Magenta - Фанфик Гарри Поттер и Тайный грех

— Да, брат мой Гарри, — сказал профессор и опрокинул очередную стопку коньяка.

— Мне так жаль, — пробормотал Гарри.

— Давайте без шаблонных сожалений, — поморщился профессор. — Вы меня совершенно не знаете, так зачем произносить пустые фразы о том, что вы сожалеете о смерти моего любовника.

Если бы под ногами Гарри сейчас с грохотом разверзлась сама геенна огненная, он поразился бы меньше. Едва совладав с собой, юный евангелист решил, что просто ослышался.

— Любовника? — придушенно переспросил он.

— Да, брат мой Гарри, любовника. Вас что-то смущает? — вздернул бровь профессор.

Гарри молчал. Ему вдруг захотелось сказать этому мужчине так много, но от волнения его язык буквально примерз к нёбу.

— Если вы готовите текст осуждающей проповеди, то ваши труды пропадут втуне, молодой человек, — профессор по-своему истолковал его молчание.

— Я не осуждаю вас, — тихо сказал Гарри, пытаясь взглядом передать то, что не мог выразить словами.

— Значит, вас еще не окончательно оболванили «Источники Любви», — ухмыльнулся профессор. Гарри удивился, что тот запомнил название их церкви. — Хотя, пожалуй, единственным положительным моментом в христианском учении есть тезис о неосуждении. Но как раз это удается далеко не каждому, — сказал он.

— Я... могу это понять, — Гарри сказал это так тихо, что профессор не расслышал.

— Что? — спросил он, задумчиво потирая пальцами подбородок.

— Ничего, — смешался Гарри. Внезапно ему стало страшно. Не то ли это бесовское искушение, о котором неоднократно толковал пастор Дамблдор? Гарри вспомнил проповедь, в которой говорилось, что похотливый невольно заглядывает в декольте на блузке женщины, алкоголик всегда углядит в витрине бутылку, а ноги курильщика незаметно несут его к сигаретному ларьку. Так работает дьявол, сказал пастор. Вот и он, Гарри, едва не поддался искушению излить свои проблемы еще одному одержимому бесами.

Надо было уносить ноги, и чем быстрее, тем лучше, пока дьявольские сети не опутали его окончательно. Гарри тяжело вздохнул и встал из уютного кресла.

— Пожалуй, я пойду. Я верю, что Бог вас благословит, профессор Снейп, — искренне сказал он.

Профессор горько улыбнулся уголком рта. Гарри не хотелось, чтобы тот думал, будто он уходит, испуганный неожиданным признанием, но остаться было выше его сил.

— Можно, я буду за вас молиться, сэр? — робко спросил он, глядя в удивительные черные глаза.

— Да кто ж вам запретит, брат мой... Гарри, — профессор встал, поставил на стол свою рюмку и подошел совсем близко. Юноша почувствовал странный травяной запах, мало чем напоминающий коньяк, но не придал этому значения.

— Как вас зовут, сэр, чтобы я мог упомянуть вас в молитве? — спросил молодой человек. Сей вопрос давно вертелся у него на языке, и Гарри был рад, что наконец нашелся достойный повод его задать.

Глаза профессора превратились в черный мед. Губы изогнулись в тонкой улыбке. Гарри заметил, что нечестивец закусил нижнюю губу зубами — словно боялся рассмеяться.

— Северус, — сказал он.

* * *

_________________________________________________________________________________________________

http://img703.imageshack.us/img703/2262/77482790.jpg

Фанарт jozy. Спящий

______________________________________________________________________________________________________

Вопреки ожиданиям, этой ночью кошмар не посетил Гарри. Но приснившийся юноше сон был таким удивительным и ярким, что, проснувшись, Гарри еще долго сидел на кровати и задумчиво перебирал в памяти обрывочные картинки странного видения.

Гарри приснился рай. На самом деле, ничто не говорило о том, что это настоящий библейский Эдем, кроме внутренней уверенности самого юноши — во сне он твердо знал, что он в раю. Вокруг, насколько хватало глаз, на сочной зеленой траве возлежали гигантские фрукты всех сортов, цветов и размеров. Одна виноградная гроздь была такая большая, что на нее можно было взобраться, как на дерево. Остальные ягоды были поменьше, но и те крупные ягоды клубники, рядом с которыми сидел Гарри, были огромными: их золотистые семечки, выглядывающие из сочной мякоти, были размером с семена подсолнуха. Даже во сне Гарри чувствовал фруктовый запах.

Напротив Гарри в тени свисающих листьев гигантского ананаса расположился профессор Снейп. В черном халате, расстегнутом до пояса. На губах мужчины блуждала странная улыбка, но в бледном лице не было ничего дьявольского. Он протянул Гарри руку, и на его ладони юноша увидел блестящую ягоду брусники размером с теннисный мяч. Юноша покачал головой.

— Мне нужна моя Библия, — сказал он.

— Разве? — спросил профессор. В его голосе не было насмешки.

— Да. Пожалуйста, — попросил Гарри.

— Хорошо, — ответил тот. — Идем, — он махнул рукой, приглашая Гарри следовать за ним.

Будто в лес, они вошли в густую траву — высотой в человеческий рост. Профессор шел впереди, аккуратно придерживая толстые стебли, чтобы они не хлестнули Гарри по лицу.

На маленькой полянке лежала Библия. Юноша бросился к драгоценной книге, поднял ее с земли и прижал к груди.

Он повернулся, чтобы поблагодарить профессора, но тот исчез — полянка была пуста.

С печальным вздохом Гарри открыл Библию и остолбенел: текста не было. Листы были девственно чисты, и только на первой странице черным готическим шрифтом проступало одно слово — «Северус».

* * *

Сегодня служения не было — кроме прокрутки фильмов, кинотеатр часто принимал гастролирующих лекторов, и зал на весь день превращался в лекторий. Чтобы не лишать паству радостей духа, в такие дни проводились собрания домашних групп. Гарри вспомнил, что посиделки на группах часто растягиваются на весь вечер. Это означало, что очередной поход за Библией в дом профессора Снейпа придется отложить.

Гарри охватило чувство, подозрительно похожее на сожаление. Он устыдился самого себя. С чего бы ему стремиться в дом нераскаявшегося грешника?

Юноша знал, что любопытство — большой грех. Не оно ли толкнуло Адама и Еву ослушаться Отца и вкусить от Древа? Даже от тети Петуньи Гарри неоднократно слышал английскую пословицу «От любопытства кошка умерла». Гарри так и не понял, что случилось со злосчастной кошкой, но, даже и без этого нравоучительного примера, молодой человек понимал, что, как бы ни интересовал его коварный агностик, вторжение в его жизнь наверняка опасно. И все же память упорно возвращала Гарри к разговору о любовнике профессора. Юношу поразило до глубины души, с каким слоновьим спокойствием было произнесено нечестивое слово. Словно бы это нечто, само собой разумеющееся. Честный вдовец вздохнул о своей в бозе почившей жене, о, святые небеса! Гарри пытался сказать себе, что у грешного профессора просто нет стыда, но интуитивно чувствовал, что все не так просто. Единственным разумным объяснением было одно: тот был пьян. Удовлетворившись этим, Гарри немного успокоился и тут же вспомнил, что обещал помолиться за погибающего во грехе. Не откладывая божье дело в долгий ящик, Гарри уселся на продавленную сетку кровати и зашептал: