Анастасия Масягина - Пузожители

И он взлетел навстречу северному рассвету.

Ксюша все-таки не выдержала и уволилась с работы. Она больше не могла выносить даже вида своих маленьких пациентов и их родителей. Все это казалось очередным напоминанием о собственных проблемах.

В последние месяцы она только теряла. Сначала нерожденный малыш, о котором она никогда не забудет, будь у нее в будущем хоть дюжина детей, в чем Ксюша сомневалась.

Потом эта опухоль. Ну откуда взялась миома у двадцатипятилетней женщины? Когда у мамы диагностировали миому, ей было сорок пять лет! Следом – водительские права на долгих полтора года. Ксюша даже попросила Сержа продать «мерседес», чтобы эта машина мечты не мозолила ей глаза.

Потом размолвка с лучшей подругой. Быть может, будь Машка рядом, жизнь не казалось бы такой беспросветной.

Затем вдруг все кругом забеременели, будто сговорились. Ну просто, куда не ткни – беременная. Даже домработница. Теперь еще выяснилось, что муж станет дедушкой. А она, стало быть, бабушкой. В двадцать шесть. Ага.

И главное, все эти беды приключились по одной единственной причине. Потому что она никак не может стать мамой. Вот все вокруг могут, а она нет.

Порой хотелось просто опустить руки. Ну, или наложить их на себя. Но ни того, ни другого Ксюша не могла себе позволить. Первого – потому, что покойный отец учил, что бороться нужно всегда, если остается хотя бы малейший шанс. Ну а самоубийство… Самоубийство в принципе не выход. К тому, же есть Серж. И мама. И Шарль. И она им нужна.

Она решила не нанимать новую помощницу по хозяйству вместо Леси, чтобы было чем себя занять, сидя дома целыми днями. Ксюша драила полы и стены, натирала зеркала и стеклянные столики, каждый день чистила бассейн водным пылесосом. Она перестала ставить на зарядку мобильник, потому что ей ни с кем и ни о чем не хотелось разговаривать.

От скуки она даже увлеклась цветоводством. Хотя прежде считала выращивание рассады занятием для стареньких бабушек.

Самым любимым занятием было приготовление ужина для Сержа. Ксюша с удовольствием готовила бы мужу и обед и завтрак, но он, увы, ел дома только один раз – после работы. Утром пил только кофе, причем всегда растворимый, а обедал в офисе.

Теперь, после ухода Леси, муж стал едва ли не единственным ее собеседником. Редкие телефонные разговоры с мамой – не в счет.

В этот день Серж пришел необычно возбужденный. Причем настолько, что даже на некоторое время потерял способность складно излагать свои мысли.

– Слушай, я такое видел… Там, у поворота на нашу дорогу… Там одна такая… Такая ушастая. И глаза у нее совсем как у тебя.

– У кого? У кого глаза-то? – изумилась Ксения. Таким она его давно не видела.

– Там немецкие овчарки. Щенки, – наконец выдохнул муж. – И есть одна девочка, самая маленькая, но уши уже стоят. У нее… понимаешь, глаза очень умные. И она на тебя похожа.

– Я не пойму, ты хочешь завести собаку, что ли?

– А ты?

– Я всегда «за». Я люблю животных, ты же знаешь. Просто странно, ты никогда раньше не говорил, что хочешь собаку.

– У меня был пес. Давно. Ганс его звали. Доберман. Я тогда жил один и был без работы.

Ксюша поняла, что речь идет о том времени, когда от Сержа ушла мама Миши.

– Мы с ним покупали курицу, варили рис, перемешивали это все дело и оба ели.

– А что с ним стало?

– Умер от рака простаты. Ему делали операцию, вырезали опухоль. Но я, правда, смалодушничал тогда. Ветеринар сказал, что если Ганса еще и кастрировать, проживет дольше. И я не смог. Ну как мужика кастрировать? Друга? Он год еще где-то прожил и умер. С тех пор я на собак смотреть не мог. Как ты на детей. А сегодня увидел эту ушастую и что-то екнуло.

По щекам Ксюши текли слезы. Она его понимала.

– Так чего ты стоишь? Беги, заводи машину, пока собаку нашу не купили!

Серж по-мальчишески улыбнулся, налету поцеловал ее и понесся во двор.

«Ушастую» немку назвали Альмой.

Теперь у Ксюши появился, наконец, компаньон. Альма целыми днями ходила следом за хозяйкой и участвовала во всех делах. Если Ксюша сеяла цветы на рассаду – сидела рядом, похожая на очаровательную статуэтку, и время от времени наклоняла голову то в одну, то в другую сторону. Если готовила Сержу ужин – выписывала круги по кухне, в ожидании лакомого кусочка. Если ложилась отдохнуть с книжкой – пристраивалась рядом, гордая, что Ксюша иногда даже иногда пускает ее в кровать.

Видя, сколько счастья приносит его жене воспитание щенка, Серж посоветовал им записаться на курс послушания для щенков в ближайшем питомнике. И теперь дважды в неделю Ксюша и Альма посещали собачью школу. Там крошечных овчарок учили самым простым вещам – сидеть, лежать, стоять, ходить рядом. Инструктор давал им домашние задания, и они всегда тщательно их готовили, дважды в день исправно маршируя по двору.

Подвыпив, растроганный Серж как-то сказал:

– Я живу ради тебя и Альмы.

И Ксюша не звала себя ее хозяйкой. А называла… мамой.

Алиса напомнила мужу об обещании сделать искусственное оплодотворение в июне, если до этого времени им не удастся забеременеть.

Но Олег развел руками:

– Извини, но это попросту нечестно. Год надо считать не с того момента, когда мы о чем-то там договорились, а с того, когда ты перестала пить противозачаточные. А это и полгода не исполнилось. Так что рано еще. Давай лучше деньги на отпуск потратим. Мальчишек на море отвезти надо.

– Но мы вполне можем позволить себе и то, и другое.

– Так, а это мы с тобой уже обсуждали. Давай не будем ссориться. Деньги зарабатываю я и только я решаю, на что их тратить. Ты можешь высказывать пожелания.

Алиса едва не задохнулась от обиды.

– Значит, пожелания высказывать? Ну, спасибо тебе, дорогой! А может, мне вместо того, чтобы так отчаянно пытаться родить еще одного ребенка… Может мне работать пойти, а? Старших в школу, Витька в детский сад. А я – на работу. И через год посмотрим, кто больше зарабатывать будет.

После того, как Саша Еремин уехал в Петербург, муж совсем распоясался. Во-первых, он избавился от привычного гнета ревности. Да, он понимал, конечно, что Алиса от него к Саше не уйдет, и все же присутствие преданного поклонника держало мужа в тонусе. К тому же, Алиса привыкла в случае любых разногласий с мужем обращаться за помощью к Сашке. Объединившись, жена и лучший друг могли убедить упрямца в чем угодно.

Разумеется, она могла позвонить в Питер и провернуть все то же самое по телефону, но понимала, что делать этого не стоит. Что надо дать Сане свободу и учиться решать свои проблемы самостоятельно.

Размолвки у Воробьевых стали возникать одна за одной. Алиса стала чаще высказывать мужу претензии, о которых прежде молчала. В пылу ссоры каждый из них жалел, что громоотвод, в лице Еремина, теперь далеко.