Андрей Макаревич - Рассказы. Старые и новые
- Название:Рассказы. Старые и новые
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-119728-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Макаревич - Рассказы. Старые и новые краткое содержание
Рассказы. Старые и новые - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Друзья мои. Любовь – это миллионы невидимых нитей, пронизывающих наш мир. Они пытаются удержать этот мир в состоянии гармонии – иногда из последних сил. И человек, который придет разрушить мир и разорвать эти нити, – этот человек никогда не знал, что такое любовь. И не узнает.
Что бы он вам ни плел. Увы.
Надежда
Раньше в таких ситуациях начинал с того, что лез в словари – чтобы определиться с понятием или не согласиться с определением. Ну-ка, быстро, с ходу – что такое надежда, а? То-то. А там люди думали, анализировали, копались в анналах.
Вот не полезу.
Замечу сразу – надежда иррациональна. Потому что если надежда опирается на информацию, которую ты вольно или невольно изучил, – это уже на надежда: это расчет. Прогноз. «Я тщательно обследовал остров, узником которого невольно оказался, и у меня появилась надежда…» Чушь собачья, какая же это надежда. Это логический вывод на основе полученных данных.
Ну-ка, что это за три сестры такие – Вера, Надежда, Любовь? Все три (не как сестры – как понятия) имеют самое непосредственное отношение к Богу. Любовь – это присутствие Бога в человеке. Ладно, мы сейчас не про любовь. Вера – во что? Во Всевышнего? Или в то, что Всевышний тебя никогда не оставит? Тогда это уже Надежда, правда?
Не очень я верю в историческую подлинность мифа о Вере, Надежде, Любови и матери их Софье. То есть в тот факт, что злой император Адриан насмерть замучил трех маленьких девочек (Вере – двенадцать, Надежде десять, Любови – вообще девять) за то, что они отказались поклониться римской богине Артемиде, а, наоборот, упорно проповедовали христианство. И страстные проповеди в девять лет представляю с трудом, и самого Адриана в этой ситуации – вот уж делать ему, императору половины мира, больше нечего было. Нет же – пытал немыслимо, замучил и казнил. Но дело не в том, было или не было. В конце концов и религия, и культура, и история – всё растет из мифов. Я вот о чем: вещая фраза «Надежда умирает последней» – это, как мы привыкли думать, о том, что надежда сильнее чем вера и любовь? Или мы слишком глубоко копаем, и это всего лишь констатация хронологии событий – сначала убили Веру и Любовь, а потом Надежду? А если бы, скажем, это произошло в другом порядке, говорили бы – «Вера умирает последней». Или – «Любовь умирает последней». Тоже красиво. И тоже поспорить трудно, правда? Искал-искал подтверждения (или опровержения) своей догадки – не удержался, полез всё-таки в анналы – ничего не нашел. Не докопался.
Вот что я вам скажу. Надежда – это голос жизненной силы в человеке. Голос этот не имеет никакого отношения к разуму. Поэтому надежда возникает независимо от обстоятельств. Поэтому и умирает последней – как ни банально это звучит. Одновременно с человеком.
И вот ты бултыхаешься и бултыхаешься, задыхаясь, в этом белом и жирном, и разум твой уже в который раз говорит тебе – хватит, остановись, это совершенно бесполезно, края скользкие и до них не дотянуться, и товарищей твоих уже не слышно – они достойно и смиренно ушли на дно, а ты всё бьешься и бьешься, и это уже не второе – это какое-то двадцать второе дыхание, и откуда оно только взялось, и время давно остановилось, и вот еще один гребок, и еще один, а потом еще, и вот тебя оставили и силы, и разум – да ты уже и не живой, только крохотный огонек надежды всё мигает и мигает на самой кромке твоего гаснущего мира – и вдруг твои ноги коснулись чего-то твердого: это сливки наконец превратились в масло.
О балерине
Однажды, в старинные хипповые времена, одна дама вознамерилась погадать мне по китайской Книге Перемен. Я не люблю всякого рода гаданий, но отступать было некуда. Книга Перемен (Ай-Чинг), древнее сакральное произведение, была очень популярна в те годы среди прочей эзотерики. С ее помощью можно было вычислить всё, касающееся твоей судьбы, а также твоих прошлых и будущих жизней. Если, конечно, уметь ею пользоваться. Йоко Оно, говорят, постоянно высчитывала, куда и когда Леннону ходить и куда не ходить. Это его, правда, не спасло. И тем не менее.
В общем, я решил узнать, какова была моя прежняя жизнь. Девушка довольно долго вертела книгу туда-сюда, шевеля губами, и в конце концов сообщила, что, во-первых, нынешняя моя жизнь уже седьмая и скорее всего последняя, то есть душа уже набралась опыта и вернется на Землю вряд ли. А во-вторых, в прошлой жизни я был женщиной, являл собой особу при дворе короля, занимался искусством и дело происходило в Испании, кажется в XVI веке. Каким же видом искусства могла заниматься эта женщина? Конечно, танцами! В Испании-то. (Интересно, что именно профессию душа моя по наследству не получила. Этому сопутствовали еще два обстоятельства: во-первых, мы в молодости постоянно играли на танцах, и я всё время видел, как танцевать не надо. Как надо, я не видел ни разу. Во-вторых, наш барабанщик Сережа Кавагое однажды сообщил мне, что все люди делятся на обычных и корявых, и я, без сомнения, отношусь ко второй категории. Это произвело сильное впечатление.)
Ребята, можете считать меня сексистом. Я часами могу смотреть, как работает Барышников. И тем не менее считаю, что сфера приложения труда у женщины по сравнению с мужчиной сильно ограничена. Это продиктовано самой природой или, если угодно, Всевышним, и нечего тут кричать о равноправии. Ну не люблю я шпалоукладчиц. И водительниц-дальнобойщиц. То есть так люблю, а кушать – нет.
Попробуем разобраться. Первая мысль – женщине неорганично заниматься чем-либо, связанным с тяжелым физическим трудом, – в корне неверна. Ибо балет – это в том числе адский физический труд, а что может быть органичнее балерины? Видимо, дело в другом – женщина, носитель Божественной красоты, лучше всего реализуется в профессии, которая заставляет эту красоту максимально раскрываться и работать. Танец, музыка, актерский труд. Очень потом – поэзия, литература, живопись (это уже сублимация). Потом всё остальное. Очень важная и незаменимая работа – мама. Людмила Прокофьевна в «Служебном романе» была мымрой. Боялись ее, не любили, хотя руководила отделом, видимо, хорошо. Потом приподнатужилась, обновила внешность и стала очень ничего себе. Это она не для работы – для Новосельцева. Отделом своим она после этого будет руководить лучше или хуже? Или вообще уйдет к чертовой матери? Кино на этот вопрос ответа не дает.
В конце одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года (господи, как давно!) «Машина времени» получила статус профессионального ансамбля в стенах государственной концертной организации «Росконцерт», и нас выпустили на бескрайние просторы страны. На просторах тут и там располагались типовые дворцы спорта. Поскольку сольный концерт во дворце спорта, особенно для таких орлов, как мы, был вещью в те времена в принципе немыслимой, нам полагалась нагрузка – первое отделение. Состоять оно могло из чего угодно – эстрадный оркестр, певцы и певицы, пантомима, обязательный конферансье, шутки, репризы, смех. Нам невероятно повезло – к нам определили ансамбль эстрадного танца «Сувенир» под управлением Тамары Сергеевны Головановой.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: