Валерий Рожнов - Назад в СССР

Он пересек холл с бутылкой в одной руке и бокалом в другой, вошел в ванную комнату и пустил воду в джакузи.

Наташа стояла за его спиной и молчала. Ему показалось, что ее губы кривит легкая улыбка. Он не стал оборачиваться и сказал:

– Опять смеешься надо мной? Ну, смейся, смейся, если хочешь…

Наполнив ванну, Антон опустился в теплую воду. Бутылку он поставил на бортик, а бокал держал в руке.

– Ну, что же ты ждешь? – спросил он.

Тишина.

– Ладно, ладно, я закрою глаза.

Он прикрыл глаза и отхлебнул вина.

– Вот, уже закрыл. Забирайся ко мне в ванну. В твоей квартире не было джакузи.

Антон подождал с минуту, но ничего не произошло.

– Давай, я же жду тебя…

Тишина.

Легкая грусть охватила его, словно из лета он мгновенно перенесся в глубокую осень. Поэтому он не стал открывать глаза, пытаясь удержать утраченное время и девушку в своей голове.

Антон сделал большой вдох, наполнив максимально легкие, и медленно с головой ушел под воду.

Ужинать он поехал к матери. К дому подъехал уже в темноте, потушил яркие фары и засмотрелся на освещенные окна. Там его ждали, там его любили и там ничего не должны были знать о том, что с ним произошло.

Антон позвонил в калитку, она автоматически распахнулась, и на пороге дома возникла фигура отчима. Воланд, увидев Антона, с радостным лаем бросился к нему. Он поиграл немного с собакой и пошел в дом. Со второго этажа спустилась мать и спросила:

– Почему так долго не заезжал и не звонил?

– Мам, я был занят очень.

– Чем?

– Ну… работа, командировки. Сейчас горячее время. Акции улетают как горячие пирожки.

– Что такое горячее время, ты поймешь, когда у тебя появятся собственные дети.

– Мам, я понимаю… извини, что так получилось.

Потом все прошли в столовую комнату и сели за стол. Мать сделала узбекский плов, а отчим открыл бутылку красного бордо урожая 1980 года. Вино было превосходное. Ели медленно, говоря в основном о еде. Потом отчим спросил:

– Тот разговор об инвесторе еще в силе?

Антон перестал есть и поднял глаза.

– Конечно.

– А наш уговор?

Антон помолчал немного.

– Конечно…

– Прекрасно, – сказал отчим и продолжил есть.

– Какой уговор? – спросила мать.

– У мальчиков есть уговор, – ответил отчим. – Это по работе. Тебе не будет интересно.

Мать подняла пустой бокал и спросила:

– Кто нальет мне вина?

Возникла небольшая пауза и замешательство.

– Я налью, – сказал Антон и взял в руки бутылку. Мать поставила бокал на стол и откинулась на стуле. Антон поднес бутылку к бокалу, наклонил и налил треть.

Все смотрели на его руку. Она – не дрожала. Антон и сам удивился.

После он поставил бутылку на стол и сел обратно.

– Почему ты не налил себе? – спросил отчим. – Не нравится вино?

– Нет, вино отличное. Просто мне на сегодня хватит.

– Одного бокала?

– Да.

– Я тебя не узнаю.

Антон усмехнулся:

– Я сам себя не узнаю.

Потом мужчины и собака прошли в каминный зал. Антон растопил костер, а отчим раскурил свою неизменную кубинскую сигару. Антон отошел от огня и сел в кресло. Воланд устроился рядом у его ног.

Все не мигая смотрели, как оранжевое пламя жадно лижет кирпичные стенки камина.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Антон отчима.

– Пока сносно. Боли не такие сильные. Хочу тебя попросить об одной услуге.

– Конечно.

– Мне скоро понадобится обезболивающее. К врачам я не хочу обращаться, чтобы не узнала мать. Сможешь мне достать?

– Конечно. Скажи только, какие и сколько… Впрочем, у меня есть врач, я ему скажу твой диагноз, и он все назначит.

– Хорошо.

– Что-нибудь еще надо?

– Нет.

Они помолчали, потом Антон спросил:

– А что ты имел в виду, когда спросил о нашем уговоре?

Отчим повернул к нему свое испещренное морщинами темное лицо.

– Знаешь что-нибудь о Сибирькалии?

– Да, кое-что… Это крупный комбинат. Производит калийные удобрения. Монополист.

– Правительство хочет, чтобы там поменялся собственник.

– Зачем ему это?

– Богданов – его владелец – не выполняет условия по социальным обязательствам. Задержки зарплаты, экология и так далее. Я сам слышал, как Президент сказал, что «Мы пошлем к нему доктора».

– Что, так и сказал?

– На заседании правительства. Журналистов не было. К тому же я хорошо знаю дела на Сибирькалии. Скоро там бабахнет.

Антон молчал и думал.

– Сколько у меня есть времени?

– Не больше недели. Как только Президент поручит разобраться с Сибирькалием, его акции рухнут.

– И будут в таком положении, пока не появится новый инвестор.

– Да, после покупки активов и санации акции взлетят вверх. Первый год переживать будет не о чем. А потом…

– Потом их можно будет продать.

– Вот именно…

Антон молчал и долго смотрел на огонь. Потом повернул лицо к отчиму:

– Это и есть твоя наводка.

– Возможно… Дай мне два дня на подтверждение.

– Хорошо.

– Через два дня я скажу тебе точно, и у тебя будет полгода, чтобы уйти из этого бизнеса.

Антон кивнул головой.

– Полгода. Я помню.

– И потом?

– Потом… – Антон пожал плечами, – заведу семью, детей… буду просто жить.

Отчим долго молчал и курил сигару. Антону показалось, что он ушел в свои мысли и разговор закончен. Он уже хотел встать и уйти, когда отчим разжал сухие губы и негромко произнес:

– Хотел бы я все это увидеть…

Утром Антон встал пораньше, сварил себе яйцо, сделал кофе и позавтракал. Потом пошел в ванную – принял душ и побрился лезвиями Gillett, после чего побрызгал лицо парфюмом Amuage. Он смотрел на себя в зеркало и вспомнил, как так же стоял и брился станком Наташиного отца. Тупым, как все советское. Как же этого могло не быть, если это было?

Подобная мысль не хотела покидать голову Антона. Она все время стучала кулаком в дверь его сознания, колотила изо всех сил, и если ее пустить, то тогда можно было предположить, что где-то есть, существует Наташа и он бы в принципе смог бы снова ее увидеть.

Поцелуи, объятия – все было, и куда оно делось? Неужели это все был сон – долгий и подробный. Если Фрейд говорит, что функция сна есть удовлетворение желания, значит, сказал он себе, во мне глубоко упрятано сильное желание любить, и Наташа – та идеальная женщина, которая мне нужна. Если это сон, то я должен искать такую же.

– Я должен искать такую же, – повторил Антон своему отражению и пошел обратно. Надев деловой костюм, он запер квартиру и спустился на подземную стоянку, и тут его словно молнией ударило – «Мерседеса» не было на месте!

Антон долго оторопело смотрел на пустое пространство, которое обычно занимал его «Мерседес». Он подумал немного и понял, что он, наверное, стоит на прежнем месте, недалеко от рюмочной в районе Таганки. А через дорогу находится клуб, где собираются анонимные алкоголики, и в фойе должно висеть расписание их встреч. Вот куда надо наведаться и попробовать отыскать Сталкера. Может, он расскажет, что было с ним, или это был тоже сон?