Виктория Ледерман - Первокурсница

– Как пить дать, – согласилась со мной Яна, принимаясь за свои ногти.

С превеликим трудом я уломала подругу оставить Лаки-Анфиску еще на одну ночь, клятвенно заверив, что эта ночь уж точно последняя и что завтра мама станет счастливой обладательницей домашнего животного. Но на самом деле даже думать об этом мне не хотелось.

Потом я помчалась домой наводить марафет. У нас с Янкой были большие планы на сегодняшний вечер. Мы собирались сходить в кино на «Пиратов Карибского моря», а потом оттянуться в ночном клубе. Денежки у меня теперь были, и я еще не придумала, как их истратить. На хороший телефон все равно не хватало, а маме необязательно было знать о моих неучтенных доходах.

Пока я собиралась, мама вновь завела свою песню насчет дня рождения тети Лены. Даже бормотала как бы про себя, но так, чтобы я слышала: «Что же ей подарить, ума не приложу». Я бы дала руку, нет, голову на отсечение, что никакую тетю Лену она сегодня не увидит и не услышит! Слишком уж явный румянец горел на ее щеках, и глаза искрились подозрительно счастливым блеском. Такой душевный подъем никак не могла вызвать никакая тетя Лена, даже если бы она вылезла из кожи вон и повесила ее сушиться на веревку. Я великодушно решила, что не стану разоблачать маму, пусть дальше порхает.

В конце концов, он довольно-таки положительно на нее влиял, ее старичок Сергунчик. Мама стала более рассеянная и терпимая к таким вещам, как немытая посуда, хлебные крошки на столе и моя неубранная постель. И от моей стрижки отходила всего неделю, в то время как я полагала, что это затянется на полгода. Нет, польза от него явно была.

Мама убежала из дома на два часа раньше меня, предварительно поставив в известность, что вернется очень поздно. Или не вернется вовсе, если торжество затянется. Меня это более чем устраивало. Я и сама не знала, попаду ли сегодня домой. Когда собираешься в ночной клуб, никогда нельзя предугадать, во сколько закончится твое «торжество». И я на всякий случай соврала, что переночую у Янки. Мама не возражала. Когда она пребывала в таком упоительном волнении, как сейчас, ей было все до лампочки – и я, и моя прическа, и мои ночевки у подруги.

Но не зря говорят: бог шельму метит. Надо было видеть, как остолбенела моя мама, нос к носу столкнувшись с нами у дверей кинотеатра. Еще бы не остолбенеть, если ты в данный момент должна пить и закусывать на дне рождения своей подруги, а вместо этого выходишь с приключенческого фильма с чужим старым дядькой под ручку. Не знаю, как они, а я просто наслаждалась пикантностью ситуации. Кто в детстве учил меня всегда говорить правду? Кто утверждал, что маленькая неправда в короткий срок превратится в лавину вранья и даже горькая правда принесет меньше неприятных минут, чем обнаруженная ложь? Не ты ли, мамочка? Ты была абсолютно права! Вот теперь красней, бледней, покрывайся мелким потом и беспомощно оглядывайся на своего кавалера в надежде, что он сможет бесследно растаять в морозном ночном воздухе и тебе вновь удастся обрести лицо.

– Здравствуйте, Сергей Павлович! Как поживаете? – злорадно улыбаясь, сказала я маминому спутнику. До этого я видела его только издалека, и при детальном рассмотрении он не понравился мне еще больше. Лысоватый (он не успел надеть шапку и теперь держал ее в руке), толстоватый… Не то чтобы толстый, а так, с пивным пузиком.

Мама совсем оторопела. Мало того что я застукала ее не в самый подходящий момент, так я еще, оказывается, давно в курсе всех ее дел и даже знаю имя-отчество хахаля, которого она так тщательно от меня скрывала!

Янка дипломатично отошла в сторону и смешалась с толпой, топчущейся у входа. А меня несло дальше.

– Сергей Палыч, что же вы к нам не заходите? – принялась вдохновенно ворковать я, призвав на помощь все свои творческие способности. – Я давно хочу с вами познакомиться. Мама так много о вас рассказывала!

– Это моя дочь, – вымолвила наконец мама.

– Саша! – жизнерадостно представилась я.

– Очень приятно, – осторожно произнес Сергунчик.

– Саша, что ты здесь делаешь? Вы решили сходить в кино? – пыталась отвлечь меня от скользкой темы мама. Но не тут-то было.

– Сергей Палыч, вам тоже Джонни Депп нравится? Я так рада, что у нас с вами одинаковые вкусы! Когда вы переедете к нам, мы сможем ходить в кинотеатры все вместе, как самая настоящая семья, правда ведь? Я так соскучилась по семейным праздникам, по семейному уюту! Мне так нужен отец!

– Саша!

– Мама, ну ты же сама говорила, что мне не хватает отцовского влияния! Что без мужчины в доме я совсем отбилась от рук! Так я теперь жду не дождусь, когда в нашем доме появится мужчина и начнет на меня влиять!

– Саша, иди, тебя Яна заждалась, – с нажимом произнесла мама, глазами приказывая мне исчезнуть. Сергея Павловича, по-моему, забавляла эта ситуация, чего нельзя было сказать о маме. По крайней мере, теперь он смотрел на меня с живым интересом.

– Сергей Палыч, – не унималась я. – Я так рада, что у мамы появился наконец мужчина!

– Неужели? – нейтрально произнес он.

– Конечно! Попробуйте прожить на двенадцать тысяч в месяц, да еще тянуть на эти деньги студентку-первокурсницу! Ведь у молодых такие грандиозные запросы! А тут вы, такой солидный и интеллигентный, и зарплата, небось, хорошая.

– Саша! Прекрати! – вышла из себя мама.

Сергунчик обнял ее за плечи, удерживая от броска на меня.

– Ну мам, – заныла я. – Когда уже Сергей Палыч к нам переедет? Для него ты будешь готовить мясо, а не морковные котлеты, как для меня! Я уже отощала на зеленом пайке. Не поверите, Сергей Палыч, ночами свинина жареная снится!

– Могу тебя успокоить, Саша. Теперь, когда я знаю, что ты не против, я буду часто бывать у вас. Не переживай. И котлетки поедим из чистого мяса, и студентку-первокурсницу выучим, – сказал мне Сергей Павлович, смеясь одними глазами. Я даже подумала, что я ошибалась насчет него. На самом деле ничего дядька, с юмором. Поняв, что мне его не одолеть, а программу свою я уже выполнила – маму до белого каления довела, я быстренько распрощалась и побежала к нетерпеливо машущей мне Янке.

– Что, застукала матушку? – поинтересовалась Лисименко, когда мы пробирались между рядами к нашим местам.

– Ага. Она в шоке от этой встречи. Ну и как тебе мой новый папаня?

– Дедок! Толстый! Да еще ниже ее! Сколько ему лет?

– Сорок девять! А все туда же! В женихи!

– Не говори. Старичье!

Мы успокоились и перестали клеймить старшее поколение, потерявшее всякий стыд, только когда в зале начал медленно гаснуть свет.

Взяв у барной стойки по коктейлю, мы с трудом пробрались сквозь скачущую бешеную орду к единственному незанятому столику. И вовремя это сделали. Народ в клубе все прибывал, и мест катастрофически не хватало. Диджей надрывался в микрофон, стараясь разогреть зал. А зал уже и так был готов – волна человеческих тел выплеснулась с танцпола и заполнила проходы между столами. И этот единый и в то же время разрозненный живой организм ревел, визжал, дергался, пульсировал и непрерывно перемещался во всех направлениях. Звук добирался до нас не только через уши: мы чувствовали его всем телом через пол и сиденье стула и даже через плотный тяжелый воздух, обволакивающий нас.