Agata_Strelka - Гости из будущего

Привычно надев на глаза повязку, зачарованную еще дедом, я спустился по каменной лестнице, прихватив с собой кусок свежего мяса. Ткань повязки позволяла мне видеть все вокруг с закрытыми глазами, но даже с ней пришлось немного подождать, привыкая к темноте грота. Тут было тихо и прохладно, пахло сыростью и немного тухлятиной. Сколько раз говорил Дайди, чтобы не кидал слишком много еды. Но этот домовик так боится Варда, что готов отдать ему годовой запас, лишь бы не спускаться лишний раз в логово зверя.

– Эй, старик, – снова на парселтанге прошелестел я. – Вард, покажись.

Ответ заставил меня долго ждать. Я переминался с ноги на ногу, зная, что повторять не стоит. Тот, кому нужно, услышал и с первого раза.

– Кто ты? – прошипели мне в ответ через несколько минут.

– Салазар Слизерин, – удивленно произнес я. – Ты что, Вард, не узнал хозяина?

Молчание вновь зятянулось. Потом из темноты появлялась огромная голова с желтыми глазами. Если бы не повязка, я бы давно лежал замертво. Василиск выполз на середину комнаты и насторожено разглядывал меня.

– Ты не мой хозяин, хотя выглядишь как он, говоришь как он. Но мысли в твоей голове другие. Хотя…

– Вард, что на тебя нашло, – я заворожено смотрел на гигантского змея и не мог пошевелиться. Неужели в повязке появилась дыра и я уже парализован?

Василиск наклонил зубастую голову, приоткрыл пасть и высунул язык.

– Я не могу понять. Мои глаза видят одного человека. Но запах мыслей от двоих… Как такое может быть? Ты привел мне живой обед и прячешь его? – наконец спросил Вард.

– Нет, я принес тебе баранину, – тут меня словно выпустили из тисков и я смог кинуть тушку вниз. Василиск схватил ее на лету и мгновенно проглотил. За последние десять лет он ничуть не изменился. В детстве меня сюда не пускали, а когда я в первый раз увидел Варда, то убежал с криками, как пятилетний мальчишка. Селена и вовсе отказывалась спускаться в грот.

– Странный у нас фамильяр, – сетовала она. – Ладно змея, я еще бы поняла, но василиск – это уже слишком!

– Дед так не считал, – ухмылялся отец, он потратил несколько десятков лет, чтобы вывести малыша и придумать способ безопасного его содержания.

Сытый Вард удовлетворенно заурчал.

– Я не знаю, что с тобой творится, но тебя два, – подвел итог василиск, и не прощаясь, уполз в одну из своих нор.

Озадаченный я вышел из грота и присел на скамейку в тени дуба. Вард подтвердил мои подозрения на счет раздвоения личности, если это можно было так назвать. Одна из них была Салазаром Слизерином, периодически подкидывающим мне сюрпризы в виде воспоминаний. Оставалось только выяснить, что же за вторую личину прятало в себе это тело и откуда она могла взяться.

Бывает так, что ты точно знаешь, чего хочешь от жизни в целом или от текущего момента. В твоей голове сложен четкий план: ты разложил его на части, разбил их на пункты и уже готов приступить к исполнению первого из них… В общем, сделал все, что требуется. Но обстоятельства становятся выше, воздвигая на пути горы, перекрывая дорогу камнями и поваленными деревьями. Но самое главное — знать, что стихия — это всего лишь бесплотная сущность, неудача — повод к совершенствованию. Поэтому, во-первых, при написании плана нужно делать поправку на обстоятельства, а во-вторых, не отступать от своей цели, огибая горы и разбирая завалы на пути.

Не смотря на всю сложность работы, мне нравилось на стройке. Возможно, мои единомышленники получали такое же удовольствие от физического и магического труда, но я точно был абсолютно счастлив занимаясь чем-то, как мне казалось, необыкновенно важным. Первым делом, меня привлекали подземелья — моя будущая непрекословная обитель. Я творил все, что душе было угодно, и чувствовал себя настоящим хозяином этих тайных ходов, мрачных комнат и просторных залов, вырубленных прямо в земле.

Тем временем вокруг уже встали высокие стены, был намечен внутренний двор, пять башен и подвесной мост. Кое-что можно было сделать и при помощи магии — обтесать камни для стен, чтоб они стали ровными и одинаковыми, вырубить коридоры, скрепить несущие конструкции намертво, чтоб и через много веков замок сохранил свой первозданный вид. Но кое-что приходилось делать руками. Копали и воздвигали стены в основном великаны, нанятые мистером Диггори, они же таскали валуны, перенесенные с помощью порталов с горных высот и предназначенные вскоре стать стенами нашего замка. «Ювелирную» же работу, нашей четверке приходилось делать самим, с помощью Никоса и кое-кого из волшебников-вассалов: украшать стены лепниной, облагораживать озеро, сажать цветы и деревья…

Вся эта суматоха окончательно отвлекла от раздумий о бытие моем. Однако сладостное забвение было не особенно долгим. Спустя два месяца после начала строительства, когда все внешние работы были завершены, Хельга и Годрик отправились в город: подобрать элементы внутреннего убранства для ученических спален и забрать у мебельщика столы, стулья и кровати. Можно было и их создать с помощью магии, но как говорится — натуральное всегда лучше. Мы с Ровеной остались в замке и завели разговор о будущем, о том, каким мы видим магическое общество через пятьдесят, сто, тысячу лет.

— Мне кажется, что совсем скоро терпимость к магглорожденным будет более распространена, чем сейчас, — говорила Ровена, перебирая распущенный темный локон. — Ведь магия много мудрее нас, и раз она выбирает кого-то, наделяя своим даром, то это не простая случайность. Волшебники, рано или поздно, должны осознать, что кровь решает далеко не все.

— Возможно, — я пил горячий глинтвейн из глиняной кружки и смотрел в окно, наблюдая за утопающим в кронах лесных деревьев солнцем. — Но я не думаю, что подобное случится очень скоро. Среди моих знакомых лишь вы радеете за это равенство. Вспомните господина Блэка. Если его дочь свяжет свою жизнь с магом, чья чистота крови не составляет минимум десять колен, боюсь, старика хватит удар.

— Глупости это, — поморщилась Ровена, — мы должны быть равны, и у каждого волшебника, не в зависимости от его происхождения, должны быть одинаковые права на обучение, заключение брака, на собственную палочку…

— Странно, что вы принимаете эту тему так близко к сердцу, я только никак не могу понять, почему… — из спокойного и размеренного, наш разговор постепенно обретал живость и краски.

— Если бы не мои родители, моя жизнь закончилась бы точно так же, как и у бедняжки Эммы, — нервно сказала француженка, вставая. Хмель немного затуманил ее взор, прическа растрепалась, а платье измялось, но от этого девушка стала еще более привлекательной. — Почти никто не знает этого, но мне хотелось бы открыть вам одну тайну. Мне кажется, что вы достойный человек… и не будете использовать полученные сведения во вред мне или кому-то еще.