Алан Фостер - Звезда сироты

Каким-то образом он должен проскользнуть внутрь башни и выяснить, где находится Чаллис. Даже отсюда он чувствовал мощные эманации меньшего, более темного присутствия. Но у него не имелось никаких гарантий, что он застанет Махнахми и Чаллиса вместе. А не чувствовала ли и девочка его присутствия? Это была отрезвляющая мысль.

Решив двигаться быстро и целеустремленно, он храбро прошел широким шагом через главный вход башни. Но это был не фабричный цех. Тут его перехватил – вежливо, конечно – эффектного вида транкс с тремя инкрустированными шевронами на груди-б.

– Роитесь, какое у вас дело, – проворчал инсектоид. – Сообщите, пожалуйста, и его, и свою фамилию.

Флинкс собрался было ответить, как одна дверь сбоку стремительно распахнулась. Оттуда хлынул отряд тяжеловооруженных транксов, и их предводитель показывал и кричал: – Вот он, задержите его!

Быстро отреагировав, чиновник, с которым столкнулся Флинкс, положил иструку ему на предплечье. Флинкс поднял ногу и неохотно пнул. Подобный броне хитин был практически неуязвим, кроме сочленения, куда и ударила нога Флинкса. Сочленение громко треснуло, и чиновник издал болезненное стрекотание, когда Флинкс рванулся к ряду лифтов прямо впереди.

Прыгнув в кабину, он четко развернулся и ударил по самой верхней кнопке, заметив, что она предназначалась для одиннадцатого этажа. А чтобы попасть на двенадцатый, требовался ключ.

Несколько лучеметов прошили двери лифта, даже когда кабина начала свой подъем. К счастью, они не задели никаких жизненно важных механизмов и его подъем не замедлился, хотя пробуравленные в двери три дыры с оплавленными краями давали много пищи для размышлений.

Его внимание привлек сердитый стук и грохот внутри чемодана. Как только замок открылся, рассвирепевший Пип ракетой взмыл в воздух. Быстро обследовав внутренность лифта, мини-дракончик нервно обвился вокруг правого плеча Флинкса. Он плотно свернулся там, напрягая мускулы от возбуждения.

Больше не было смысла продолжать прятать рептилию, поскольку они явно знали, кто он такой. Но кто или что его выдало?

Махнахми – это должна быть она! Он почти ощущал, словно слышал детский издевательский смешок. Ее любовь делать гадости оставалась неопределенной величиной. Вполне возможно, что ее психические таланты превосходили его собственные и по силе, и по недисциплинированности. Конечно, никто не поверил бы этому, имей он шанс рассказать. Махнахми довела свою роль большеглазой невинной девочки до совершенства.

Вопрос, однако, заключался в том, была ли ее злоба основана на расчете или всего лишь на необузданной страсти к несанкционированному разрушению. Он чувствовал, что она может перейти от ненависти к любви, и в обоих случаях равно интенсивной, всего за мгновение. Если бы только она могла понять, что он не собирался причинять ей никакого вреда… Затем до него дошло, что она, вероятно, понимала.

Он был для нее источником потенциальной забавы, не больше.

Нескольких простых манипуляций оказалось достаточно, чтобы взломать механизм двери. Когда кабина прошла мимо десятого этажа, он ловко выпрыгнул, а затем обернулся посмотреть, как лифт подымался дальше. Он принялся лихорадочно рыскать по помещению, бывшим, похоже, комбинацией между конторой и жилыми покоями, принадлежавшими, вероятно, одному из главных помощников Чаллиса. Или, может быть, управляющему завода.

Если здесь нет никаких лестниц, то он окажется в западне. Он не думал, что телохранители Чаллиса будут настолько глупы, чтобы позволить ему спуститься и сбежать.

По крайней мере эти покои были пусты. Пока он обдумывал свое положение, сверху раздался сильный взрыв. Подняв голову, он увидел, как обломки металла и пластика, дымясь, падают в шахту лифта.

Он вдруг сообразил, что существовал только один способ улизнуть от Махнахми. Он сознательно постарался сделать свой мозг пустым, подавить всякое обдумывание последующих действий, всякий намек на предзнание. Парившая поблизости темная туча медленно растаяла. Он больше не мог заметить присутствия Махнахми, и она должна бы также не ведать о его местонахождении. Существовал шанс, что она, подобно всем прочим, на мгновение подумает, что он погиб в засаде для кабины лифта. Быстрая проверка открыла, что эти покои имели только один выход: единственный, ныне бесполезный лифт. Никакой другой лифт на этом уровне не открывался. Это оставляло один путь на верхний этаж: через каропорт на крыше. Постепенно его взгляд остановился на овальном окне, выходившем на завод и Плато за ним.

Флинкс двинулся к окну, обнаружил, что оно легко открывалось. Эту сторону башни украшали декоративные волны и транксийские камешки. Он посмотрел вверх, обдумывая одну добавочную возможность.

По крайней мере, они больше не будут ожидать его.

Его мозг коротко зарегистрировал великолепную панораму Средиземного Плато, усеянного фабриками и человеческими поселениями. Вдали вытянулись низины, окутанные туманной иглой до самого горизонта.

Опора в виде волнистого металлического экстерьера здания была не такой надежной, как ему хотелось бы, но он справится. По крайней мере, ему придется вскарабкаться только на один этаж. Двигаясь по апартаментам-конторе, он заметил ванную, открыл там окно, и начал восхождение.

Если планировка верхнего этажа радикально не отличалась, он должен попасть в другую ванную (наверное, больше размерами, но, будем надеяться, незанятую), над той, из которой он только что вылез. Это будет самым лучшим местом, откуда он сможет незаметно войти.

Методично двигая руками и ногами, он медленно, но неуклонно продвигался вверх, ни разу не оглянувшись. В Дралларе он забирался и на большие высоты по мокрым, менее надежным поверхностям, и притом в более юном возрасте. И все же здесь он двигался осторожно.

Отсутствие ветра было благословением. В подходящее время он встретил карниз. Окно находилось над ним. Подняв руку, он подтянулся так, что оказался глядящим сквозь прозрачную раму, и с удовлетворением отметил, что окно приоткрыто на несколько сантиметров. Затем он заметил две стоящие в задней части комнаты фигуры. Одна была толстой и вспотевшей, состояние, обязанное отнюдь не недавним упражнениям. Другая была маленькой, белокурой и большеглазой.

Внезапно они увидели его.

– Не дай ему схватить меня, папочка, – с притворным страхом взмолилась она. Открыв свой мозг, Флинкс ощутил охватившее ее возбуждение и почувствовал тошноту.

– Не понимаю, почему вы так настойчиво мучаете меня, – в замешательстве сказал Чаллис, сфокусировав теперь свой лучемет на плече Флинкса, – я не причинил вам большого вреда. Вы превратились в нечто надоедливое. Всего хорошего. – Его палец начал сжимать курок.