Герман Шелков - Проклятые или как сложилась жизнь людей бросивших своего ребенка. Книга первая

Откуда этот озорник взял, что для такой глупой проделки нужно выбрать именно Петю, никто не знал.

Петя тоже не мог ничего объяснить.

Озорник преследовал его своими выходками еще около месяца, а затем неожиданно сменил школу.

Пете сделалось легче и спокойнее, вскоре у него даже появился товарищ, но когда он перешел в следующий класс, внезапно все повторилось. Другой мальчик, который прежде был тихий и рассеянный, стал бойким – ему вдруг потребовалось внимание остальных учеников. Особенно девочек. Это была его цель.

Выбрав для достижения своей цели Петю, он словно взбесился. Видимо, так много ему потребовалось внимания. Пете, бывало, доставалось от него по три раза на дню.

Это длилось полтора месяца.

Потом и этого сорванца перевели в другую школу. И снова Пете стало легче жить, и опять недолго.

Если бы Петя обладал мышлением взрослого человека и умел бы делать соответствующие выводы, он обнаружил бы вот какую странную закономерность: когда ему хорошо, весело, беззаботно, вскоре появляется некто и причиняет ему вред.

То есть стоит ему, Пете, начать радоваться жизни, радости тут же улетучиваются. На их место приходят неприятности.

Какой-нибудь озорной мальчик унижал и оскорблял Петю как раз тогда, когда тот этого не ждал.

И к пятому классу в нем поселился страх. Он стал бояться своих одноклассников и сделался услужливым и податливым, как собака при строгом хозяине. Подавал мальчикам их портфели. Делал за них работу. Звонче всех смеялся на их шутки.

Он думал, что так ему будет легче жить, безопаснее.

Но из-за этого у него окончательно испортилась репутация. Никто не различал в нем даже малую личность. Все видели в нем только крайнюю слабость характера и пустоту.

Мальчику жилось очень трудно, однако со временем он к этому привык.

Он даже привык к тому, что за короткие минуты радости ему приходится расплачиваться.

Как это происходило?

Если, к примеру, он шел через красиво увядающий осенний парк, и его приятно волновала эта живописная картина, вскоре с ним случалась неприятность. Всего через десять минут.

Откуда-то появлялся незнакомый озорник, хватал его за воротник и требовал показать, что лежит у него в карманах. Или он падал в яму с водой. Или его хватали за чуб и трепали, перепутав с другим мальчиком. И еще много чего неприятного с ним могло произойти.

Однажды он увидел в продовольственном магазине голубя, прохаживающегося по полу вдоль полки. Он сразу догадался, как эта птица тут очутилась – стоило ему только поглядеть на приоткрытое окно витрины. Затем он неожиданно позавидовал голубю: вот кому не бывает трудно! И с удовольствием стал фантазировать.

Он представил себе, что живет в магазине игрушек, и что он маленький, а игрушки гигантские – каждая выше человеческого роста. Кукольный домик – величиной с дом. Грузовик – как натуральный, и такая же космическая ракета.

От этих фантазий ему стало очень хорошо. Он радовался и улыбался.

Через три минуты ему пришлось за это заплатить.

Какой-то человек схватил его за руку и сказал: «Вот и поймал воришку! А ну, пойдем со мной, посмотрим, что ты украл. Довольно мы от тебя натерпелись!»

Это оказался заведующий магазином, и он повел Петю в свой кабинет. За ним пошли трое работников и пятеро посетителей.

В кабинете он грубо потребовал у перепуганного Пети вывернуть все карманы и даже снять ботинки.

«Куда же ты спрятал краденое? – озадаченно спросил заведующий. – Чепуха какая-то. А ну, снимай брюки!»

Вдруг появилась сутулая бабуся с тросточкой и проворчала: «Что же вы его упустили? Зачем же я за ним следила? Я же вам сказала – хватайте воришку, а вы что? Почему не схватили?»

«Схватили, а у него ничего нет», – сказал заведующий. И вдруг понял, что обознался, ошибся.

Он лишь немного покраснел. А бабуся стала говорить, что подлинный воришка – рыжий мальчик, а не блондин. И он уже пять минут как свободно расхаживает по улице и насмехается над ротозеями. Над заведующим и другими работниками.

Заведующий от досады выругался и махнул рукой. И ушел куда-то, не сказав Пете ни слова извинений.

Петю молча выпроводили на улицу, и только.

Такие случаи – когда его напрасно обижали и не извинялись – происходили с ним часто. Взрослого человека это, конечно, возмутило бы. Он, может быть, закричал бы или полез в драку. Или швырял бы тухлые яйца, принеся их потом из дому.

Петя ничего подобного не мог затеять, потому что не умел рассуждать о своей жизни. Такие слова, как «что же это за мучение!» не приходили ему в голову. Он все принимал как есть. Не сопротивлялся. А только постоянно тревожился.

Он был боязливый мальчик, слабый по духу.

Но разве мало таких мальчиков, которые вовсе не храбрецы? Однако всяческие неприятности обходят их стороной, и о том, что они не смельчаки знают только они сами. И никто больше.

Потому что судьба их бережет.

Почему же Петю судьба не берегла?

Рядом с ним находился дьявол и устраивал ему всяческие козни. И он рос затравленным, как маленькая собачка. Замолкал перед всеми, почти не разговаривал. Не умел отстаивать свое мнение.

Можно сказать, ему не везло сразу за троих.

Его отец мог бы дать ему множество наставлений о том, где проявлять силу, а где слабость. Слабость, например, следует проявлять как тонкость души, в порывах восторга перед прекрасным. А силу – в виде стойкости и упорства перед различными трудностями, какими бы они ни были.

Общие эти фразы каждый отец раскрывает, разумеется, по-своему. В силу своих способностей.

Однако Ф. ничего такого не раскрывал перед своим сыном Петей.

Он вообще не затевал с ним разговоров об устройстве жизни, и даже таких слов, как «бодрее, сынок, нужно шагать в будущее», ни разу не произнес. К грустному виду Пети он относился равнодушно.

Потому что он не мог думать одновременно о двух людях сразу – о себе и своем сынишке. Ведь он продолжал непрерывно размышлять о своей персоне.

И даже когда его жена неожиданно тяжело заболела, оставила семью и отправилась жить в деревню, чтобы поправляться на краю леса, его привычки не изменились.

Надо сказать, что к этому времени Ф. завел привычку постоянно рассказывать о себе. Он еще по-прежнему мечтал стать помощником влиятельного человека, а вслух уже говорил об этом как о факте из своей жизни.

Он придумывал такие случаи, которые, на его взгляд, ему очень подходили и выглядели вполне правдоподобными.

Ф. любил придумывать ошеломляющие истории.

«На севере, чтобы вы знали, много разнузданных типов. – рассказывал он, – и нужно быть очень решительным. чтобы отстоять свои честь и достоинство. Одного подлеца звали Веня Купапов. Хам и разгильдяй первой статьи! Грубиян и нахал! Да еще огромный, как дверной проем. И вот однажды он называет меня нехорошим словом, так ему, можно сказать, захотелось. Или он решил меня проверить. Или еще что. В общем, оскорбил меня публично, у всех на глазах, но я и бровью не повел. А только говорю: «Ты случайно не захватил из дому подушку? Чтобы было не больно падать?» И сразу после этого сокрушительно бью его кулаком в челюсть. Он издал странный звук «хэо» и повалился на спину. Падая, сломал искусственную березу в кадушке, опрокинул стол, раздавил стул. И у него лопнули брюки. Смех стоял, как в цирке».