращался к тому, что на другом конце веревки, не были особенно остроумными, но толпа заинтересовалась, ей хотелось видеть, кто терпит такие замечания и не отвечает.

Снова пошел дождь. Толпа, привыкшая к вечным осадкам, не обратила на него внимания. Шутки начали повторяться, и толпа проявляла признаки недовольства. Создав нужное настроение, человек, державший веревку, яростно выругался и сильно рванул ее. Флинкс слегка напрягся: ему не очень хотелось видеть, кто же на другом конце веревки.

Когда существо неуверенно выбралось из-за задника, его наружность вызвала такую разрядку напряжения, оказалась такой нелепой, что Флинкс рассмеялся со смесью облегчения и недоверия. Так же поступила вся толпа.

Более вялого и нелепого существа он в своей жизни не видел. И относится оно к совершенно неизвестному виду. Метра полтора ростом, по форме напоминает грушу. Яйцеобразная голова сужается к конической шее, а та в свою очередь расширяется в верхнюю часть тела. Существо передвигается на четырех круглых ногах с короткими пальцами. Там, где шея начинает переходить в пухлое тело, торчат четыре руки, каждая оканчивается длинными пальцами без суставов. Существо кажется бескостным, резиновым.

Оно одето в халат с дырами, прорезанными для четырех рук. Мешковатые комичные брюки завершают наряд. В голове четыре больших отверстия. Флинкс предположил, что это органы слуха. Под ними четыре прозрачных глаза тупо смотрят во всех четырех направлениях. Изредка один или два мигают, показывая двойные веки, которые закрываются, как ставни. От вершины головы отходит орган, напоминающий гибкий слоновий хобот. Заканчивается он ртом, который служит, решил Флинкс, и для еды, и как орган речи… конечно, если это существо способно производить звуки.

И как будто этой гротескной смеси органов, конечностей и одежды было недостаточно, существо окрашено в яркий небесно-голубой цвет с зелеными вертикальными полосами от шеи до ног. Владелец-менеджер-укротитель снова резко дернул веревку, и привидение двинулось вперед, испустив комичный крик.

Толпа снова расхохоталась.

Флинкс только сморщился. Хотя рывок не причинил существу вреда, Флинксу не понравилось, как с ним обращаются. К тому же, как бы сильно ни тянул владелец, Флинкс видел, что существо движется со своей обычной скоростью. И вдруг Флинкс удивился, что он здесь делает. Он должен искать чиновников и архивные записи, а не смотреть это ничем не примечательное представление. Начинали сказываться навыки, которые спасли ему жизнь в Дралларе в детстве. Какое ему дело, если квармы хотят убить какого-то бродячего укротителя? Он ничего не добьется, вмешиваясь в это дело, холодно напомнил себе Флинкс. Любопытство и так причинило ему в прошлом немало неприятностей.

Он начал слезать со стены, а укротитель продолжал представление, прыгая по сцене, толпа смеялась над его уловками и ужимками забавного, но плохо выученного существа. Укротитель пытался заставить существо демонстрировать различные движения, а существо неуклюже их повторяло, и толпа смеялась все громче.

Флинкс уже собирался уйти, когда произошло нечто, заставившее его остановиться: по приказу укротителя существо заговорило.

У него оказался привлекательный, выразительный и несомненно разумный голос, и говорило оно на вполне членораздельном терроанглийском, несмотря на необычные органы речи. По другому приказу оно перешло на симборечь – торговый и общественный язык Федерации. У чужака оказался высокий сладкозвучный голос, почти девичий.

Но нес он вздор. Каждое слово имело значение, но чужак соединял их совершенно бессмысленно. Заглушая его непрерывный монолог, укротитель объяснил толпе:

– Увы, это странное существо, которое забавляет нас, возможно, так же разумно, как вы и я. Но оно не может говорить понятно, хотя, наверно, превосходит нас.

И тут чужак испустил – по какому-то сигналу укротителя, решил Флинкс, – очередной истерический вопль. Толпа, на время загипнотизированная болтовней укротителя, снова рассмеялась.