Кассандра-сан - Изменить неизменное

С первого раза не получилось, и со второго — тоже. Если в прошлые разы я знала, что просто забираю чужие эмоции, «растворяю» их в своих и отдаю обратно уже другими (впрочем, мои тоже меняются, смешиваясь), то сейчас это сделать было затруднительно. В Гааре была Пустота. Абсолютная, серая и пускающая по телу дрожь Пустота. Теперь, когда я всматривалась в неё, было по-настоящему страшно.

В четвёртый раз я было обрадовалась, что у меня получилось, потому что Пустота расступилась. Но вдруг всё пошло не по плану. Вместо того, чтобы забрать Пустоту к себе и «переделать» её во что-нибудь более пригодное для жизни (хотя Пустота ощущалась странной, и я боялась, что не получится), я рухнула в эту Пустоту.

«Миром правит не тайная ложа, а явная лажа»

Виктор Пелевин

Песок-песок-песок. Как только я открыла глаза, на меня сразу обрушилась сотня ощущений: и то, как ноги увязали в горячих песчинках; и то, как напекало тёмную макушку; и то, как неумолимо тянуло к земле, будто магнитом. Я с усилием переставила ногу и машинально попробовала активировать глаза, тут же взвыв от жгучей боли. Руки рефлекторно дёрнулись прикрыть самое дорогое — додзюцу.

Отлично, всё ясно. Без фокусов. Использовать чакру как-либо иначе я тоже поопасалась, справедливо полагая, что во второй раз болью всё может не закончиться. Ведь кто знает, где я могла в тот момент находиться. В подсознании Гаары, как Саске, когда использовал на Наруто шаринган? Потому что песок навевает именно эту мысль.

Спустя какое-то время ничего не изменилось: я всё так же шла по этой бесконечной пустыне и выхода не видела. Остановилась, вздохнула, огляделась. Везде — жёлтый песок; ни намёка на ветер, потому, наверное, и поверхность ровная. Поняв, что дойти мне никуда не светит, я выкрикнула в пустоту:

— Эй, встречайте гостью!

Ничего не произошло. Я нервозно передёрнула плечами, понимая, что неизвестность меня страшит, и решила идти дальше. Куда — непонятно, но хоть чем-нибудь себя займу. И только я сделала шаг, как песок где-то справа внезапно ожил. Я отпрыгнула от него на добрые три метра, всё-таки использовав чакру; ступни обожгло болью, и у меня чуть не подогнулись колени.

Из песка вырвался енот размером где-то с медведя, причём расцветка явно указывала на то, что он — никто иной как Ичиби. Я недоверчиво прищурилась. Шукаку — большой, огромный биджу; он бы смёл меня, не очень-то напрягаясь, но почему-то не торопился этого делать, только покачивал хвостом и смотрел очень зло.

— Я тут Гаару немного спасаю, — осторожно произнесла я, ещё не очень понимая, разумное это животное или нет. Хотя глаза злые, почти человеческие, и эмоции — чистые, ясные, направленные, с ноткой настороженности и любопытства. Такого у зверей нет. — Ты — то, что осталось от чакры Шукаку?

— Я — то, что вообще осталось от Шукаку. Знания. Память, — раздражённо рыкнул он, но смотрел уже вроде бы чуть более мирно, лапы расслабились, хвост чуть медленнее хлыстал воздух за спиной. Осторожно переведя дух, я встала ровно, демонстрируя своё нежелание драться. Вытащить оружие я бы, тем не менее, могла в любой момент.

— Ярость? — с изрядной долей сомнения предположила я, вспоминая канонного Шукаку и то, что мне о нём рассказали сражавшиеся уже с ним друзья. Не вязался тот образ с этим енотом, уже грузно усевшимся на песок.

Наверное, именно поэтому я не удивилась, когда он отрицательно замотал головой, даже расслабилась. Отлично. Никаких предубеждений у меня к биджу нет, а значит, разговор может получиться нормальным: однохвостый показал себя с неожиданно хорошей стороны и даже начал мне нравиться. Усталый, обозлённый зверь, слишком умный, чтобы просто так бросаться на первого же встречного. Как жаль, что раньше ему будто что-то мозги застилало.

— Итак… что мы будем делать? — спросила я, рассеянно смотря на горизонт. Горизонт чуть колебался, граница между голубым и желтым подёргивалась, и я отвела взгляд. — Ты знаешь, где Гаара? Я могу попробовать его вылечить. После извлечения биджу… тебя… вас… — я сердито выдохнула, — он выглядит ужасно.

— Оно и понятно, — равнодушно заметил Шукаку. Казалось, судьба Гаары его нисколько не волнует. Он даже не шелохнулся. — Гедо Мазо вытянуло из меня все силы и всю чакру. Теперь я не биджу, хотя всё ещё сижу в печати. Незапертой, правда, но, если я выйду, мне будет намного хуже. Гаара… он где-то тут. Это всё — его внутренний мир. Разрушенный в песок. Раньше тут были улицы Суны, — неожиданно поделился он со мной.

Я медленно кивнула. Неожиданно. И страшно подумать, что случилось с человеком, чей внутренний мир превратился вот в это. Попытавшись вспомнить события из канона, я не преуспела и шипяще выдохнула сквозь зубы. Ладно. Отлично. Мне просто надо найти Гаару в этом бесконечном мире песка. Что может быть проще? Да с него и под землю станется закопаться!

— Стоп, — дошло до меня. — Если печать сломана, то, получается, ты свободен в использовании своих демонских штучек? Ну так разыщи…

— Да нет никаких демонских штучек! — взвыл он, вскакивая. Взвился, я бы сказала. Сейчас я как никогда старалась прислушиваться к своей способности, чтобы не пропустить чего-нибудь, от чего надо бежать куда дальше. Но пока что всё было нормально: да, он возмутился, да, он был уязвлён, но ничего опасного лично для меня. — Нет у меня чакры!

— Ты должен знать, где Гаара, ты же его биджу. Должна у вас быть какая-то связь, — всё равно упрямо продолжила я, не совсем уверенная в своей правоте, но прекрасно осознающая, что самой мне этого парня тут найти нереально. А так я цеплялась за соломинку, перекладывала часть ответственности на плечи другого. — И, прошу тебя, отведи меня к нему. Я смогу помочь. Я умею… — я замялась, — немного латать душевное состояние.

Шукаку застыл, и только через несколько секунд я поняла, что он внимательно меня разглядывает, что-то решая. Упрямо поведя плечом, я ответила ему прямым взглядом глаза-в-глаза, и он какое-то время ещё буравил меня своими чёрными бусинками. А потом совсем по-звериному встряхнулся, с ворчанием плюхаясь на пузо и наверняка неудобно ставя лапы. Сначала я не поняла, зачем; потом до меня дошло — чтобы я забралась на его спину нормально.

Нормально всё равно не получилось, шерсть как-то легко проходила сквозь пальцы, осыпалась сухим песком, а зацепиться чакрой я опасалась. Ворчание Ичиби становилось всё более ощутимым с каждым моим промахом. Усевшись наконец и вцепившись в неожиданное ездовое животное каждой клеточкой всего тела, я нервозно хихикнула. Кому скажешь — не поверят! На Шукаку каталась, как на пони. Это даже как угроза в гоп-стиле звучит: «А я твоего Шукаку седлала!». Седла у меня, конечно, нет, но этот факт можно и замять для полноты картины.